В игре за инвестиции

Несформированность власти, переобремененность общества партийными противостояниями, замкнутость временного (исполняющего обязанности) правительства в своих полномочиях, отсутствие внятной стратегии развития означает, что Украина по-прежнему остается в плену популистско-социальной политики, а задекларированный переход к инвестиционной модели, несущей экономическое оздоровление, по-прежнему остается иллюзорным. Хотя именно сейчас в Украине проявляются риски и вызовы, преодоление которых требует реального инвестиционного расширения.

О чем нам говорят

Вопреки многочисленным декларациям, инвестиционная политика и по сей день не стала предметом первоочередного внимания власти, а инвестиционные мероприятия носили и носят преимущественно демонстративный характер.

Нельзя не вспомнить, что еще в октябре 2005-го состоялось заседание Координационного совета по вопросам иностранных инвестиций при президенте Украины, на котором предполагалось определить приоритетные направления инвестиционной политики государства. До конца года шесть рабочих групп должны были разработать рекомендации по улучшению инвестиционного климата. Тем не менее никакие рекомендации представлены так и не были, а значит, уже и не будут.

В конце 2005 года указом президента было создано Государственное агентство по инвестициям и инновациям, что также демонстрировало внимание к выполнению инвестиционной политики государства. Однако реальные механизмы участия государства в процессе привлечения инвестиций, права, полномочия и задачи Агентства так и не были определены, финансовые ресурсы не запланированы и не выделены. Поэтому сегодня о его результативности говорить не приходится. Впрочем, уже никого не удивляет, что в Украине сначала высокими решениями создается государственная структура, а затем в течение одного-двух лет определяется, чем же она будет заниматься.

Создается впечатление, что значимость (а вместе с тем и качество) решений подменяется количеством запланированных или задекларированных мероприятий. Так, в апреле 2006 года был издан указ президента о первоочередных мероприятиях в сфере инвестиционной деятельности. Однако, если проанализировать его положения, то возникает ряд сомнений, что документ, в котором каждая фраза подана в формате «активизировать работу», «усилить работу», «отработать в установленном порядке» и пр., окажет существенное влияние на привлечение инвестиций. Указ скорее является перечнем потребностей отдельных министерств и ведомств, которые (потребности) к инвестициям имеют весьма опосредованное отношение. Так, положения о необходимости «принять меры по закреплению за морскими портами соответствующих акваторий с целью обеспечения безопасности мореходства», «обеспечить надлежащее финансирование льгот по оплате энергоносителей для отдельных категорий потребителей, в частности на потребности городского электротранспорта, уличного освещения», «осуществить поэтапное приведение тарифов на электрическую энергию для населения до уровня, который отвечает обоснованным затратам на ее производство, передачу и обеспечение», трудно отнести к первоочередным инвестиционным.Начавшаяся в прошлом году полная консервация приватизационных процессов, которые являются важнейшим инструментом привлечения инвестиций в трансформационные экономики, будет и дальше существенно ограничивать возможности инвестирования. Однако ни идеологически, ни персонально руководство страны не готово отойти от сложившегося за полтора года стоп-стереотипа в подходе к приватизации.

В то же время, как свидетельствует мировой опыт, предпосылкой успешных трансформаций всегда является четкость приоритетов и политических инструментов их достижения. Так, Китай и Индия, наиболее динамичные экономики последнего десятилетия, своими впечатляющими результатами во многом обязаны успешному масштабному привлечению иностранных инвестиций. Причем идеальным инвестиционный климат в обеих странах назвать тяжело (в частности, Конституцией Китая лишь недавно была признана частная собственность), а успех в достижении экономического роста и снижении уровня бедности достигнут благодаря реформам, которые первоначально считались «скромными». Так, Китай начинал преобразования с внедрения простейшей системы прав собственности, заложившей основу новым стимулам для экономики, Индия — со снижения торговых барьеров, создавшего условия для притока в страну капиталов. В обоих случаях реформы были нацелены на устранение важнейших ограничений, а способы реализации этих реформ создавали у предприятий и населения доверие к действиям своих правительств, что необходимо для дальнейшего реформирования (в том числе непопулярного толка).

В Украине, при отсутствии понятной и приемлемой для общества стратегии, власть вынуждена частными позитивами подменять системную работу. Так, сегодня правительство указывает на стремительный рост прямых иностранных инвестиций. Действительно, чистый приток в первом квартале, согласно платежному балансу, составил почти 700 млн. долл. — больше, чем в предыдущие годы. Однако основные поступления связаны с покупкой иностранными банками нескольких крупных украинских банков, а стратегический инвестор по-прежнему выжидает.

Вопреки необходимости решения инвестиционных проблем, которые накапливались в Украине на протяжении последних лет, едва ли не наибольшие потери (при смене в 2005 году политической элиты) Украина испытала именно в инвестиционной сфере. Ожидалось, что нормализация и упорядочение экономической деятельности (в частности, ликвидация или ограничение льгот и специальных условий деятельности, упрощение регуляторной системы, большая прозрачность при принятии решений), в т.ч. обусловленные необходимостью вступления страны в ВТО, существенно снизят инвестиционные риски и приведут к высокому притоку инвестиционных ресурсов уже в первый год деятельности новой власти. Однако ряд институционных провалов (неурегулированность и политизация прав собственности, повышение рисков инвестирования вследствие объявленных намерений пересмотреть результаты приватизационных конкурсов, высокая социализация бюджета) привели к отказу международных и отечественных инвесторов вкладывать ресурсы в украинскую экономику.

Низкий уровень доверия населения к макроэкономической и политической устойчивости в стране, отсутствие надлежащих условий для наиболее широкого вхождения в экономику частного инвестора, нестабильность налогового законодательства и непредсказуемость его изменений — все это и сегодня дает основания утверждать, что нынешний приток инвестиций в банковский сектор никак не является свидетельством инвестиционной привлекательности страны и успеха деятельности власти.

Зачем нам иностранные инвестиции

Удерживаемый в последние годы в Украине уровень инвестиций — 20—22% ВВП — не может считаться удовлетворительным, поскольку не способен обеспечить долгосрочную высокую положительную экономическую динамику.

Заметим, в развитых странах уровень инвестиций в структуре ВВП во многих случаях не превышает украинский показатель, а в ряде случаев — даже ниже. Так, в США этот показатель в течение последних лет удерживается на уровне 18%, в Великобритании — около 17, Франции — 20%. Многие страны достигали экономического роста при относительно низких уровнях инвестиций в структуре ВВП — благодаря эффективному использованию имеющихся ресурсов и управлению производственным потенциалом или же умелому использованию значительных сырьевых запасов для быстрого наращивания экспорта и направления поступлений от него на цели развития. В то же время следует иметь в виду, что развитые страны имеют сформированные основные фонды и современную инфраструктуру, тогда как развивающиеся страны и страны с трансформационной экономикой нуждаются в значительных средствах для ее создания. Поэтому, к примеру, у «азиатских тигров» и Китая высокая экономическая динамика обеспечивалась удельным весом инвестиций в структуре ВВП на уровне 30%.

Как и во всех развивающихся странах или странах с переходной экономикой, в Украине внутренних инвестиционных ресурсов крайне недостаточно, чтобы обеспечивать высокую долгосрочную экономическую динамику. Поэтому роль инвестиционного стимулятора часто выполняли прямые иностранные инвестиции (ПИИ). Однако в нашей стране они пока не могут стать существенным фактором экономического роста. Хотя в 2005-м и произошло значительное увеличение притока инвестиционных капиталов в Украину: иностранные инвесторы вложили почти 7,9 млрд. долл. (общий объем накопленных инвестиций к началу текущего года составил 350 долл. на душу населения, что, тем не менее, на порядок меньше, чем в странах—новых членах ЕС), однако, по сути, это результат перепродажи «Криворожстали» за 4 млрд. евро и покупки банка «Аваль» почти за 0,9 млрд. евро.

Тем не менее указанный выше приток инвестиционных капиталов через банковский сектор не должен недооцениваться. Он может оказать позитивное влияние на рост и развитие в Украине. Во-первых, банковская экспансия важна вследствие так называемого эффекта присутствия: банки, претендующие на статус международных игроков, вынуждены нести «бремя» присутствия в довольно большом количестве стран, чтобы иметь возможность предложить услуги своим корпоративным клиентам (которые на начальном этапе вхождения в новую развивающуюся страну предпочитают сотрудничать со «своими» банками, минимизируя тем самым риски на новых территориях). При этом на классический вопрос, повышает ли присутствие иностранных банков стабильность банковской системы принимающей страны, трудно ответить однозначно.

Во-вторых, потребности в ПИИ (независимо от сектора или отрасли вхождения) обусловлены необходимостью финансирования внешнеторговых дефицитов, которые становятся для Украины реальностью в кратко- и среднесрочной перспективе. Так, в первом квартале 2006 года торговый дефицит достиг почти 1,3 млрд. долл., а дефицит сальдо счета текущих операций по сути оказался сбалансированным притоком ПИИ (приблизительно по 700 млн. долл. каждый).

Очевидно, в среднесрочной перспективе улучшения сальдо торговли товарами ожидать не следует — из-за роста стоимости энергоресурсов, а также высокой энергозависимости основных статей украинского низкотехнологичного экспорта (прежде всего в металлургической и химической отраслях). Более того, инвестиционное расширение часто сопровождается ростом импорта товаров, поскольку инвесторы, входящие в производственную сферу в новой для себя стране, отдают предпочтение «обычным» для них технике, оборудованию, производственным мощностям (действительно, в структуре импорта в Украину из развитых стран доминируют промышленные товары и оборудование). Хотя при этом может наблюдаться определенное ухудшение торгового сальдо, оно может быть компенсировано положительными изменениями в технологических нишах и наращивании экспортного потенциала вследствие инвестиционного притока.

В-третьих, в трансформационных экономиках инвестиционная привлекательность обычно непосредственно связана с результативностью приватизационных процессов. Международная практика свидетельствует: странам, активно реализующим политику, направленную на создание и укрепление института эффективного частного собственника, в том числе через приватизацию и привлечение инвестиционных ресурсов, в исторически короткие сроки удавалось формировать новый конкурентный экономический потенциал. И наоборот — сдерживание приватизационных процессов или их переобремененность политическими соображениями приводила к вымыванию инвестиционных средств, старению и развалу имеющейся инфраструктуры.

Существует хоть и сложная, но положительная связь между приватизацией, потоками ПИИ и интеграцией на международных рынках, опровергающая ложные мифы о том, что открытие рынков для международных инвестиционных капиталов приводит к катастрофическим последствиям для национальных производителей и снижению потенциала экономического роста. Напомним, что инвестиционный опыт стран Центральной и Восточной Европы свидетельствует:

— активная политика привлечения ПИИ способствует наращиванию экспорта и увеличению производства продукции с высокой добавленной стоимостью; специальные уступки и льготы иностранным инвесторам разбалансируют инвестиционную среду и ухудшают условия формирования прозрачной инвестиционной политики;

— либеральные внешняя торговля и инвестиционный режим являются важнейшими условиями привлечения ПИИ, причем влияние второго фактора (либеральный режим для притока капиталов) доминирующее;

— приватизация крупных государственных предприятий с участием внешних инвесторов хоть и требует больше времени и усилий, однако является наиболее эффективным способом привлечения ресурсов, направленных на реформирование и развитие;

— инвестиционный приток, сопровождаемый экономическим ростом, в свою очередь, становится фактором дальнейшего инвестиционного расширения;

— если первоначально фактором высокой привлекательности для ПИИ становились приватизационные процессы, то в дальнейшем, при условии, что объемы и структура ПИИ достигают определенной «критической массы» (доли и значимости официальных инвесторов в национальной экономике), инвестиционный процесс успешно продолжается уже без особой привязки к приватизации — прежде всего через рынок капиталов, интеграцию в многонациональные сети и т.п.;

— приватизация стратегических предприятий, включая сектор услуг (банки, страхование и телекоммуникации), с полным допуском внешних инвесторов создают среду, которая стимулирует приток ПИИ также в другие секторы экономики с одновременным улучшением внешнеторгового баланса;

— активная позиция региональной власти, ее заинтересованность в распространении приватизационных процессов и формировании института частного собственника, а также ее (власти) готовность к сотрудничеству с инвестором является весомым благоприятным фактором инвестиционного расширения;

— ПИИ не реагируют лишь на призывы или декларации руководства страны. Для их привлечения требуется постоянная целенаправленная работа по совершенствованию всего хозяйственного организма.

Потребности валютной политики

Открытость экономики страны к потокам (инвестиционных) капиталов становится доминирующей тенденцией в формировании современных мирохозяйственных связей и способствует ускорению интеграционных процессов. В то же время на первых порах такие потоки оказывают далеко не всегда позитивное влияние на валютную позицию и валютную политику страны. С другой же стороны, попытки добиться «управляемости» валютных процессов или поставить барьеры на путях потоков капиталов часто приводят к неэффективности валютной и торговой политики и, кроме того, к формированию среды, благоприятной для коррупции. А любой чрезмерный контроль на глобализованных рынках снижает конкурентные возможности прежде всего отечественного бизнеса и провоцирует незаинтересованности различных финансовых институтов в участии в такой экономической среде и даже расширяет инструменты утечки капиталов. Поэтому именно валютная составляющая экономической политики оказывает важнейшее влияние на инвестиционные решения.

Несоответствие между динамикой экспорта/импорта и движением валютных потоков в последние годы в Украине оказалось настолько значительным, что НБУ, начиная с 2004-го, в своем платежном балансе ввел специальную статью — «Недополученная выручка от экспорта товаров и услуг и оплата за непоставленный импорт, а также платежи по фиктивным операциям с ценными бумагами». По этой статье в 2004 году из Украины были выведены свыше 6,9 млрд. долл. Заметим, что одновременно, согласно счету «иного краткосрочного капитала», в том же 2004-м Украину покинули 3,4 млрд. долл. (хотя, конечно, нельзя утверждать, что все ресурсы по указанным статьям носят «недобросовестный» характер).

Тенденция оттока капитала продолжалась и в 2005 году, хотя, если говорить о двух указанных выше составляющих, и в меньших объемах (3,5 млрд. и 3,3 млрд. долл. соответственно). Тем не менее указанные потери весьма чувствительны для валютной позиции страны.

Обеспечение свободного перетока капиталов и, вместе с тем, валютной и ценовой стабильности требует осознания того, какие инструменты могут быть эффективными и как избежать «смешения» противоречивых целей. В этом контексте следует иметь в виду так называемый треугольник невозможности: среди трех направлений политики — свободные потоки капиталов, независимая монетарная политика, фиксированный валютный курс — достижимой и результативной является лишь комбинация любых двух из трех названных, однако не всех одновременно.

То есть, если страна избирает для себя режим экономической политики, в рамках которой разрешается свободный переток капиталов, то ее монетарные власти должны определиться относительно дилеммы — реализовывать независимую монетарную политику или поддерживать режим фиксированного валютного курса. Сегодня в Украине дебатируется вопрос внедрения так называемого таргетирования инфляции — определения целевых показателей инфляции и их достижения преимущественно инструментами монетарной политики. Однако в условиях все возрастающей открытости украинской экономики и желания обеспечить низкий уровень инфляции сохранить курсовую стабильность гривни (реализовать в Украине де-факто режим фиксированного курса, который выполнил свою положительную роль в предыдущие годы в процессе макроэкономической стабилизации) уже весьма проблематично.

Конечно, макроэкономическая среда может потребовать пересмотра режима валютного курса. Так, потеря экспортных позиций и увеличение внешнеторгового дефицита, наблюдающиеся сегодня в стране, как свидетельствует отечественная практика, способны провоцировать лоббистские требования девальвации (ослабления) гривни для поддержки отдельных экспортных отраслей, что привело бы к улучшению торгового баланса. Однако ради этого, а также и сомнительных выгод для отдельных отраслей или предприятий приносить в жертву валютную устойчивость, а следовательно, и инвестиционный климат — такое направление политики не может рассматриваться как взвешенное.

Девальвация может улучшить конкурентные позиции экспортеров лишь в краткосрочной перспективе. Кроме того, даже проводимая с целью улучшения торговых позиций, она не делает страну более конкурентоспособной, а лишь подчеркивает системный характер потери макроэкономической стабильности. Уже по этим двум причинам от девальвации следует воздержаться, ибо ее следствием может стать не столько улучшение внешнеторгового баланса, сколько выход инвесторов из страны.

Поэтому не «управление» валютным курсом необходимо сегодня Украине, а дальнейшее открытие страны для ПИИ, которые вполне смогут обеспечить как балансирование платежного баланса, так и наполнение валютных резервов (а с ними — и обеспечение устойчивости гривни).

Следует указать на еще один валютный вызов, перед которым стоит Украина, — требования перейти от привязки гривни к доллару на евро (на чем настаивает ряд новых политических лидеров). На сегодняшний день такой шаг является преждевременным и даже нецелесообразным.

Как нам представляется, когда в 1999 году вводился евро, планировалось, что он будет иметь позитивные перспективы стоимости и стабильности. Однако потеря уже в первый год 20% стоимости относительно доллара породила сомнение в возможности европейской валюты быстро потеснить доллар на мировых валютных рынках. И даже сегодня, когда евро восстановил свои стоимостные позиции, пока нет четкой ясности относительно глобальных валютных перспектив (в том числе вследствие того, что, несмотря на сложности торгового баланса, американская экономика развивается значительно более высокими темпами, чем европейская: в последние годы темпы роста экономики в США на 2—2,5-процентного пункта превышают темпы зоны евро).

Напомним, существует ряд факторов, определяющих потенциальную возможность валюты получить полноценный статус глобальной, в частности:

— величина экономики и внешнеторговых связей. Сегодня объем экономики США по-прежнему превышает совокупный объем экономик стран зоны евро;

— исторические преимущества. Экспортеры, импортеры, торговцы валютой обычно отдают предпочтение более привычным для них валютам. Торговля на основных мировых товарных рынках также осуществляется преимущественно за доллары;

— финансовые рынки. Развитость, глубина и открытость национальных финансовых рынков определяют их влияние на международные финансы. Сегодня Нью-Йорк и Лондон остаются «барометрами» финансовой активности в мире. Очевидно, в ближайшем будущем роль Франкфурта будет возрастать, пока же он проигрывает доллару на уровне глобальной финансовой влиятельности;

— доверие к валюте. Только устойчивое экономическое развитие, политическая стабильность, влиятельность, постоянная высокая привлекательность активов подтверждают надежность валюты.

Если проанализировать указанные предпосылки, нетрудно увидеть, что доллар имеет значительные преимущества перед евро. Несомненно, в НБУ осознают эти и другие предостережения против «вольностей» на валютных рынках, что далеко не так очевидно на партийно-политическом уровне, откуда настойчиво выдвигаются требования включить должность главы центрального банка страны в квотный список закрепленных за партией портфелей. Очевидно, что такие политические намерения лишь подтолкнут серьезного инвестора к выходу из страны.

Что делать?

Ответ на подобный вопрос на правительственном уровне (применительно к любой сфере государственной политики) обычно сопровождается многостраничными «первоочередными мероприятиями». Хотя, на наш взгляд, для совершенствования инвестиционного поля (и роста доверия к нему инвестора) вполне достаточно ограничиться относительно скромным перечнем мер.

Во-первых, в условиях постоянных модификаций и изменений законодательства, которые к тому же часто носят политически окрашенный характер, целесообразно было бы объявить временный мораторий на принятие новых нормативно-правовых актов, касающихся регулирования инвестиционной деятельности (что по факту мы имеем, по крайней мере, в последние три месяца междувластия).

Во-вторых, необходимо восстановление и обеспечение общественного доверия к приватизационным процессам. Для этого, с одной стороны, следует разработать и сделать достоянием гласности понятную деполитизированную стратегию приватизации (в общем контексте стратегии развития экономики Украины), с другой — обеспечить прозрачность процессов продажи государственных активов с допуском всех потенциальных инвесторов, с третьей — дать однозначные сигналы относительно недопущения пересмотра (в любой форме) итогов приватизационных конкурсов.

Уже двух этих шагов может оказаться вполне достаточно для активизации инвестиционного притока в Украину. Свидетельством чего сегодня служит пятипроцентный рост в первом полугодии: он вполне может интерпретироваться как позитивное следствие отсутствия чрезмерных забот, а следовательно, и нерационального вмешательства власти в «совершенствование» управления экономическими процессами в стране.