Замороженные конфликты: игры с нулевой суммой

Возглавив в 2013 г. ОБСЕ, Киев определил одним из своих приоритетов урегулирование замороженных конфликтов - в Приднестровье, Нагорном Карабахе, Грузии. Неудивительно: один из них - приднестровский - у самых наших границ, а это угрожает безопасности страны. Поэтому не случайно Приднестровье одним из первых было включено в график визитов главы украинского внешнеполитического ведомства Леонида Кожары в качестве действующего председателя ОБСЕ. В конце июня, после затянувшейся отсрочки, украинский министр должен отправиться в южнокавказское турне и посетить Азербайджан, Армению и Грузию. (Впрочем, эта поездка вновь может быть отложена на неопределенное время. По информации ZN.UA, президент Армении Серж Саргсян в ближайшие дни уходит в отпуск. Леонид Кожара может отказаться от визита в Ереван и Баку, если не будут организованы встречи с главами государств.)

"Мы не намерены останавливаться на том, что было сделано до этого дня", - заметил спецпредставитель действующего председателя ОБСЕ Андрей Дещица во время четвертого заседания стратегического дискуссионного клуба "Роль Украины в решении затяжных конфликтов", организованного Институтом мировой политики при поддержке правительства Норвегии и Офиса связи НАТО. На практике все получается несколько иначе. Согласимся с мнением директора Центра ближневосточных исследований Игоря Семиволоса, что "в Киеве больше ориентированы на процесс, а не на результат".

Начиная с 90-х годов прошлого века, эксперты и политики неоднократно предлагали различные планы решения проблемы сепаратистских регионов. Все было тщетно. Ведь для решения любого конфликта необходима политическая воля его участников, их готовность к компромиссу. А этого как раз и нет: за более чем двадцатилетнюю историю существования Приднестровья, Нагорного Карабаха, Абхазии и Южной Осетии появились стороны, заинтересованные в сохранении статус-кво. И это не только политики и бизнесмены из сепаратистских регионов.

Один из основных игроков - Российская Федерация, обладающая "монополией на решение конфликтов" и зачастую диктующая свои условия. Москва, как заметил заместитель директора программы России и Евразии Фонда Карнеги Мэтью Рожански, "играет не в те ворота". Что ж, в Приднестровье и Нагорном Карабахе, Абхазии и Южной Осетии РФ уже давно из посредника де-факто превратилась в участника конфликтов. Старший аналитик Jamestown Foundation Владимир Сокор даже считает, что Приднестровье - это, скорее, российско-молдавский конфликт, а не внутренний конфликт Молдовы.

Ситуацию усугубляет то, что Соединенные Штаты фактически самоустранились от участия в урегулировании конфликтов. В частности, приднестровского. Для Вашингтона он не представляет особого интереса, о чем прямо сказал Мэтью Рожански: "Американским представителям очень трудно летать через океан и решать такие вопросы в регионах, где американцы никогда не были и ничего об этих регионах не знают". С тем, что Соединенные Штаты мало что могут сделать в урегулировании приднестровского конфликта, согласен и Владимир Сокор.

"Чтобы предпринять какие-то конкретные меры, необходимо учитывать все обстоятельства переговорного процесса", - заметил во время заседания дискуссионного клуба Андрей Дещица, признавший, что сегодня нет условий для решения конфликтов. Быть может, по причине бесперспективности уладить их в ближайшем будущем нынешнее высшее украинское политическое руководство и не выступает с инициативами по урегулированию приднестровского конфликта. В отличие от администрации Виктора Ющенко, предложившей в 2005 г., в частности, план по его решению через демократизацию сепаратистского региона.

Сегодня Киев ограничивается лишь формальным участием в урегулировании "замороженных" конфликтов, стремясь поддержать стабильность на этих территориях. Например, спецпредставитель действующего председателя ОБСЕ практически еженедельно встречается с представителями конфликтующих сторон. Но готов ли Киев выйти за эти рамки?

Относительно южноосетинского и абхазского конфликтов украинская дипломатия полагает, что главное - продолжать женевские переговоры. Что же касается Нагорного Карабаха, то украинская позиция во время председательствования нашей страны в ОБСЕ состоит в том, чтобы "не нарушать баланс". Киев также предлагает встретиться президентам Азербайджана и Армении. При этом, как констатирует Андрей Дещица, уровень угрозы "взрыва" ситуации в НКР остается достаточно высокий, на этот раз - из-за планируемого открытия авиасообщения между Ереваном и непризнанной республикой.

Но вот приднестровскому конфликту в силу его близости к нашим границам украинская дипломатия все же уделяет особое внимание. И рычагов у Киева здесь больше. Как отмечает Мэтью Рожански, "Украина имеет определенное влияние на ситуацию", хотя она и "не принимает настолько активное участие, которое могла бы принимать". В свою очередь Владимир Сокор полагает, что "ожидания должны быть как можно ниже". "Будьте реалистами. Тогда даже самое маленькое продвижение (в приднестровском урегулировании. - В.К.) будет успешным, и вы сможете полмиллиметра продвижения назвать миллиметром", - отметил эксперт Jamestown Foundation.

В общем-то, Киев так и делает. Он проводит раунды переговоров в формате "5+2" (в феврале во Львове и в мае - в Одессе) и не теряет надежды организовать встречу лидеров Молдовы и Приднестровья. Похоже, что посадить за один стол молдавского премьера и приднестровского президента - это минимальная цель украинской дипломатии. Максимальная - к концу 2013 г. разработать пути решения приднестровского конфликта. Но, как отмечают украинские дипломаты, для этого необходимо усадить за один стол лидеров Молдовы и Приднестровья, что Украине пока не удается.

В такой ситуации в Киеве трактуют как успех уже то, что во время одесского раунда представители Тирасполя и Кишинева договорились о демонтаже канатной дороги через Днестр в городах Рыбница и Резина. "Неплохой результат, учитывая, что последний раз стороны конфликта подписывали какие-либо соглашения лишь в июле 2012 г.", - сказал Андрей Дещица.

Скромные результаты переговоров вызывают у многих экспертов скептическое отношение к формату "5+2". Мэтью Рожански даже говорит о том, что этот переговорный формат (куда входят представители Молдовы, Приднестровья, Украины, России, ОБСЕ, а также Европейского Союза и Соединенных Штатов) - "фундаментально разрушен": в последние годы "стороны собираются лишь для того, чтобы решать краткосрочные цели, забывая, а иногда и блокируя стратегические". Отсюда и призывы искать новые форматы и политические решения.

Возможно, что именно деятельность в гуманитарной сфере при активном вовлечении представителей гражданского общества (неправительственных и общественных организаций), может стать тем ключом, с помощью которого удастся "закрыть" замороженные конфликты. Естественно, он не должен быть единственным инструментом при их урегулировании. Необходимо также учитывать интересы местных и межрегиональных бизнес-групп.

Пока же ситуация такова, что переговоры по урегулированию замороженных конфликтов - это игры с "нулевой суммой", поскольку победа одной стороны означает поражение другой. Проигрыша же не хочет никто. Поэтому и согласимся с мнением экспертов, что, вероятнее всего, председательство Украины в ОБСЕ в контексте приднестровского урегулирования будет оценено как провальное. И в такой ситуации, как заметил Алексей Семений из фонда "Единый мир", итогом председательствования Киева будет то, что переговорный процесс не остановился, а канатная дорога через Днестр - демонтирована.