АЛЕКСАНДР ВОЛКОВ: «БЕЗ РАБОТЫ Я ЧАХНУ…»

Сообщение о смене фракционной прописки Александра Волкова его коллеги по парламенту встретили аплодисментами, плавно перешедшими в овации. Неизвестно, что именно вызвало столь бурную реакцию представителей как оппозиционных, так и ряда «большевистских» фракций. То ли ставшая притчей во языцех почти всеобщая политическая нелюбовь к эсдекам. То ли искреннее неравнодушие к самому Александру Михайловичу. Экс-«директор» перестал быть влиятельной политической фигурой, но остался колоритным политическим персонажем. К которому даже идеологические противники испытывают некое подобие симпатии.

В шансы Волкова сколотить собственную фракцию из «неопределившихся» и «обиженных» сегодня мало кто верит. Точно так же, как мало кто верил в долговечность его альянса с социал-демократами. Многие говорили о многочисленных скрытых обидах Михалыча на руководство СДПУ(о). И о неприкрытом пренебрежении, демонстрируемом Виктором Медведчуком и Григорием Суркисом к некогда всесильному президентскому советнику.

Анализируя причины, в силу которых Волков вступил в орден Алой Розы, большинство наблюдателей сходилось во мнении: для него это был последний шанс доказать свою полезность. Александр Михайлович все понимал. И то, насколько важно создание парламентского большинства для Президента. И то, насколько непросто будет его создать. И то, какая именно политическая сила намерена взять под свой контроль этот процесс. Потому, надеялся, что его заслуги не будут забыты, а его потенциал – затребован. Однако статуса чрезвычайного и полномочного переговорщика он от эсдеков так и не дождался. К тому же к старым «неувязкам» между Волковым и вождями СДПУ(о) добавились новые. Лидеры социал-демократов с заметным раздражением относились к тщетным, но от того не менее навязчивым попыткам «неофита» затащить в большинство Виктора Ющенко. Суркис сотоварищи не поняли коллегу, который во время обострения парламентского кризиса решил стать добровольным охранником спикера, отношения с которым у эсдеков откровенно не складывались. В свою очередь, Волков имел основания не испытывать восторга по поводу начала «холодной войны» между СДПУ(о) и Генпрокуратурой.

Но главная причина «демократического» развода проста: эсдеки не нуждались в Волкове, а сам Волков нуждался во внимании. И своим уходом, он, во всяком случае, к себе его привлек.

— Александр Михайлович, прежде чем спросить о причинах вашего выхода из фракции СДПУ(о), не могу не поинтересоваться, а что в свое время подвигло вас туда записаться?

— Незадолго до парламентских выборов между партией «Демократический союз», которую я тогда возглавлял, и СДПУ(о) было подписано соглашение о сотрудничестве сроком на десять лет. Тогда мы договорились идти на выборы вместе. Но потом некоторые члены СДПУ(о) посчитали, что «Демсоюз» как партнер им не нужен. И мы, поскольку с другими партиями и блоками переговоров не вели, остались в одиночестве. А результат вам известен. Потом, когда я пришел в парламент, долгое время оставался внефракционным депутатом. Но все-таки нужно было принимать какие-то определенные решения. А это возможно было, только находясь в определенной фракции. Поскольку те 225 народных депутатов, которые прошли в парламент по мажоритарным округам и не записались в какую-либо партийную фракцию, не считались полноценными членами парламента. Поэтому волей-неволей пришлось задуматься, в какую фракцию пойти, выбирая между той или иной политической силой. Помня о том, что у нас подписан договор о сотрудничестве на десять лет, я написал заявление о вступлении во фракцию СДПУ(о) в надежде стать равноправным ее членом.

— Судя по тому, что вы ее покинули, ваши надежды не оправдались?

— Я вам скажу, что фракция в принципе неплохая: мощная и сплоченная. Но так получилось, что в ней есть свои лидеры, которые выражают мнение всей фракции. И это, может быть, правильно. Однако в какой-то момент я обнаружил, что много депутатов осталось вне парламентских объединений. Некоторые из них обращались ко мне с идеей создания какой-то группы. Я посоветовался с Леонидом Кравчуком как с мудрым человеком и главой фракции. Обратил его внимание на то, что внефракционные депутаты отрезаны от активной парламентской жизни: они практически ни в зале не бывают, ни голосуют. Ведь им даже карточку некому передать. Словом, я поставил Леонида Макаровича в известность о том, что у меня есть такая идея. Он отнесся к этому совершенно спокойно, сказав, что, возможно, это и правильно. Понимаете, я такой человек, что без работы просто чахну. А в этой фракции я так и не нашел себя.

— Но разве одобрения одного Леонида Макаровича для такого шага достаточно? И ни к кому больше за советом вы не обращались?

— Он же глава фракции. А с кем мне еще советоваться?

— Допустим, что это так в отношении вашего выхода из социал-демократической парламентской ячейки. Однако что касается создания новой депутатской группы, без благословения с Банковой такие проекты не реализуются.

— Почему? Вы заблуждаетесь.

— Возникает подозрение, что на ваше решение, кроме прочего, повлиял тот результат, которым завершилось предновогоднее противостояние между оппозицией и пропрезидентскими силами в парламенте. Вы можете как объективный судья на ринге поднять руку оппозиции, признав ее победу?

— В данном случае оппозиция выиграла. Безусловно. Как я уже неоднократно говорил: если не можешь кончать, не нужно начинать. Если большинство взялось за достижение намеченных целей, то нужно было доводить начатое до логического конца. Его поражение меня действительно удивило. Это во-первых. А во-вторых, моя позиция остается однозначной и неизменной — я неоднократно говорил: «Ребята, без Ющенко у вас ничего не выйдет». Я не говорю, что нам нужно находить общий язык с коммунистами, потому что у нас с ними разные идеологии. Но с Ющенко у нас идеология, по сути, одна и та же. И единственное, что мешает нашему сближению, — это политические амбиции. Не более.

— А что, как вам кажется, мешает воспользоваться вашей аргументацией тем, от кого это сближение зависит?

— Так вроде бы воспользовались, все-таки приняли решение, проголосовали за постановление, отменяющее перераспределение комитетских портфелей, и таким образом создали ситуативное большинство, благодаря чему под конец сессии стали возможными многочисленные успешные голосования. Посмотрите, каким количеством голосов принимались в четверг многие решения — за триста. Вот сегодня как раз наступил тот момент, когда можно реально говорить о той политической реформе, которую предложил Президент. Но только сейчас. Потому что чуть-чуть позже — будет поздно.

— Скажите, а как вы оцениваете поведение во время парламентского кризиса спикера Верховной Рады? Как по-вашему, действительно ли Владимир Литвин столь явно подыгрывал оппозиции, что заслужил гнев со стороны президентской администрации, серьезно задумавшейся было о его отставке?

— Опять-таки, кого считать оппозицией? Если вы мне скажете, что Литвин подыгрывает коммунистам, я никогда вам не поверю. Если он пытается привлечь к голосованию по тем или иным вопросам фракцию Ющенко, то это правильно. Надо решать вопросы. И я за это. Вот Президент объявил о необходимости политической реформы. Но ведь всем понятно, что это изменение статей Конституции. Для этого нужно минимум триста депутатских голосов. А у большинства даже на бумаге было 231. О какой политической реформе может идти речь? Президент заявил и предложил парламенту решить задачу. А решить-то ее невозможно без Ющенко. Так или иначе, с ним нужно вступать в политический диалог. И те фракции, которые категорически против такого диалога, оказываются против того решения, которое принял Президент.

— И в первую очередь та фракция, которую вы покинули?

— Вы журналист, вам со стороны виднее.

— Со стороны также заметны те синусоидные отношения, которые имеются у СДПУ(о) с руководством Генеральной прокуратуры: то социал-демократы собирают подписи в парламенте за отставку генерального прокурора, то сворачивают знамя войны против Святослава Пискуна. Может быть, это стало причиной вашего выхода из фракции?

— Лично я не видел такой бумаги. Может быть, они и собирали подписи, но я эту бумагу не подписывал. Я только слышал о ней. Вы помните, мы начали наш разговор с того, что я не почувствовал себя востребованным в этой фракции? Не знал о многих решениях, которые принимались ее руководством.

— Помнится, вы заявляли о вероятности третьего срока президентствования Леонида Кучмы. Как вы думаете, она по-прежнему существует?

— Это очень болезненный вопрос. И, честно говоря, это решение должен принять сам Президент. Я не хочу это обсуждать по определенным причинам. Потому что кое-кому это не нравится. И очень сильно.

— Вы собрались реализовывать авторский проект по созданию еще одной депутатской группы. Однако опыт последних месяцев показывает: объединяющимся в группы мажоритарщикам почти не достается трофеев, добытых в совместной с партийцами политической борьбе. Подавляющая часть ключевых постов и должностей достается представителям партийных фракций. Как вы собираетесь поломать эту традицию?

— Вы уже ее не поломаете, потому что все, как говорится, уже распределено. Но влиять на политическую ситуацию при желании можно. Посмотрите, часто тот или иной вопрос при голосовании набирает 220—225 голосов. Здесь можно сыграть роль золотой акции.

— Но это если вновь исчезнет то ситуативное большинство, о котором вы говорили, позволяющее сегодня по отдельным вопросам набирать под триста голосов.

— Оно будет очень недолгим. Я думаю, к лету его не станет. После летнего отпуска начнется очень жаркая избирательная кампания, и все депутаты разделятся на клубы по интересам в зависимости от симпатий к тому или иному кандидату в президенты. Ими станут Ющенко, Тимошенко, Мороз, Симоненко, возможно, Литвин, вполне возможно, и Медведчук…

— А вы не допускаете того, что оппозиция выдвинет единого кандидата?

— Нет. А что им мешало это сделать в 94-м году? А в 99-м? Коммунисты, социалисты, «Батьківщина» выдвинут в президенты Ющенко?! Вы представляете себе такое?! Коммунисты будут голосовать за националиста? Да о чем вы говорите? Сегодня их объединяет безумная ненависть к действующему Президенту. Но когда начнется избирательная кампания, они будут драться между собой, как дрались и прежде. Гарантирую вам.

— Вернемся к президентской инициативе. Скажите, реально ли в ближайшее время принять закон о выборах на пропорциональной основе, положив тем самым начало конституционной реформе?

— Вот как раз сейчас есть такая возможность. Надо как можно скорее вносить этот закон, и он наберет минимум 360—370 голосов. Сейчас самое подходящее время сразу после отпуска приступить к внесению изменений в Конституцию. Вот тогда не будет тех второсортных депутатов, о которых я говорил. Но чем ближе к выборам, тем меньше шансов на успех мероприятия. Ведь ни Ющенко, ни Морозу, ни Симоненко, ни какому другому кандидату в президенты невыгодно сужение полномочий главы государства, предусматриваемое конституционной реформой. Вот почему я сказал о том, что если вовремя не начать процедуру изменений в Конституцию, будет поздно.