Демократизация собственности

Хочу привлечь внимание к вопросам усовершенствования отношений собственности. Похоже, что новая власть никак не может определиться прежде всего в этой ключевой проблеме экономической политики.

Напомню известную позицию «Манифеста коммунистической партии». «Коммунисты могут выразить свою теорию одним положением, — отмечали К.Маркс и Ф.Энгельс, — уничтожение частной собственности». Соответственно можно сказать: основой начатой в Украине еще в 1991 году трансформации общества от социализма к капитализму является обеспечение частной собственности — фундамента рыночной экономики, демократического развития общества. В предыдущие годы в процессе разгосударствления и приватизации нами сделаны чрезвычайно важные, однако при этом — только первые шаги на пути соответствующих преобразований. Отсюда главный стержень завершающего этапа: его основой должны стать системные изменения, которых цель — укрепление позиций частной собственности. Считаю, это в полной мере отвечает и логике Майдана. По моему мнению, такая стратегия послереволюционных реформ могла бы стать довольно эффективной.

Комплексность процесса

Утверждение всей гаммы отношений частной собственности — сложный и длительный процесс, по своему содержанию значительно более широкий, чем разгосударствление и приватизация. Отношения собственности не ограничиваются отношениями присвоения. Они сочетают элементы владения и использования материальных и духовных ценностей.

Хорошо понимая русскую ментальность, нобелевский лауреат В.Леонтьев отмечал, что России понадобится как минимум 70 лет, чтобы воспроизвести полноценную систему институтов частной собственности. Мы вышли из одной «коммуналки», и не думаю, что упомянутые оценки нас не касаются.

Осуществляемые в нашей стране преобразования в указанной сфере должны коррелироваться и с соответствующими принципами. Речь идет о процессах, связанных с плюрализацией частной собственности, ее демократизацией, созданием на этой основе широчайшего слоя работающих собственников, разносторонним укреплением интеллектуальной собственности, ее надежной государственной защитой, утверждением механизмов конструктивного взаимодействия между трудом и капиталом.

Соответственно, политика усовершенствования отношений собственности должна исходить не из принципа «отката назад» — социалистической по своему содержанию ревизии сделанного, национализации и новой «справедливой» приватизации, а наоборот — укрепления устоев уже утвержденной частной собственности, ее осовременивания. Этот процесс должен оцениваться с учетом его влияния на усовершенствование всех звеньев экономических отношений, укрепления производительной силы человека. Ведь все это является определяющим не в формальном, а (делаю особый акцент на этом) в реальном утверждении экономической демократии, осуществлении провозглашенного оранжевой революцией полноценного демократического транзита.

Механизмы демократизации

Опираясь прежде всего на мировой опыт, попытаюсь обосновать отдельные механизмы демократизации собственности, достойные, на мой взгляд, серьезного внимания.

Первое. Анализ современных цивилизационных процессов указывает на то, что наиболее принципиальные факторы демократизации собственности связаны с изменением ее господствующего объекта. В отличие от индустриальной цивилизации, где таким являются предметы производственного назначения, прежде всего орудия труда, в современной западной постиндустриальной цивилизации определяющим объектом в отношениях собственности становится информация, воплощающая в себе затраты на воспроизведение преимущественно живого капитала, интеллектуальной рабочей силы и служащая основой интеллектуальной собственности человека. Чтобы реально оценить масштабы интеллектуальной собственности как основного экономического ресурса и ее место в структуре производительного капитала, нужно учитывать, что сейчас страны Запада расходуют на производство знаний (прямые инвестиции в человека) примерно пятую часть ВВП. Это самая масштабная сфера инвестирования. Именно по этой причине интеллектуальная собственность приобрела признаки определяющего богатства, а ее приумножение и защита превратились в доминирующую функцию государства.

Соответствующие принципы должны внедряться и у нас. Речь идет об одном из ключевых звеньев государственной политики, которой основные принципы до сих пор остаются неосмысленными даже концептуально.

Второе. Логика корреляции отношений собственности с демократизацией связана и со всесторонним развитием корпоратизации. В западных странах доля предприятий корпоративной собственности в общем объеме реализованной продукции составляет 80—90%. В целом в странах Запада каждый третий взрослый житель является акционером. По оценкам журнала Economist, сейчас половина американских семей владеет акциями, тогда как в 50-х годах — всего 5%.

И дело не только в количественных параметрах. Акционерная собственность вносит существенные коррективы в способ взаимодействия рабочей силы со средствами производства. Преодолевается отчуждение работника от средств и результатов труда, от управления производством. Наконец, идет процесс превращения работника в совладельца средств производства, функционального капитала.

Особый интерес в этом смысле представляет специфическое развитие корпоративной собственности, связанное с передачей определенной части акционерного капитала наемным работникам предприятия, на котором они работают. В сущности, речь идет о процессах, близких по содержанию с происходившими и в нашей стране во время попыток льготной приватизации государственных предприятий трудовыми коллективами. Но это не произошло. Всем известно, с какими трудностями внедрялась модель приватизации Мариупольского металлургического комбината им. Ильича, при которой его основным владельцем стал трудовой коллектив. Сейчас все это ставится под сомнение. На Западе же — это довольно распространенная практика.

Начало упомянутым преобразованиям положил принятый Конгрессом США еще в 1974 году план развития корпоративной собственности, содержание которого сводится к осуществлению широкой системы мероприятий по привлечению работников к акционированию. В последующие годы были приняты еще более 20 законодательных актов, способствовавших распространению этих процессов.

Суть мероприятий, о которых идет речь, состоит в слудующем. За счет кредитных ресурсов корпорации скупают часть своих акций и создают на этой основе так называемый акционерный фонд персонала, из средств которого формируются акции работников этой компании. Согласно решению Конгресса, компаниям, осуществляющим такого рода социализацию корпоративной собственности, предоставляются налоговые преференции и прочие льготы. Как свидетельствует американская статистика, с каждым годом растет количество народных предприятий — компаний, полностью перешедших в руки трудовых коллективов. Если в 1975-м их насчитывалось 1601, то в конце 1990-х — свыше 10 тыс. Соответственно — с 248 тыс. до 10,5 млн. чел. выросло и количество тех, кто на них работает. Это — более 8% всех занятых.

Характерно, что США не является в этом плане исключением. В Англии в 1982—1988 годах, то есть в «эпоху М.Тэтчер», около 1900 компаний были полностью выкуплены персоналом. По действующему законодательству, в Японии почти 25% акций каждой компании передаются на льготных условиях и по номиналу работникам этих же компаний...

Причины такой эволюции связывают с существенным ростом производительности труда и эффективности производства на этих предприятиях, который сопровождается углублением социальной интеграции трудовых коллективов, обеспечением психологической взвешенности и более полной интеграции работающих в функциональные структуры капитала, его управление и расширенное воспроизводство.

Что имеем мы? Корпоративный сектор экономики Украины является самым мощным по своим параметрам. Он объединяет почти 18 млн. индивидуальных акционеров, в том числе свыше 14 млн. миноритарных, появившихся вследствие массовой приватизации. На долю этого сектора приходится почти 65% ВВП. Проблема в другом. За годы реформ в Украине не созданы необходимые институционные предпосылки, которые бы способствовали утверждению современных механизмов корпоративного управления, формированию в этой сфере высокой профессиональной культуры, переходу на международные стандарты.

Низкий уровень корпоративного управления корреспондируется с соответствующим состоянием национального фондового рынка. Остается низкой прозрачность акционерных обществ, значительная часть которых не отчитывается о своей деятельности. Всего 6% ценных бумаг находятся в обороте на организованном рынке.

Миноритарные акционеры практически не имеют возможности реализовывать свои управленческие права. Любое желание влиять на решение по поводу работы компании, иметь пропорциональное представительство в наблюдательных советах, голосовать на собрании акционеров и получать надежную текущую финансовую информацию связано с чрезвычайными проблемами. Особенно распространены нарушения базовых принципов корпоративного управления: несанкционированное акционерами «вымывание» основных активов корпораций; продажа или передача соответствующих активов менеджерам по ценам, ниже рыночных, «размывание» акционерных долей через вторичный выпуск акций без обеспечения привилегированного права акционеров на участие в увеличении уставного фонда: продажа по теневым схемам продукции компаний по ценам, ниже рыночных, и т.д. Многочисленные общественные возмущения, свидетелями которых мы являемся в последнее время, связаны именно с проблемами реализации корпоративных прав акционеров.

Указанные недостатки требуют системной работы по их устранению. Речь идет опять же об одной из ключевых функций власти. Вряд ли можно считать корректной ситуацию, при которой в правительстве проблемами усовершенствования отношений собственности фактически никто не занимается. Делегирование этих полномочий ФГИ нельзя считать оправданным — у него другие функции. Нужна более осмысленная политика и в этом направлении.

Третье. Фактором демократизации собственности является и всестороннее развитие пенсионных и страховых фондов, роль в которых в современном экономическом процессе стран Запада неуклонно растет. О масштабах деятельности этих финансовых институтов свидетельствуют следующие данные. В конце 1990-х годов на американские страховые и пенсионные фонды приходилось около четверти всех активов финансовых учреждений. Речь идет о сумме, превышающей 10 трлн. долл. Пенсионные фонды — самые авторитетные инвесторы. Они держат почти половину акций ста крупнейших корпораций США и примерно такую же долю акционерных корпораций среднего бизнеса. В странах Западной Европы аналогичное положение.

Но дело здесь не только в количественных показателях. Существование указанных фондов коренным образом изменяет стратегию функционирования капитала. Собственно, это уже не персонифицированный капитал в его классическом понимании. Деятельность этих институтов полностью подчинена интересам гражданина, аккумулирующего средства на их счетах. Как отмечает известный американский экономист П.Друкер, современный капитализм представляет собой посткапиталистическое общество. Он, по сути, трансформировался в «капитализм без капиталистов». «Деньги пенсионных фондов не подпадают ни под одно определение капитала. Главное здесь в том, —подчеркивает известный ученый, — что средства пенсионных фондов являются отсроченной оплатой труда, эквивалентом трудового дохода человека».

Стоит вдуматься в эти факты: половина акционерного капитала крупнейших корпораций олицетворяется в специфической форме пассивов, имеющих трудовой характер и являющихся собственностью миллионов граждан. Собственно, когда речь идет о демократизации собственности, ее социологии, то функция страховых и пенсионных фондов в этом процессе тоже весьма значительна. «Если социализм, — пишет П.Друкер, — в соответствии с определением Маркса представляет собой собственность работника на средства производства, то Соединенные Штаты являются страной более «социалистической», чем другие». Мы же и в этом вопросе находимся только на начальной стадии. Так что, наверное, и в этом существует достаточно широкое поле для конструктива.

Четвертое. Процесс демократизации собственности реализуется и на основе качественных преобразований механизма функционирования государственной собственности, которая в отдельных странах Запада до сих пор сохраняет довольно значительную долю общественного капитала. И в этой проблеме, широко обсуждаемой в нашем государстве, следует разобраться более основательно.

Дело не только в том, чтобы «награбленное вернуть государству». В чьих интересах будет использоваться возвращенное? В условиях тоталитарного социализма, как мы хорошо знаем, государственная собственность функционировала фактически в форме государственно-бюрократической собственности, использовалась в интересах партийно-бюрократической номенклатуры. Она никогда не работала на труженика. Наоборот — усиливалось отчуждение человека. Такое отчуждение, как это хорошо известно, достигло в нашей стране при тоталитарном режиме своего апогея. Именно государственная собственность служила основой расширенного воспроизводства партийно-бюрократического аппарата и личного присвоения им создаваемого общественного богатства. Когда представители левых политических сил (коммунисты и социалисты), а также те, кто с ними сейчас кооперируется, стремятся убедить общество в том, что якобы национализация — это путь к восстановлению социальной справедливости, это — очередная иллюзия. Семьдесят лет обманывали людей при советской власти, прибегают к этим методам и теперь.

Государственная собственность подчиняется общенациональным интересам только при условии существования эффективных механизмов правового демократического государства и гражданского общества. Если же таких механизмов нет, собственность обязательно — прямо или опосредствованно — будет использоваться в тех же корпоративно-бюрократических целях. По-другому быть не может. Это аксиома, правдивость которой доказана мировой практикой. В связи с этим возникает естественный вопрос: чьи интересы защищают нынешние сторонники реанимации государственной собственности в Украине? Где гарантии по предотвращению ее тенизации, доказательства того, что она действительно будет служить интересам общества? Я таких гарантий не вижу.

Пятое. Наконец, всем понятна значимость для демократизации отношений собственности малых предприятий, на которые приходится в отдельных странах Запада 50 и больше процентов произведенной продукции. Нам нужно активнее двигаться и в этом направлении.

Спешить с умом

Упомянутые процессы позволяют глубже осмыслить самые острые проблемы украинской экономики на этапе ее послереволюционного развития, в частности и те, которые касаются не только исправления сложившихся во время приватизационного процесса структурных деформаций в отношениях собственности, но и их системного усовершенствования. Они дают основания утверждать, что один из самых серьезных просчетов предыдущей стратегии реформ — наши иллюзии по поводу того, что на выходе приватизационного процесса будем иметь по-современному полноценные, цивилизованные по своему содержанию отношения частной собственности и что именно эти отношения станут фундаментом всей системы осуществляемых рыночных преобразований, а значит — и демократизации общества. Автоматически такие отношения не формируются. Для этого требуется время, продуманные системные преобразования.

Было бы хорошо, если бы власть в конце концов отказалась от опасной политики ежедневных «новаторских испытаний» на прочность частной собственности, которая только утверждается. Складывается впечатление, что новые «блюстители справедливости» спустились на парашюте с Луны и им нет никакого дела до того, что процесс массовой приватизации, основной целью которого были политические цели — демонтаж тоталитарного режима и осуществление первоначального накопления капитала, происходил у нас в соответствии с избранной логикой реформ в максимально сжатые сроки и к тому же — на безвозмездной (сертификатной) основе. Он стартовал в условиях практически демонтированной власти, правового вакуума и галопирующей гиперинфляции, отсутствия национальной денежной единицы, несформированности рыночной инфраструктуры, рыночной культуры граждан. Имеем ли мы право не учитывать это сейчас?

Хочу напомнить читателю, что на Западе процесс первоначального накопления капитала (previous accumulation) проходил не 10—12 лет, как у нас, а был растянут во времени и продолжался с ХVІ до начала ХІХ ст. А.Смит называл его «предысторией капитала», периодом «детского капитализма». Это был самый жестокий и самый трагический по своему содержанию период становления капиталистического способа производства, как и буржуазного общества в целом.

История первоначального накопления капитала, отмечал К.Маркс, «вписана в летопись человечества пламенеющим языком крови и огня». Здесь было все: насильственная экспроприация собственности крестьян и разграбление церковного имущества, захват государственных земель, пытки и убийства конкурентов и прочее. Стоит перелистать страницы романов «Финансист» и «Американская трагедия» Теодора Драйзера, чтобы ощутить все «прелести» этого периода. Известный лозунг Форда «Для капитала все возможно!» очень рельефно отражает соответствующую ситуацию.

Конечно, те времена остались далеко позади. Однако не следует забывать, что начальный этап трансформационных преобразований, переживаемый нашей страной, — это тот же по своей сущности период первоначального накопления, та же — разумеется, со своей спецификой — «предыстория капитала». Мы обязаны пройти этот период в максимально сжатые сроки. Однако считать, что при этом можно будет избежать искривлений и деформаций, — просто утопия.