Шестидесятничество. Ветра эпохи: кому — в лицо, кому — в спину

Ніколи, братія, ніколи

З Дніпра укупі не п'ємо...

Тарас Шевченко

Теперь к шестидесятничеству многие льнут. Понятно. Исторический феномен поколения 1950–1960-х гг. XX в. привлекательный: там много подвижничества, героического самопожертвования, рыцарской отваги и благородства, стальной несокрушимости, морального превосходства и правоты истинных украинских патриотов.

Это первые майдановцы из народа, которые на призыв Вечного майданщика Тараса Шевченко ("Борітеся - поборете") восстали против сталинского самодержавия, пролетарско-колхозного крепостничества, за развал "империи зла" (союз-концлагеря), за построение Украинского самостоятельного государства. Вместе с тем шестидесятничество - это богатейшее соцветие ярких творческих личностей, без имен которых уже невозможно представить украинский ренессанс ни в журналистике, ни в литературе, ни вообще в украинском культурном мире. Это духовное украшение наций, ее самая сознательная интеллектуальная сила, ее соединяющий и консолидирующий символ.

Вспомним, как клыкасто и зубасто московский компартийно-имперский режим защищал самое большое достижение советского союз-концлагеря - "единое экономическое пространство"! Вспомним, как фанатически кремлевское идеологическое поповство освящало прогрессирующий процесс ассимиляции нерусских народов и "святая святых" - "новую историческую общность - советский народ", в сущности, новую совково-компартийную церковь!

Ничего не вышло! Не помогли ни танки, ни саперные лопатки, ни газ "си-эс", ни многомиллионная кагебистско-военная опричнина! Выстояла и победила Майданная воля народов. К летописному своду имен будителей этой воли, самых стойких борцов за Украину Украинскую навсегда вписаны имена Левка Лукьяненко, Николая Руденко, Петра Григоренко, Васыля Стуса, Алексея Тихого, Юрия Литвина, Валерия Марченко, Ивана Сокульского, Вячеслава Чорновола, Ивана Светличного, Евгения Пронюка, Афанасия Заливахи, Васыля Овсиенко, братьев Горыней... Неугасимыми светочами вспыхнули имена Алексея Гирныка, Васыля Макухи, Аллы Горской, Гелия Снегирева... Это те, кому злые ветра эпохи дули только в лицо.

Следовало бы нам, однако, в оценках шестидесятничества быть и доброжелательными, и справедливыми. Ведь шестидесятничество едино только в одном измерении - во временном. Во всех других значениях этого слова оно и разноцветное, и разноголосое, а в самом главном - во взглядах на украинское дело - даже диаметрально противоположное. Что общего между шестидесятником, которого капээсэсовский режим гноил где-то в мордовских карцерах, и шестидесятником, который наращивал "творческий интеллект" у союзнических и компартийных кормушек?

Одновременно с шестидесятниками, которых власть удерживала за колючей проволокой в широтах свежайшего в союз-империи воздуха, на материковой Украине действовала другая плеяда шестидесятников. Речь о тех, кто в 1952-м вступил, а в 1957-м закончил факультет журналистики Киевского государственного университета им. Т.Шевченко. То есть 2017-й - вдвойне юбилейный: 65 и 60.

Образно говоря, это журналистская сотня из Симоненковского гнезда - уникальный выпуск за всю историю университета. Этот выпуск не только усилил творческую потугу собственно журналистики, но и значительно пополнил ряды Национального союза писателей Украины. Мы, студенты на то время еще отделения журналистики филологического факультета, невыразимо радовались первым успехам наших побратимов, дебютировавших своими поэтическими сборниками: "Проліски" Тамары Коломиец, "Йду на побачення" Мыколы Сома. Ведь, правду говоря, нас привлекала не так журналистика, как удивительная страна художественного слова, к которой, как нам казалось, кратчайший путь был через журналистику.

Тамара Коломиец

Со всех украинских уголков съехались в Киев мои побратимы. Преимущественно это крестьянские дети, выпускники сельских десятилеток. Многие из них родились в лютые времена голодоморов, коллективизации, раскулачивания, кровавых сталинских репрессий... Все были измождены лихолетьем войны, тяжелым с малолетства физическим трудом, колхозными нищими трудоднями... Но все жаждали знаний, все докапывались и доискивались правды, желали исторической справедливости - лучшей судьбы для Украины.

Особенностью выпуска 1952–1957 гг. является то, что мои однокурсники успешно объединяли профессиональную деятельность с работой писательской. Блестящие творческие и организаторские способности проявили на редакторских должностях Герой Украины Иван Сподаренко ("Сільскі вісті"), Борис Рогоза ("Літературна Україна"), Николай Кипоренко ("Вечірній Київ")... До руководителя института журналистики КГУ им. Т.Шевченко поднялся Анатолий Москаленко (профессор, академик). В редактировании научной литературы успешными были Владимир Мельник, Павел Гвоздецкий и др. Анатоль Перепадя оказался талантливым переводчиком французской и итальянской литературы. Ефим Лазарев и Виктор Нестеренко были непревзойденными комментаторами по спортивной тематике. Прочно утвердились в прозе Виктор Близнец, Василий Чехун, Юрий Ячейкин, Василий Костюк, Иван Дубенко, Валерий Князюк... Журналистское мастерство с позиций ее совестливости можно изучать по публикациям Владимира Крыжановского, Петра Савченко, Галины Кокостиковой и др.

Анатоль Перепадя

Каждый из названных и не названных мною коллег вписал свою, самобытную, страницу в историю украинской культуры, ее духовности. Но самой большой нашей гордостью был и остается Васыль Симоненко. Я решительно протестую, когда кто-то ставит в один ряд с Симоненко поэтов-академиков, поэтов-Героев Украины - тех благополучных и при всяких правительствах успешных бардов-акынов, которые и по лезвию бритвы умеют пройти, не повредив пят! В высшей степени наглость и безобразие, простите, не видеть разницы между Симоненко, которого власть травила и оговаривала, как только могла, и "перспективной творческой молодежью", занимавшей в органах Союза писателей руководящие должности, а в издательских планах - первые позиции, оплачиваемые самыми высокими гонорарами. Этим всеядным - и бумага самая лучшая (не самиздатовская), и тиражи самые большие.

Несравнимы и бытовые условия, в которых жили Симоненко и все его бывшие однокурсники. Поэтам-героям и "около героям" власть (ведь за что-то же?) предоставляла в столице квартиры в престижных районах, да еще и особняки в Конча-Заспе. А Симоненко в Черкассах в обычной пятиэтажке еле сводил концы с концами, потому что ни газеты, ни журналы не хотели печатать его произведения - присылали "гарбузы"!.. Наш однокурсник, друг и сосед Васыля Симоненко Станислав Буряченко, человек высокого профессионализма и благородства, добросовестно все это описывает в книге "Крізь болотну тишу - до весняного грому". Благодаря Станиславу (светлая ему память) знаем уникальные подробности из подвижницкой жизни Васи Симона, как мы его называли.

Щось у мене було

І від діда Тараса,

І від прадіда -

Сковороди.

Нет, Васыль-Василечек! Это у тебя было не "что-то" - это в тебе был целый Украинский мир, как и у "деда Тараса", переполненный национальной болью. И если у нас сегодня есть Украинское государство, то за это и тебе спасибо: ты, как мог, будил национальное сознание украинцев. Потому что тебе, как и Шевченко, было "ох, не однаково"!

Пусть не обижаются под роскошными конча-засповскими соснами поэты-академики, поэты-герои, но планка нашей требовательности следующая: из шестидесятников он единственный, Васыль Симоненко, - действительно национальный поэт.

Васыль Симоненко

В одном из лучших очерков о Симоненко ("Як він ішов") Васыль Пахаренко характеризует его ссылками на высокие авторитеты. Васыль Стус: "Симоненко стал явлением большим, чем его собственные произведения"; он - "самый большой шестидесятник из шестидесятников". Академик Иван Дзюба: "поэзия Васыля получила безраздельную власть над мыслями тех, для кого Украина была чем-то большим, чем просто географическо-административным понятием. Тайна этой всевластности, возможно, в том, что он просто и достойно... а потому с силой первоназывания сказал о том, что у всех стояло перед глазами, но все боялись увидеть. Васыль сказал: вот оно - и назвал его. И на душе развиднелось, хотя увиденное и было названо тьмой".

Один из ведущих литературоведов украинской диаспоры - Иван Кошеливец сказал: Симоненко "был награжден даром, который дается единицам: ему суждено было на одном из критических поворотов истории быть избранником, устами которого говорит нация". Сам же Васыль Пахаренко считает, что феномен Симоненко обусловили прежде всего четыре плотно взаимосвязанные черты его духовного мира - искренность, талант, патриотизм, мужество.

Размышляю над природой большого побратимства моих бывших однокурсников. Это поколение тяжело травмированное бесчисленными неправдами и несправедливостями, ранним сиротством, сызмала привычное к тяжелому, но честному труду. Отсюда у моих побратимов такая сверхчувствительность к человеческой боли, к боли Национальной, к попранным добрыми соседями украинской чести и достоинству. Жажда творчества, желание Правды, Добра, Красоты - вот моральный и духовный принципы, на которые опиралось шестидесятничество с Симоненко во главе.

Как любил повторять мой друг поэт Станислав Зинчук: "Диво - не пиво, а слово". А диво вот какое: ни десять сборников, ни двадцать, ни тридцать, ни все сорок с лишним нетленок, созданных под конча-засповским благодатным небом поэтами-академиками, поэтами-Героями Украины, не способны перевесить даже одну из двух книг Симоненко - "Тиша і грім" и "Земне тяжіння". Майдан достоинства в 2013–2014 гг. читал и слушал изо дня в день стихи поэтов неакадемиков и не героев - Тараса Шевченко и Васыля Симоненко.

Непреходящая художественная ценность и сила духовного влияния на общество творчества шестидесятников-симоненковцев, которым ветра эпохи дули только в лицо, часто сбивая с ног (Симоненко доблестная черкасская милиция сбила с ног в 28 лет), сегодня увеличивается и усиливается, учитывая тотальную продажность масс-медийных средств всевластному олигархату. И в самом деле: о времена! О нравы!

Творческое наследие шестидесятников (1952–1957 годов обучения) и своими художественно-эстетическими, и морально-этическими качествами заслуживает научного изучения и обобщенного изложения в виде монографии или специального курса лекций. Неоценимую ценность этого наследия - журналистского и литературного - представляют не только высокие критерии художественного мастерства, но и мощная духовная воодушевленность, непременная украиноцентрическая направленность.

Богатейший творческий и организующий опыт шестидесятников в крайне неблагоприятных для творчества условиях имперского тоталитаризма заслуживает добротного тома творческих портретов моих дорогих однокурсников, прежде всего таких выдающихся персоналий, как Васыль Симоненко, Виктор Близнец, Тамара Коломиец, Мыкола Сом, Иван Сподаренко, Борис Рогоза, Николай Кипоренко, Николай Будник, Василий Чехун и не менее талантливых и высоконравственных других моих побратимов. Такое издание особенно необходимо теперь, учитывая современное духовное запустение и поголовную продажность коррупционерам желто-черных бульварных масс-медийных средств. И это перед клыкастым подобием московского дикаря-агрессора!