ЗЕМЛЕПАШЕЦ ТАТАРИИ

Власть

Интервью с Минтимером Шаймиевым, президентом Республики Татарстан, - первой автономии, отколовшейся от России и продолжающей держаться особняком

- Минтимер Шарипович, путь у вас все время пo восходящей. Еще в 1983-м вы заняли кресло секретаря татарского обкома. Интернационализм и нивелирование национальных особенностей были одними из краеугольных камней коммунистической идеологии. Как случилось, что в годы вашего руководства одна из самых «послушных» автономий одной из первых начала разрушать этот камень?

- Я хочу подчеркнуть, что на пост первого секретаря татарского обкома КПСС я пришел, если можно так выразиться, на второй волне горбачевской перестройки. Это были уже другие времена, и другие задачи ставили они перед руководителями. Новые времена позволяли по-новому взглянуть на жизнь, которую мы прожили. К тому же, с молодых лет, идя по восходящей, сумел многое проанализировать, о многом задуматься.

И главный вывод, к которому пришел, заключался в следующем: время, доставшееся нам, - это время, пропитанное страхом. В каждой поре - страх. Он-то во многом определял дела и поступки людей. Расскажу о своем первом страхе. Я вырос в деревне, там закончил татарскую школу... Учился хорошо. Профессию выбрал по душе - очень любил и продолжаю любить землю. Если бы не стал президентом, был бы землепашцем. Поехал поступать в Казань в сельскохозяйственный институт. В доме у нас говорили на татарском. Но дом - это деревня. А город, тем более столица, татарский язык не воспринимал. Казань показалась красивой, огромной, а главное - чужой, не татарской столицей. В автобусах, трамваях задать вопрос на татарском, как проехать к Казанскому сельхозинституту, стыдно. Деревенщина, неуч! Мучаясь, сдал документы. Пришла пора экзаменов. Для ответа на билеты вопросы сначала переводил с русского на татарский, готовил ответ по-татарски, затем снова переводил на русский, все записывал и только тогда шел отвечать. Может, дольше всех сидел над ответами. И стеснялся своего татарского языка, наверное, слишком долго. С тех пор всякое «стеснение от принадлежности к национальности» считаю позором человечества.

- Радикальные демократы Татарстана обвиняли и продолжают вас обвинять в национализме. Крайние националисты - в излишнем «послушании» России. Что вы скажете по этому поводу?

- Ну что ж, произошло то, что и должно было произойти. Радикал-демократы и радикал-националисты сейчас по многим вопросам сомкнулись, особенно в критике президента. Я не приемлю крайних позиций. Моя позиция была и остается центристской.

В политическом спектре центристская ниша в нашей республике занята президентом. Потому что в многонациональной республике серьезный политик не может не быть центристом.

Кстати, националы под видом заботы о татарском народе все время пытаются противопоставить меня татарам. Призывают: форсируйте вопрос о внедрении татарского языка повсеместно - в школах, детских садах, вузах. Требуют, чтобы татарские группы, классы, школы немедленно и срочно родились. Эдаким наскоком. Знаете, я им говорю: «Найдите татарина большего, чем Шаймиев». Но возрождение, выход «из небытия» татарского языка - слишком серьезный и слишком большой вопрос. Татарстан - многонациональное государство. И об этом мы помним всегда. Кстати, в этом вопросе руководству республики помогают национально-культурные общества - русские, татарские, еврейские, удмуртские, мордовские. В отличие от шумливых политических объединений они созидают. Недавно мы открыли в Татарстане чувашскую газету. У нас ведь чуваши - третья по численности национальность- 137 тысяч. Почему же эти люди не должны общаться между собой при желании на родном языке? А недавно проводили семинар по методике преподавания удмуртского языка в одном из районов. Предмет особой нашей гордости - закон о языках. Во всех наших документах записано: государственными языками в Татарстане являются татарский и русский. Знаете, я при этом не стесняюсь подчеркивать - сейчас, на данном этапе, нужно больше заботиться о татарском языке. Он сильно пострадал за годы тоталитарного режима. Русский у нас в ежедневном обиходе. А вот татарскому как государственному нужно помочь. Говорю об этом открыто. И всегда говорю спасибо русскоговорящей части нашей республики. Спасибо за понимание проблем. Главное - уважение и терпимость к национальным традициям, особенно каждого народа. И я чувствую, что меня понимают.

- Господин президент, недавно в Татарстане широко отмечалась четырехлетняя годовщина образования суверенной Республики Татарстан. Более трех лет прошло с того дня, как вы были избраны президентом. Как вы оцениваете эти годы?

- По большому счету я бы не сказал, что мы допустили серьезные ошибки. Хотя годы эти были очень трудные. От полного неприятия избранного нами пути общественное сознание, в частности в России, приходит к пониманию наших проблем и одобрению методов их решения. Вспомните хотя бы, в каких условиях мы проводили референдум о государственном статусе Республики Татарстан! Российское руководство, федеральные органы совершенно не хотели тогда считаться с нами. Все воспринималось в штыки. Конституционный суд, Верховный Совет России резко, часто не вникнув в детали, осуждали наши действия. В дни референдума приехала группа прокуроров из Российской прокуратуры и запретила открывать избирательные участки. Их предписание гласило, что если кто из председателей откроет двери участков, он будет привлечен к судебной ответственности.

Думается, наш отказ от участия в Конституционном совещании, неприятие референдума по Конституции в декабре прошлого года - это своеобразная реакция. Мы не могли ни отступать, ни остановиться, ни резко рвануться вперед. Мы понимаем: коль разрушена империя, коль рушится тоталитарный режим необходимо сделать все, чтобы не повторить былых ошибок. Становление России на демократической основе требовало новых, нестандартных подходов. Если бы не твердая позиция Татарстана в отстаивании своей государственности, если бы не та школа, которую за эти годы мы все вместе прошли, не уверен, удержалась ли бы Россия от соблазна стать снова империей. Теперь уже малой. Но сохранив при этом все черты империи большой. Я не обвиняю. Речь идет об инерции нашего мышления. Имперским сознанием больны мы все, мы все дети своего времени. Федеральным властям отделаться от желания диктовать было очень непросто. Как и нам освобождаться от страха перед московским окриком. Сейчас самое сложное для всех нас - научиться жить в согласии в условиях демократии. А демократия - это не просто красота лозунгов, это трудная работа в деле укрепления прав человека. Каждого человека, живущего в нашей стране. Но в этом деле нужна выдержка, последовательность. Думаю, что мы в Татарстане смогли проявить эти качества.

- А в федеральном руководстве много людей, обладающих ими?

- Сейчас становится все больше. Но я особенно хочу подчеркнуть в этой связи роль Бориса Ельцина. Как бы его ни критиковали, как бы тяжело ни было, я благодарен президенту России за его последовательную демократическую позицию. Когда был подписан Договор между Россией и Татарстаном, знаете, первыми моими словами были: «Теперь Россия как Федерация уже никогда по унитарному типу развиваться не будет. Это будет демократическая Федерация, где соблюдаются права человека».

- Однако ваше отношение к президенту России не всегда было таким. Помнится, руководство Татарстана не приветствовало выборы на своей территории российского президента. Власти тогда (вы, наверное, не будете отрицать) вели достаточно жесткую пропагандистскую кампанию против Ельцина. Может, это и явилось главной причиной, по которой вы тогда собрали 70 процентов голосов избирателей, а нынешний президент России около 27, Чем вызвано изменение вашего отношения к Борису Николаевичу?

- Да, мы с президентом России избирались в один день - 12 июня 1991 года. Вы правы, на территории Татарстана кандидатура Ельцина не набрала и 30 процентов. Что же касается моего личного отношения к нему, скажу честно - у нас с ним отношения как человека с человеком всегда были хорошими. Подчеркиваю - всегда. Позиции, конечно, во многом отличались. Но три года работы над Договором, три года ведения политического диалога позволили их во многом сблизить. Сейчас я уверен: Ельцин - человек, последовательно отстаивающий идею построения новой демократической России. И на сегодняшний день я не вижу иной кандидатуры, кроме Ельцина. При всех претензиях к нему, при всей критике в его адрес нет сегодня иного лидера, способного обеспечить стабильность в России, Татарстан, как и другие республики, заинтересован в стабильности, потому что без стабильности не будет целостности России. Мы никогда не пытались и не пытаемся разрушить целостность федеративного государства, хотя некоторые недобросовестные политики обвиняют нас в сепаратизме.

- Но, Минтимер Шарипович, вам не кажется, что Татарстан по сравнению с другими регионами России был поставлен изначально в иные, более благоприятные условия? В частности, вы в отличие от соседней с вами, например, Пермской области были освобождены от уплаты федеральных налогов. Может, в этом и кроется причина вашего успеха, возможность мягкого вхождения в рынок?

- Во-первых, я уже говорил и опять повторяю: я за то, чтобы были созданы одинаковые условия для социально-экономического развития регионов Российской Федерации. Независимо от того, республика это, край или область. А вот что касается политического равенства... Его между республиками и областями быть не может. По крайней мере, в той форме, в которой это себе сегодня некоторые представляют. Надо помнить - республики образуют Федерацию. Те, кто пытается утверждать, что все 89 субъектов образуют Федерацию, не правы. Мы уже шли по этому пути, под него создавали Федеративный договор. Сколько надежд на него возлагали! А он оказался нежизнеспособным. Даже составной частью Конституции не стал. И сейчас его уже никто не вспоминает. Выводы надо делать из этого факта.

Хотя по Конституции, принятой 12 декабря 1993 года, считается, что все 89 субъектов образуют Российскую Федерацию. Я мог по этому поводу спорить и спорил до принятия Конституции. Теперь, когда она стала документом страны, считаю своим долгом выполнять ее так же свято, как и Конституцию Татарстана. Но все же не могу не сказать - это декларация. По сути, повторяю, только республики образуют Федерацию. Провозгласить себя субъектом Федерации - это одно. Наладить жизнь людей на своей территории - куда сложней. Мы ведь в Татарстане своими силами справляемся с поддержанием благосостояния населения. И дело не только в различии статуса республик и областей. Дело в различном отношении к работе, к использованию внутренних возможностей своего региона. Вот вам пример. Некоторые области, непосредственно граничащие с Татарстаном, получив указание сверху разогнать колхозы и совхозы, бросились его без раздумий выполнять. Дело дошло до того, что среди зимы за бесценок продавали стельных коров. Это было безумство. Кто-то этим решением «подставил» тогда Бориса Николаевича. Мы же собрались и сказали: это пока сделать невозможно. Да, на подобное «непослушание» нужно было решиться. Но мы понимали: никакой базы для фермерства пока нет. Хотя если вы спросите, верю ли я в эффективность колхозно-совхозного производства, я искренне вам отвечу: нет, не верю. Но время для его ликвидации тогда не наступило. Зато сейчас мы говорим: запаса прочности в производстве сельхозпродукции у Татарстана хватит не только на 95-й год. И фермерство у нас пойдет. А та же Пермская область почему от нас продукты вывозила и вывозит? Да потому, что там свое производство не сохранили. А мы не только сохранили, но и увеличиваем.

И насчет перечислений в федеральный бюджет. Мы встречались с министром финансов РФ. Есть совместный протокол, в котором записано, что по налогам «претензий не имеем». Те «послабления», которые были даны в уплате налогов, мы направили на социальные нужды. Мы распорядились этими деньгами по-хозяйски. И то, что такой сложный многонациональный регион, как Татарстан, не дал стране ни социальных, ни национальных взрывов, разве не является показателем правильности политики?!

Важно сейчас не деньги у соседа считать, а дать регионам самостоятельность. Вот чего не хватает. Центру надо отказаться от диктата.

У Черномырдина или Ельцина не должна болеть голова, почему в какой-то области перебои с хлебом или очередь за ним. На днях вот читаю сообщение, что в Кировской области встали заводы, нет муки. Ну почему центр об этом должен думать? Ты руководитель, бери ответственность на себя. Но для этого у тебя должна быть свобода действий. Только тогда мы построим Россию процветающую. Я ведь не критикую федеральные органы за то, что они чего-то не делают для Татарстана. Никогда вы такой критики не услышите. Свои вопросы решаем самостоятельно. А вот за переданные нами центру полномочия, если они слабо выполняются, мы его вправе критиковать.

На днях разговаривал с Виктором Степановичем. Он спрашивает: «Как с уборкой?» - «Нормально», - отвечаю. Премьер даже переспросил: «Как, все нормально, и никаких проблем?» - «Проблемы, как в любом деле, есть, - говорю, - но пусть у вас об этом голова не болит. Татарстан сумеет их решить самостоятельно».

- Минтимер Шарипович, вы ведете самостоятельную от центра политику не только у себя в республике. Вот недавно вы подписали договор с Абхазией, чем вызвали немалую критику в свой адрес.

- Да, критика была сколь немалая, столь и несправедливая. У нас в федеративных органах власти все еще плохо ведется анализ национальной политики. И очень плохо читаются документы. Ведь мы уже давно заключили межправительственные соглашения практически со всеми странами СНГ, за исключением нескольких. Но договор с Абхазией вызвал негодование. Почему? Может, потому что к отдельным регионам все еще пытаются применить разные подходы? Однако время разных стандартов прошло.

Мы решили подписать договор с Абхазией как бывшей автономией, которая проходит тот же путь, что и мы.

В свое время статус Абхазии был даже выше, чем у Татарстана. Она ведь после революции в течение 10 лет была союзной республикой. Потом оказалась автономией. Я всегда говорил и сейчас говорю -я за то, чтобы Абхазия имела статус не меньше, чем Татарстан. Почему мы не можем поддержать в этом стремлении Абхазию? Одновременно мы сказали, что наш договор не должен нарушить целостности Грузии. А в экономическом плане этот договор был выгоден нашей республике.

- Татарстан принимал большое участие и в судьбе Ингушетии. Слышала, что лично вам в благодарность за помощь даже коня оттуда прислали...

- Да, мы помогали в становлении Ингушетии. Мы помогаем другим республикам. Вот после наводнения в Бурятии оказали поддержку и им.

А за поддержку Ингушетии действительно в свое время Верховный Совет республики принял решение прислать республиканскому ипподрому в подарок коня. Я был очень тронут. Ведь шла война, труднейшая ситуация. А они коня на машине переправили. Вот какой народ! Воспринял это как благодарность ингушского народа нашему народу за поддержку.

Я считаю: бывшие автономии должны отстаивать свои права в цивилизованной форме, не нарушая целостности России.

Но хочу сказать вот о чем. На этом примере выяснилось: одно дело подписать договор (а мы со всей ответственностью с Б.Н.Ельциным подписали Договор между Россией и Татарстаном о разграничении полномочий), другое дело - его выполнять. Как же воспринят этот важнейший документ федеральными органами? Договор-то не изучили, зато ноту успели предъявить. Начинают давать оценки. А когда поизучали, оказалось, что Татарстан может в рамках этого договора пойти на такие шаги, в договоре это записано. На уровне эмоций нельзя делать заявлений.

- Ваше имя в переводе татарского означает «человек железный». Вы действительно такой в жизни?

- Да нет, в жизни я скорее мягкий, спокойный, уравновешенный человек. Отнюдь не «харизматический герой». Не приемлю ни в какой форме популизм. Терпимость, последовательность, настойчивость в достижении намеченного - вот качества, которые я ценю.

Другое дело - мягкий ли я человек во власти? Я не приемлю аморфной власти. Если власть аморфна, если она не работает на улучшение жизни людей, отстаивание их прав, не работает на соблюдение Конституции, такая власть не заслуживает никакого уважения. Я вам больше скажу: у нас в республике даже просто слово работает по президентской вертикали. Нам не надо ругаться и повышать голос друг на друга. Я считаю это нормальным для демократических государств. А именно такими мы хотим видеть и Татарстан, и Россию.