Одноразовое декларирование: требование «во имя морали»

Несколько дней назад мне в электронный ящик поступило сообщение от налоговой инспекции, в котором меня проинформировали о привлекательности одноразового (специального) добровольного декларирования. Сейчас трудно сказать, сколько граждан воспользуются этой возможностью и легализуют свои активы, «которые были скрыты от налогообложения». Но можно предположить, что результаты налоговой амнистии актуализируют в медиа-пространстве рассмотрение вопроса связи нравственности и уплаты налогов. И здесь возникает главный вопрос: а допустимо ли вообще рассматривать налогообложение в контексте обсуждения моральных добродетелей?

Почти столетие концептуальные принципы налогового консалтинга опирались на идею принципиального обособления налогообложения от нарратива общественной морали. Учебники по налогообложению упорно цитировали приговоры легендарных американских судей Лёнда Хенда и Джорджа Александер Сазерленда, которые в первой половине прошлого века провозгласили право «избегать уплаты налогов способами, разрешенными законом», и констатировали невозможность требовать уплаты налогов «во имя морали». На этих постулатах возведено здание современного текс-эдвайзинга: налоговые советники во всем мире пытаются провести профессиональную грань между «плохим» уклонением (evasion) и «хорошим» избежанием (avoidance) уплаты налогов. Ведущие отечественные консультанты в рекламе своих услуг пытаются не использовать рискованное словосочетание «налоговая минимизация», предпочитая более нейтральное «налоговые оптимизации» с осторожным уточнением «законными методами». Но сути дела это не меняет. На практике часто очень трудно отделить «законное» избежание от «незаконного» уклонения. Кроме того, в последнее время динамично меняются как контуры общественного восприятия этой проблемы, так и ее фискальный дискурс: до недавнего времени господствующее либертарианство все больше уступает левому либерализму.

В начале ХХІ века в академических кругах активизировались исследования проблем нравственности в налогообложении. Со временем популярные интернет-активисты в спорах с традиционалистами начали отбрасывать отличие между избежанием налогов и уклонением от их уплаты, заявляя, что это вопросы морали. Политики быстро почувствовали изменение общественных настроений. Консерваторы были шокированы, когда президент Барак Обама, комментируя применение схем «непатриотичного» налогового избежания, под аплодисменты избирателей прямо заявил: «Мое отношение такое, что мне безразлично, законно ли это, — это неправильно». Джо Байден, кстати, целиком поддерживал тогда своего патрона в искоренении «морально тревожных» налоговых льгот. Британский премьер Дэвид Кэмерон в 2013 году упрекнул в отсутствии «моральных укоров совести» бизнес, использующий схемы налогового избежания. Это было потрясением для английского сообщества текс-оптимизаторов, известного своим офшорным экспансионизмом.

В 2019 году ОЭСР, первоисточник международной налоговой регуляции, издала основательную хрестоматию с выразительным названием «Налоговая мораль. Что побуждает людей и бизнес платить налог?». Международные органы юстиции начали исследование потерь, причиненных экономикам разных государств схемами избежания налогообложения, а некоторые комментаторы эпатажно измеряли эти потери показателями детской смертности. Сейчас отдельное внимание со стороны контролирующих органов уделяется тем специалистам, которые своими советами и консультациями содействуют распространению антиналоговых схем. В этом году ОЭСР обобщила подходы к преследованию тех профессионалов, которые содействуют налоговым преступлениям, а Великобритания начала создавать систему подавления «промоутеров» схем избежания налогов. В таких условиях «оптимизационно»-налоговый консалтинг может стать похожим на порноиндустрию: вроде бы и бизнес легальный, и доходы большие, а дети в школе стыдятся сказать, в какой сфере работает отец.

Новые тенденции не замедлили проявиться на нормативном уровне. От бизнеса в последние годы требуют раскрывать все большие массивы налоговых данных. Кроме сугубо фискальной интернациональной регламентации наподобие BEPS, новшества появились и в международном бухгалтерском регулировании. Например, с 2019 года вступил в силу новый международный стандарт IFRIC «Неопределенность в подходах к налогу на прибыль», требующий раскрывать в публичной финотчетности применение тех методов начисления налога на прибыль, с которыми могут не согласиться налоговые органы. Со следующего года Великобритания планирует ввести обязательное информирование налоговых органов об использовании таких методов крупными компаниями. Формирование прозрачной международно-интегрированной системы раскрытия налоговых данных грозит свести фактически на нет эффективность «законного» избежания уплаты налогов.

Симптоматично, что приверженцы налогового либертарианства пытаются перехватить моральную инициативу. Это хорошо иллюстрирует информационная кампания, недавно развернувшаяся вокруг налоговых реформ США. Традиционалисты сопротивляются усилению фискального давления, обычно обращаясь к моральным аргументам прошлого века из арсенала Мёрея Ротбарда и Айн Ренд. Закручивание налоговых гаек, инициированное Байденом, столкнулось с сопротивлением со стороны инвестиционного сообщества, которое апеллировало именно к аморальности такой политики. Бумеранг вернулся быстро. Оппоненты сразу напомнили «богатым инвесторам», что «морально неправильно обрекать детей жить в бедности».

Тенденции очевидны, перспективы понятны. Учитывая опыт сверхбыстрого введения в Украине международных налоговых новшеств, вряд ли следует ожидать, что Украина останется в стороне от доминирующего тренда. Морализация налогообложения — мощное электоральное оружие. И политики его обязательно используют.