Священнослужитель, создавший теократическое государство Иран

Разве религия, превратившая Иран в неприступную крепость перед лицом сверхдержав, - опиум для народа?

Рухолла Хомейни

Обзор событий, произошедших в период жизни имама Хомейни, да святится его могила, и проведенный анализ этих событий, свидетельствуют о той неопровержимой истине, что имам Хомейни был божественной личностью, подобной пророкам.

С официального сайта правительства
Исламской Республики Иран

1 января 1989 года, за несколько месяцев до смерти, аятолла Хомейни отправил Михаилу Горбачеву "новогодний подарок" - личное послание. В своем письме рахбар (верховный вождь) Исламской Республики Иран вежливо, но настойчиво рекомендовал советскому лидеру отказаться от идеологии коммунизма, пересмотреть политику своих предшественников, которая "заключалась в отречении обществом от Бога и религии" и избрать в роли новой государственной идеологии для советской империи, вступившей в период глубоких преобразований… ислам.

Иранский лидер предостерегал советского коллегу от попыток распутать экономические проблемы социализма за счет возврата к капитализму, подчеркнув, что первопричина всех трудностей СССР заключается в "тщетной длительной борьбе против Бога, основного источника бытия и всего сущего". На Западе же, по глубокому убеждению Хомейни, истинной веры в Бога нет, что неизбежно заведет его в тупик. Вместе с тем "Исламская Республика Иран как самый могущественный оплот исламского мира может с легкостью заполнить вакуум, образовавшийся в идеологической системе Вашего общества". Для начала аятолла предлагал Горбачеву направить в Иран "нескольких доверенных лиц", которые могли бы глубже ознакомиться с шиитской разновидностью ислама в духовной академии города Кум, где сам Хомейни учился и преподавал много десятилетий.

Письмо вручил Горбачеву личный посланник Хомейни аятолла Абдулла Джавади-Амоли. Почти два месяца Горбачев думал, что же ответить на такое необычное предложение, тем более что иранский лидер в своих публичных речах и обращениях к нации на протяжении последних десяти лет постоянно называл СССР "Малым сатаной" - в отличие от Соединенных Штатов Америки, которые "удостоились" от него имени "Большого сатаны".

Наконец 25 февраля министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе лично вручил Хомейни ответное письмо у него дома, хотя тот в принципе уже никого не принимал из-за тяжелой болезни. Советский же министр вообще стал единственным, кроме палестинского лидера Ясира Арафата, иностранцем, который лично встретился с рахбаром за все десять лет его правления в Иране.

Оказалось, что Горбачев ни словом не ответил Хомейни на его аргументы о "всепобеждающей силе ислама", зато предлагал улучшить двусторонние советско-иранские отношения и развивать региональное сотрудничество.

Советские и иранские дипломаты долго и мучительно согласовывали формулировку для масс-медиа о реакции аятоллы Хомейни на ответное письмо. В конце концов было обнародовано заявление, что "имам, выслушав содержание письма Горбачева, одобрил его". На самом же деле Хомейни сказал Шеварднадзе, по свидетельству последнего: "Я разочарован. Я слышал, что Горбачев -мыслящий человек. Я не случайно написал ему письмо. В письме речь шла о месте человечества в этом и в потустороннем мире. Я не задумываюсь о проблемах этого мира. Я размышляю о потустороннем мире, и на этот вопрос не получил ответа. Что же касается нормализации отношений, то я поддерживаю это".

Аятолла искренне надеялся, что может получить от Горбачева положительный ответ!

В мире немало религиозных законоучителей, считающих, что земное существование человека ничего не стоит по сравнению с потусторонней жизнью. У некоторых из них сотни тысяч и даже миллионы последователей. Но никому из них не удалось, по крайней мере в ХХ веке, создать на этой грешной земле государство, где высшая власть принадлежала бы духовенству, а все граждане вынуждены были бы жить в соответствии с религиозными законами, независимо от своих убеждений и желаний. Никому, кроме аятоллы Хомейни.

Аятолла, сын аятоллы, внук аятоллы,
зять аятоллы...

Аятолла - высший духовный титул в шиитской разновидности ислама. Ближайший аналог, хотя и весьма относительный, - кардинал в римско-католической церкви. Дело в том, что аятолл меньше, чем кардиналов - сейчас всего около двух десятков, в основном в Иране и Ираке, а фетва - указ, приказ, наставление каждого аятоллы - обязательна для выполнения каждым правоверным мусульманином-шиитом, равно как для верующего католика обязательна булла Папы Римского. В шиизме же какой-то единой верховной особы наподобие Папы не существует вообще.

Рухолла-Мостафави Мусави-Хомейни родился 24 сентября 1902 года. По крайней мере, так утверждает официальный сайт правительства Исламской Республики. Впрочем, некоторые исследователи считают, что это произошло 17 мая 1900 года, есть версии о 1898-м или 1903 годе. Однако будем исходить из того, что наследники рахбара правы. Произошло это в городе Хомейн в 349 километрах от Тегерана. Собственно от названия родного города и происходит вторая фамилия лидера исламской революции, под которой о нем узнал мир.

Отец мальчика Сеед-Мустафа Мусави принадлежал к древнему роду шиитских богословов, происходившему из Индии и переселившемуся в Иран в начале ХІХ века из-за нежелания жить под властью "неверных" англичан. Мусави был сыном аятоллы и сам удостоился этого почетного звания. Он имел огромный авторитет среди правоверных шиитов, особенно в родных краях. Защищая права местного населения, он вступил в конфликт с шахской администрацией и в марте 1903 года был убит по тайному приказу местного губернатора.

Мать Хаджар-ханум, которая тоже была дочерью аятоллы, умерла, когда Рухолле было шесть лет. Сироту с тех пор воспитывала сестра отца Сахибе-ханум. Мальчик ходил в местную религиозную начальную школу, но фундаментальное образование получил дома - изучал религиозные науки, арабскую литературу, логику и исламское законодательство. Его учителями были старший брат, тетка и дальние родственники, которые по "удивительному" стечению обстоятельств все были богословами. Когда Рухолле было 15 лет, умерла и тетка. У юноши остались некоторые, хотя и небольшие, средства, и он продолжал свое образование. В 1921 году в возрасте 19 лет он поступил в духовную семинарию в городе Арак. Годом позже благодаря большим успехам в учебе Хомейни смог перевестись в духовную семинарию в священном городе Кум - самое авторитетное богословское учебное заведение в шиитском мире. В Куме Рухолла специализировался на мусульманском праве, изучал также математику, астрологию и мусульманскую философию. Кроме того, он глубоко изучал древнегреческую философию, в частности работы Аристотеля и Платона. А еще стал любимым учеником аятоллы Ага-Мирзы-Мухамеддина Шахабади, самого выдающегося, наверное, в то время авторитета в области мусульманской этики и мистики. Шесть лет Шахабади проводил с Хомейни индивидуальные занятия по теоретическим и практическим проблемам мистики и наконец пришел к выводу, что тот уже сформировался как мусульманский богослов высшего класса.

В 1929 году 27-летний Хомейни (неприлично "юный" для такой должности) начал преподавать в богословской академии Кума. Более трех десятилетий богословская наука и воспитание нового поколения богословов были основным смыслом его жизни. Он преподавал исламскую философию, историю ислама, теоретическую мистику, основы и принципы фикха (мусульманской юриспруденции), исламскую этику. Постепенно Хомейни стал одним из самых авторитетных, если не самым авторитетным, богословом во всем шиитском мире. Еще в 1930 году он женился на дочери аятоллы Хаджи-Мирзы-Мухаммеда Сагафи-Техрани - Батул-ханум, которая стала его единственной женой и родила ему восемь детей. А в начале 1950-х годов и сам наконец стал аятоллой.

Всего он написал около сорока богословских трактатов, если в это число можно включить книги по мусульманской юриспруденции. Самые выдающиеся из них - "Этика молитвы", "Тайна молитвы, или Вознесение нуждающихся", "Сорок хадисов (преданий)", "Книга о ритуальной чистоте", "Комментарии к книге ибн аль-Араби" (выдающегося средневекового шиитского мистика), а также "Книга о торговле", где имам объясняет, как следует вести предпринимательскую деятельность правоверному мусульманину, не желающему прогневать Аллаха.

Хомейни принадлежал к консервативному направлению шиитского богословия, хотя ультраконсерватором не был. Реформаторов же, пытавшихся модернизировать ислам, в частности шиизм, с целью лучшего приспособления его к "новым временам", он искренне считал еретиками и вероотступниками. В то же время Хомейни не воспринимал подходы "чистых мистиков", которые считали, что правоверному мусульманину следует сосредотачиваться прежде всего на духовном самосовершенствовании и не стоит активно вмешиваться в дела "этого греховного мира". Он с начала своей богословской карьеры отстаивал мнение, что ислам - очень важный, более того, единственный эффективный инструмент для ответа на социальные и политические вызовы современности. Таким образом, именно мусульманское духовенство, наиболее полно и глубоко владеющее "самым передовым и всепобеждающим учением" - нет-нет, не марксизмом-ленинизмом, а исламом – может и должно контролировать и направлять все политические и социальные процессы в мусульманской стране. "Клянусь Аллахом, что весь ислам - это политика", - писал он.

Началом социально-политической активности богослова, пока что, скажем так, теоретической, а не практической, можно считать его книгу "Раскрытие секретов", опубликованную в 1942 году. В этой полемической работе Хомейни пункт за пунктом пытался опровергнуть все тезисы и утверждения лидера антиклерикального крыла иранских интеллектуалов историка Ахмада Карсави, которые тот изложил в напечатанной за год до того книге "Секреты тысячи лет". Карсави считал едва ли не главной причиной отсталости и слабости страны, которая во время Второй мировой войны была оккупирована Советским Союзом и Великобританией, чтобы "предотвратить использование территории Ирана в своих интересах нацистской Германией", слишком большое влияние традиционного ислама и призвал молодого шаха Мохаммеда-Резу к модернизации страны по западному образцу, подобно тому, как это делал в соседней Турции Мустафа-Кемаль Ататюрк. Хомейни же усматривал корень всех проблем страны в отказе от исламских ценностей и весьма скептически высказался о шахском режиме вообще и о династии Пехлеви в частности. Впрочем, время бескомпромиссного противостояния между Хомейни и шахом тогда еще не наступило. Еще долгих два десятилетия основным занятием имама оставалась научная и преподавательская деятельность.

Как богослов стал Верховным вождем страны

Открытая борьба между Хомейни и шахом началась в 1962 году. За год до этого умер один великий аятолла Саед-Хусейн Боруджерди, а через несколько месяцев - другой, Абол-Хасем Кашани. И хотя, как мы уже отмечали, шиизм не имеет единого формального лидера, после смерти Боруджерди и Кашани среди иранского духовенства просто не осталось фигуры, которая могла бы сравняться по авторитету с Хомейни. 61-летний аятолла стал фактически главой шиитской церкви в Иране. И сразу пошел на обострение в отношениях с шахом. Повод к войне не замедлил появиться. Шах Мохаммед-Реза вынес на рассмотрение проект закона "О провинциальных и областных обществах", который имам открыто назвал антиисламским и выступил с категорическим требованием отказаться от него. Шах тогда уступил и отозвал проект. Зато следующий повод для стычки был уже намного серьезнее. В январе 1963 года шах провозгласил амбициозный план реформ, направленный на модернизацию страны, который получил довольно пышное название "Белая революция" и предусматривал земельную реформу, национализацию лесов, приватизацию государственных предприятий, предоставление права голоса на выборах женщинам, возможность для иранцев-немусульман становиться государственными служащими, а также ликвидацию в стране неграмотности. План Мохаммеда-Резы был вынесен на общенациональный референдум. Шах, получивший среднее образование в Швейцарии, чувствовал себя "цивилизованным европейцем" и всячески стремился модернизировать свою страну по западному образцу. Сегодня в это трудно поверить, но Иран тогда был самым важным и преданным союзником Соединенных Штатов на Ближнем Востоке.

22 января Хомейни собрал в Куме всю верхушку шиитского духовенства и убедил их подписать обращение с призывом к шаху отозвать проект, а к иранцам - бойкотировать референдум, если он все же состоится. После отказа шаха от капитуляции Хомейни призвал всех мусульман к акциям протеста во время празднования Новруза - мусульманского нового года (21 марта). И акции таки состоялись.

22 марта 1963 года силовые структуры шаха напали на духовную школу в Куме. Никто из семинаристов в тот день не был убит или серьезно покалечен, однако событие вызвало огромный резонанс в стране, ведь насилию со стороны власти подверглись "святые люди", светская власть фактически проявила неуважение к исламу. В течение очень длительного времени в Иране существовал своеобразный "пакт о ненападении" между светской властью и духовенством. Хомейни был убежден и пытался убедить иранцев, что нарушителем неписаной "конвенции" был именно шах. Попытки же сторонников монарха возложить ответственность за конфликт на Хомейни, позволившего себе "недопустимые выражения и действия", "ничем не оправданное вмешательство в компетенцию светской власти", в целом успеха не имели.

3 июня в своей очередной речи Хомейни публично назвал шаха "низким человеком", а
5 июня был арестован и доставлен в Тегеран. В этот день -
15 хордада по мусульманскому календарю - по всей стране начались репрессии против последователей Хомейни, сотни их погибли. А исламисты несколько позже основали Движение 15 хордада, которое в конце концов через 13 лет захватило власть в стране. Хомейни провел под домашним арестом в Тегеране два месяца и уже в августе вышел на свободу.

Однако война между шахом и шиитским духовенством, возглавляемым Хомейни, только набирала силу. Шах попал в своеобразную ловушку. В мусульманской стране, где влияние религии на самые широкие массы населения было чрезвычайно высоким, он просто не мог откровенно провозгласить отказ от ислама, разогнать, арестовать, выслать всех священнослужителей, закрыть духовные учебные заведения. Поэтому Мохаммед-Реза вынужден был доказывать обществу, что является мусульманином, только "прогрессивным" и "современным". В то же время Хомейни практически откровенно обвинял его в ереси и тайном отступничестве от ислама. Шаху приходилось играть на чужом поле, ведь в дискуссии о том, кто является настоящим мусульманином, а кто нет, авторитетный богослов Хомейни имел безоговорочное преимущество над любым светским человеком. Мохаммед-Реза всячески старался умиротворить Хомейни, был готов к большим уступкам духовенству. Однако, как вполне справедливо характеризовал себя сам имам, "даже если меня будут вешать, Хомейни не пойдет на компромисс". Постепенно становилось понятно, что в Иране, практически не имевшем демократических традиций, два хозяина в одном доме не уживутся: либо шаху удастся подорвать авторитет и влияние духовенства, либо Хомейни сделает власть шаха сугубо формальной или вообще лишит его власти.

26 октября 1964 года Хомейни выступил с новой резкой речью против решения шаха вывести американских военно-политических советников в Иране из-под юрисдикции местных судов. Терпение шаха лопнуло. Аятоллу арестовали и через несколько дней, 4 ноября 1964 года, выслали из Ирана в Турцию.

Так начался период его изгнания, продолжавшийся почти 14 лет. Первые 11 месяцев Хомейни провел в турецкой Бурсе, с 1965-го по 1975 год жил в священном для шиитов иракском городе Наджаф и преподавал в местной духовной академии. А когда правительство Ирака по настоятельной просьбе шаха предложило ему покинуть страну, а Кувейт отказал в праве на въезд, он вынужден был отправиться в логово врага - в городке Нофль-ле-Шато под Парижем прошли последние четыре месяца его изгнания.

Время своей вынужденной эмиграции имам посвящал уже не столько богословию и воспитанию новых поколений священнослужителей, сколько организации борьбы против шахского режима. Ближайшим его помощником в этом "святом" деле стал старший сын Хаджи-ага Мустафа, тоже уже имевший титул аятоллы.

В начале 70-х годов Хомейни окончательно отказался от даже теоретической возможности мирного сосуществования и разделения полномочий светской власти и мусульманского духовенства в исламской стране. Как выяснилось, на протяжении всей многовековой истории ислама ни один светский правитель не воплощал и в принципе не мог в полной мере воплощать принципы ислама в жизнь, каким бы правоверным мусульманином он себя не считал. В своей программной книге "Исламское правление" Хомейни утверждал, что в по-настоящему мусульманской стране не нужны, более того, недопустимы, любые законы, кроме законов Аллаха - шариата, обычного мусульманского права, разработанного на протяжении столетий мусульманскими богословами. Эти законы якобы дают ответ на все вопросы жизни человеческого общества на любом этапе его развития. Так что и выносить любые решения и приговоры могут лишь знатоки фикха, мусульманского законодательства. Правление же монархов или любых выборных органов - президентов, парламентов и т.п., - которое не направляется и не контролируется мусульманским духовенством, противоречит духу ислама. Таким образом верховная власть, возможность принимать любые более-менее принципиальные решения о жизни государства и общества в каждой по-настоящему мусульманской стране должны принадлежать рахбару, верховному духовному вождю страны, наиболее авторитетному представителю мусульманского духовенства. Что же касается шаха Ирана, то Хомейни не жалел эпитетов для этого "агента сионистов, американской гадюки, чью голову настоящие мусульмане должны вдребезги раздробить камнями".

Через несколько лет Хомейни получил практическую возможность попробовать воплотить в жизнь все теоретические положения, изложенные в его книге...

24 октября 1977 года в результате покушения, организованного шахскими спецслужбами, в Ираке был убит Хаджи-ага Мустафа Хомейни. Мохаммед-Реза надеялся, что 75-летний Хомейни уже не сможет настолько же эффективно руководить деятельностью своих последователей в Иране, как это делал его сын. Однако шах получил противоположный эффект. Это убийство стало, собственно, началом исламской революции. 9 января 1978 года восстали студенты духовной семинарии в Куме. Во время подавления восстания несколько семинаристов были убиты. Антишахские настроения в стране нарастали. И хотя ценой огромных дипломатических усилий правительству шаха удалось обеспечить изгнание Хомейни из Ирака и не допустить, чтобы какая-либо соседняя мусульманская страна предоставила ему убежище, даже из далекой Франции Хомейни весьма эффективно руководил своими сторонниками. Попытки же шаха добиться ареста или хотя бы высылки Хомейни из этой страны никакого успеха не имели. В старушке Европе не собирались нарушать права человека и собственные законы ради политической целесообразности.

Протесты в Иране набирали обороты. Сначала шах попробовал подавить их силой. Однако его ближайший союзник президент США Джимми Картер настойчиво посоветовал ему "не нарушать права человека". Шах пошел на максимально возможные уступки - менял премьеров одного за другим, публично каялся в своих грехах, провел серию показательных арестов самых одиозных коррупционеров, освободил политических узников... Ничего не помогало. Революция набирала силу. 16 января 1979 года смертельно больной шах выехал из страны "на лечение и отдых". 1 февраля аятолла Хомейни без разрешения шахского правительства вернулся на родину, и в аэропорту Тегерана его встречали, по разным оценкам, от четырех до шести миллионов восторженных сторонников. 5 февраля Хомейни единолично назначил временное правительство страны, при том, что еще существовало шахское правительство, контролировавшее все силовые структуры. 9 февраля на сторону исламистов перешел личный состав Тегеранской базы военно-воздушных сил и выстоял в отчаянном бою с брошенными против него шахскими гвардейцами. 10 февраля повстанцы захватывали полицейские базы и государственные учреждения. 11 февраля шахское правительство бежало из страны, и в тот же день Хомейни провозгласил Иран Исламской Республикой. А еще через два месяца 98,2% избирателей одобрили это решение на общенациональном референдуме. И хотя деморализованные сторонники шаха за это время подвергались жестоким репрессиям, по поводу свободы волеизъявления и честности подсчета голосов у международных наблюдателей было много вопросов, подавляющее большинство иранцев, бесспорно, поддержали Хомейни с его планами построить теократическое государство.

"Мы не хотим свободы,
в которой нет ислама"

Исламский Иран имеет одну общую черту с маоистским Китаем - в этой стране тоже издаются сборники цитат "великого вождя". Ведь простому гражданину, что китайцу, что иранцу, трудно постичь всю глубину мудрости Верховного руководителя, изложенную в его теоретических творениях. А вот в сокращенном и несколько упрощенном виде, доступном даже средним умам - пожалуйста. Эти цитатники вот уже три с половиной десятилетия активно переводятся и на иностранные языки. Правда, украинского издания "Изречений, афоризмов и наставлений великого вождя Исламской революции его Светлости имама Хомейни (да успокоит Аллах его душу)" нет, а вот русское издание есть. В нем, по мнению его последователей, содержатся рецепты на все случаи жизни. Как утверждал имам, "Ислам имеет предписания для всей человеческой жизни, с момента рождения и до смертного часа". И именно по этим рецептам вот уже три с половиной десятилетия строится государство и общество в Иране. Попробуем и мы хотя бы в основных чертах ознакомиться с этой мудростью.

Начнем с того, что мусульманство, равно как и христианство, например, не является единой религией. Шиизм вместе с суннизмом является одним из двух основных направлений в исламе. Он возник еще в VІІ веке как политическое движение сторонников халифа Али в его борьбе с Моавией, основателем династии Омейядов. Веками шиизм был флагом самых разных оппозиционных к правящим классам движений практически во всех мусульманских странах. Так что шиитские богословы вообще уделяли больше внимания проблемам социального равенства и справедливости по сравнению со своими суннитскими коллегами. И только в начале ХVІ века, когда шиитская династия Сефевидов снова объединила Иран в борьбе с турками-суннитами, шиитское вероисповедование стало господствующим в стране. Таким образом, между шиитским духовенством и шахской властью сложились довольно тесные отношения. И если даже духовные авторитеты не всегда одобряли те или иные действия светской власти, то в прямую конфронтацию они практически не вступали.

Отличия между суннитами и шиитами можно с определенной долей условности сравнить с расхождениями, существующими в христианстве между католиками и православными. Вообще в мусульманском мире суннитов в 9–10 раз больше, чем шиитов, хотя шиитские меньшинства (и иногда довольно многочисленные) есть в большинстве мусульманских стран. В то же время большинство шииты составляют только в Иране, Азербайджане и Ираке. Таким образом для шиитских (а в несколько меньшей мере - и для суннитских богословов) веками был и остается актуальным вопрос - что важнее: общая вера в Аллаха, которая объединяет эти два вероисповедования, или богословские расхождения между ними? Являются ли сунниты для шиитов (и наоборот) прежде всего братьями по вере, или еретиками, которые "неправильно" веруют?

Хомейни однозначно считал, что исламское единство важнее расхождений, хотя в то же время и был убежден, что шиитская традиция познания воли Аллаха "более правильная", чем суннитская.

Иранский аятолла претендовал на то, чтобы стать духовным лидером для всех мусульман мира, так что в своих "массовых" творениях он нигде даже не упоминает о различиях между шиизмом и суннизмом, ведет речь об исламе в целом: "Откройте светлый образ Ислама для людей, поскольку если Ислам выйдет из-за завесы лживых утверждений его врагов и неверных толкований друзей и покажет свои прекрасные черты, к чему приглашает во всех своих аспектах Коран, то Ислам распространится на весь мир". Собственно, наставления Хомейни касаются не только "великого иранского народа" и даже не только "всех мусульманских народов". Имам писал для "всех угнетенных мира, какой бы национальности и религиозной принадлежности они не были". Общая программа действий сводилась к одному простому тезису: "О вы, мусульмане мира и угнетенные народы планеты! Восстаньте и возьмите в свои руки свою судьбу! До каких пор будете сидеть и ждать, когда вашей судьбой распорядятся Вашинґтон и Москва?" А своим последователям, если они, конечно, будут "действовать на основе Ислама", обещает не только блаженство в потустороннем мире, но и "господство и величие" уже на этой грешной земле.

Хотя аятолла не скупится на хвалебные слова в адрес "великого иранского народа", его языка и культуры, однако он решительно подчеркивает, что "иранский характер нашего движения является вторичным относительно его исламского характера", а "национализм - причина всех бед мусульман". "Ислам не принадлежит определенной нации - туркам, персам, арабам или неарабам. Ислам принадлежит всем независимо от расы, цвета кожи и национальности". По большому счету Хомейни рассматривал Иран лишь как базу для распространения власти исламской теократии на все мусульманские страны, а затем и на весь мир. "Если народы ознакомятся с Исламом, то поймут, что в Исламе есть все, чего они желают и чего они ищут".

Уже через полтора года после своего прихода к власти, создав только в общих чертах в Иране заветную исламскую республику, он втянул свою страну в кровавую войну с соседним Ираком, две трети населения которого составляли шииты, а у власти находилось суннитское меньшинство, к которому принадлежал, в частности, одиозный Саддам Хусейн и все его ближайшее окружение. Именно Ирак должен был стать, как надеялся Хомейни, второй страной, где победит исламская революция. Впрочем, подавляющее большинство иракцев восприняло наступление "воинов ислама" не как освобождение, а как попытку иностранного завоевания. После первых отчаянных боев Хомейни вполне серьезно поставил безумную задачу создать в стране с 45-миллионным населением вооруженные силы в 20 миллионов человек и задавить лучше вооруженную, организованную и обученную иракскую армию просто численностью. Война продолжалась с 1980-го по 1988 год, иранские потери превышали иракские в 8-10 раз, однако не только установить свою власть в соседней стране, но и даже захватить хотя бы часть ее территории Хомейни так и не удалось. В конце концов истощенный Иран был вынужден подписать перемирие, хотя аятолла честно признал, что ему "легче было бы выпить бокал с ядом, чем согласиться на это".

Но еще перед началом войны с Багдадом новый иранский вождь бросил дерзкий вызов самому могущественному государству мира. После того как Вашингтон, который предоставил убежище умирающему от рака шаху Мохаммеду-Резе и отказался вернуть его на родину "для суда и смертной казни", члены организации "Мусульманские студенты-последователи линии Имама" захватили 4 ноября 1979 года весь персонал посольства США в Иране - 52 дипломатов и удерживали их в заложниках 444 дня, даже после смерти шаха. Хомейни полностью одобрил и поддержал "инициативу молодежи". Только мягкость тогдашнего американского президента Джимми Картера уберегла Иран от полномасштабной войны с Соединенными Штатами.

"Мы уничтожим Америку", "Израиль должны быть стерт с лица земли", - неоднократно публично заявлял лидер Исламской революции.

Что же касается внутренней организации Исламской республики, то основным принципом ее развития было с самого начала и остается до сих пор, через 35 лет после ее основания, всевластие шиитского духовенства. "Лучшим принципом конституции является власть духовенства, - считал Хомейни. - Народ неспособен шагать вперед без руководителя". И этот принцип был воплощен в жизнь в полной мере. Ни президент страны, ни премьер-министр, ни парламент не могут утвердить ни одного принципиального решения без согласия Верховного лидера, которым до самой смерти был Хомейни.

Имам в принципе не допускал существования какой-либо оппозиции, считал недопустимой любую публичную активность лиц, не разделявших его исламистских взглядов. Избирать членов Собрания исламского совета - исламистского парламента - можно только из числа "лиц, преданных своей религии и Исламской республике".

Характерным для Хомейни было и, скажем мягко, неуважение к человеческой личности. Так же, как и Сталин, он рассматривал людей лишь как строительный материал для возведения величественного строения, рая на земле для грядущих поколений. Единственное отличие - не коммунистического, а исламского. "Защита Ислама важнее жизни мусульманина, - был убежден Хомейни. - Мученическая смерть является для нас великой милостью". И даже - "будьте уверены, если кто-то говорит "я", это "я" сатаны".

"Мы не желаем свободы, в которой нет ислама, - программировал аятолла своих последователей. - Ислам содержит в себе свободу, а не распущенность, мы не желаем западной свободы".

Очень непривычными для западного менталитета были представления Хомейни о свободе научной и творческой интеллигенции: "Обязанность вести пропаганду Ислама лежит на всех ученых, ораторах, писателях и деятелях искусств". Тем более, что "если наука сама по себе не наносит ущерб, то и пользы от нее нет", а "любой ученый, который не приобрел исламскую мораль, вреден для Ислама". И как апофеоз этого всего: "Зло распущенного ученого является наибольшей угрозой для Ислама".

Особое внимание имам уделял молодежи, которую предостерегал от "развязности, наслаждений и разврата, распространяющихся Западом и продажными элементами". Так что в Иране существует суровая цензура в отношении любой культурной и развлекательной продукции.

Хомейни в значительной мере восстановил в иранском обществе половую сегрегацию, в частности, отменив совместное обучение мальчиков и девочек. Иранские женщины и мечтать не могут о джинсах, шортах или мини-юбках, и вынуждены ходить в "приличных" балахонах. Однако имам всячески поощрял "революционную активность" женщин, даже утверждал: "…роль женщин в нашей революции выше, чем роль мужчин". И наконец изрек: "Женщина - воспитатель человека". Здесь просматривается "оговорочка по Фрейду" - сама женщина человеком вроде бы и не является...

Рухолла Хомейни умер 3 июня 1989 года и похоронен в специальном мавзолее, который, по оценке "Книги рекордов Гиннесса", является самым большим мавзолейным комплексом в мире. А его Исламская республика существует и по сей день.