"Так было нужно..."

Имя историка театра, журналиста, переводчика и педагога Петра Тернюка (1908-1982) известно украинскому читателю. Среди его наиболее значительных достижений называют перевод романа Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери" и около сорока пьес с белорусского, чешского, польского и других языков. Интерпретацию выдающегося произведения Гюго специалисты называют самым изысканным, самым совершенным из всех послевоенных переводов на украинский. Однако история умолчала о еще одном авторе перевода - жене Петра Тернюка Марии. Талантливая переводчица, поэтесса, человек с большой буквы, именно она в совершенстве владела французским языком, поскольку совершенствовала его не где-нибудь, а в самой Сорбонне.

Едва ли не единственное зафиксированное доказательство, подтверждающее наличие соавтора перевода, - дарственная надпись на книге четвертого издания "Собора Парижской Богоматери" заведующему кафедрой романских (позже - французского) языков Львовского университета доценту Остапу Домбровскому:

"Вельмишановному і дорогому Остапові Августовичу з глибокою подякою за консультативну допомогу при створенні цього перекладу та з найкращими побажаннями до ювілею й на довгі роки поза цим.

Марія і Петро Тернюки

12 жовтня 1976

Київ"

В семье Тернюков и в кругу их друзей никаких секретов из того, что произведение Гюго переводила именно Мария Тернюк, не делали. Но обстоятельства тогда сложились так, что в книге должно было быть указано только авторство Петра Тернюка.

История этого перевода началась в 1930 г., когда Мария Федусевич (девичья фамилия переводчицы) окончила третий курс французской филологии во Львовском университете и решила усовершенствовать язык на курсах учителей, организованных при Сорбоннском университете в Париже. А, как известно, Сорбонна расположена неподалеку острова Сите, украшением которого является собор Парижской Богоматери. Таким образом, полтора года она ходила мимо него и, разумеется, не могла не проникнуться его величием.

В автобиографии, написанной в Киеве 6 сентября 1952 г. для отдела кадров Института языковедения им. А.Потебни Академии наук Украинской ССР, Мария указала: "1931 року я повернулася до Львова і продовжувала навчання в університеті. Склавши всі курсові іспити, я почала писати дипломну працю, але не мала змоги її закінчити, бо 1933 року, незадовго до державних дипломних іспитів, я, виступаючи як свідок на одному з процесів, відмовилася давати свідчення польською мовою і говорила українською, що польські фашистські організації визнали за "демонстрацію протесту" і примусили мене покинути університет".

Что же произошло на самом деле и чего Мария не могла написать в то время?

Свет на те события проливает адвокат Степан Шухевич в книге "Моя жизнь. Воспоминания", изданной в Лондоне в 1991 г. По его словам, Мария тогда была активным членом ОУН. Прямых доказательств ее участия в подполье польская власть не имела, потому и не могла отправить Марию в тюрьму, как это сделала с ее подругой Верой Свенцицкой. Но она могла выгнать девушку из университета, что в результате и сделала.

В 1935 г. в жизни Марии произошли изменения: она вышла замуж за инженера-лесовода Андрея Пьясецкого. Несколько лет они жили тихо и мирно. В 1934 г., еще во время переписки с Марийкой, будущий муж, выдающийся специалист по лесному хозяйству, высказал пожелание, чтобы она занялась наукой, - в частности, переводами с французского, который Мария знала в совершенстве.

С приходом во Львов советской власти, Андрея Пьясецкого буквально "носили на руках", высоко ценили как специалиста и назначили на должность доцента "Львовской политехники". К нему из Киева приехал Петр Погребняк, будущий академик, вице-президент Академии наук УССР. Он помог Пьясецкому защитить диссертацию, организовал издание его книги "Общий очерк естественно-исторической районизации лесов западных областей Украины".

В июне 1941 г. Петра Пьясецкого, как и Петра Франко, Кирилла Студинского и многих других интеллигентов, арестовали, чтобы вывезти на Восток Украины. Однако Пьясецкого вывезти не успели, поскольку в конце июня 1941 г. его освободили немцы. Вместе со своим тестем Юлианом Федусевичем он вошел в состав правительства Ярослава Стецько. Вскоре ему поручили заниматься Яновскими лесами близ Львова. От него требовали вырубить лес для нужд фронта - он выступил категорически против. Закончилось тем, что в 1942 г. его арестовали и после шести месяцев тюрьмы, несмотря на все усилия жены, расстреляли как заложника.

3 февраля 1943 г. сестра Андрея Пьясецкого Нома (Александра) писала Марии: "Ты столько пережила, что, если бы передала все это на бумаге, вышло бы памятное воспоминание для поколений".

Но судьба подарила Марии еще одну дорогую для нее встречу. Случилось это во время ее посещения лагеря для военнопленных красноармейцев, устроенного на территории Цитадели во Львове. Пленные голодали. Комитет женщин, созданный при участии Марии Пьясецкой и возглавляемый ею, решил помочь им не умереть с голоду. Для этого женщины даже подкупили коменданта лагеря. Именно в лагере Мария познакомилась со своим будущим мужем - военнопленным красноармейцем Петром Тернюком. Когда же немцы перевели лагерь в Германию, Мария продолжала переписываться с ним.

После войны следы Петра Тернюка неожиданно затерялись на долгих три года. Очевидно, как это часто тогда случалось, он провел это время в советских концлагерях. Но в 1948 г. неожиданно появился во Львове. Встретившись, Мария и Петр уехали в небольшой районный городок Николаев над Днестром, где приходской священник о. Владимир Федусевич, родной дядя Марии, обвенчал их. В 1949 г. супруги переехали в Киев: Мария похоронила своего отца Юлиана, и ее, кроме воспоминаний, ничего больше во Львове уже не держало. В Киеве Петр Тернюк занимался кинематографом, а Мария преподавала в университете.

С 1 сентября 1952 г. Мария не работала ровно девять лет - до 1 сентября 1961-го. Уволилась по собственному желанию. Настоящая причина неизвестна; в автобиографии она писала, что болела. В отдел кадров Киевского пединститута поступило заключение медкомиссии Центральной курортной поликлиники Киева от 26 августа 1952 г., где было написано: "В дальнейшем должна быть длительное время под наблюдением невропатолога, в настоящее время педагогическую деятельность должна оставить на длительное время". Вероятно, не последнюю роль сыграли биографические моменты, о которых шла речь выше. Не приняли Марию и в Институт языковедения им. А.Потебни, куда она подавала документы, хотя ее работа там не была бы связана с преподаванием. Не помогло и письмо друга семьи, директора института академика Л.Булаховского в президиум АН УССР с просьбой зачислить М.Тернюк на должность научного работника как одного из лучших знатоков французского языка и литературы в Советском Союзе.

Но она не сидела сложа руки. Подготовила диссертацию (защитила ее только в 1972 г.), совершенствовала перевод на украинский язык "Собора Парижской Богоматери". Формально же переводчиком считался ее муж Петр Тернюк - наверное, опять-таки по причине биографии Марии. В 1952-1970 гг. книга переиздавалась несколько раз общим тиражом более 120 тыс. экземпляров и была безумно популярной. "Собор Парижской Богоматери" считался образцом перевода. Произведение было рекомендовано для внеклассного чтения во всех школах УССР.

То, что на титульной странице было указано имя только одного переводчика, близкие и родные восприняли спокойно. Так было нужно. Высокое качество перевода объясняли тем, что супруги дополняли друг друга: Мария в совершенстве владела французским, а Петр был замечательным литератором, языковедом и стилистом.

К сожалению, Виктор Гюго стал единственным французским писателем, который удостоился внимания Тернюков. Правда, кроме французского романа Петр Тернюк перевел на украинский еще множество разных пьес. А в целом он проработал в театральной сфере почти 65 лет.

После девятилетнего перерыва, 1 сентября 1961 г., Мария вернулась на кафедру французского языка Киевского государственного педагогического института преподавателем (с 1972 г. она стала кандидатом филологических наук, с 1975-го - доцентом). Оттуда вышла на пенсию 21 июля 1980 г. Известно, что после смерти о. Владимира Федусевича (1962) Мария Тернюк больше не приезжала в Николаев над Днестром и только несколько раз по случаю посещала Львов. Умерла 4 декабря 1985 г., похоронена на Байковом кладбище в Киеве.