ЯДЕРНАЯ ВЕСНА ПО-РОССИЙСКИ

Россия продолжает удивлять мир. Пока новоизбранный российский президент совершал серию своих первых международных визитов (пусть и не очень результативных, зато весьма знаковых), внутри страны происходили одна сенсация за другой. В течение чрезвычайно короткого периода времени Государственной думой были ратифицированы два договора, бывшие долгое время камнем преткновения в отношениях между Москвой и Вашингтоном и имеющие колоссальное значение для всего остального мира. Сперва нижняя палата российского парламента успешно завершила семилетнюю эпопею рассмотрения Договора СНВ-2, а затем одним махом «покончила» с договором о полном запрете на ядерные испытания.

Однако международная общественность поставила эти успехи в заслугу не парламентариям, а новому российскому лидеру: Путину удалось продемонстрировать Западу и всему остальному миру не столько свои миролюбивые намерения, сколько собственную политическую силу и прежде всего способность управлять законотворческим процессом.

КТО КОГО МИРОЛЮБИВЕЙ

Когда президенты США и России подписывали в январе 1993 года Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений, казалось, что этот эпизод станет лишь промежуточным в истории разрядки. Быстрая ратификация документа подразумевалась как само собой разумеющееся событие, а политики уже вовсю обсуждали перспективы переговоров по следующему договору — СНВ-3. Тогда казалось, что период многолетнего непримиримого противостояния двух мировых гигантов — США и России — завершился окончательно и бесповоротно. Эйфория от победы международной коалиции над злодеем планетарного масштаба из Багдада еще не прошла, сотрудничество между двумя супердержавами в области безопасности шло во восходящей, а демократия, казалось, победила на постсоветском пространстве окончательно и бесповоротно. К тому же налицо были основные факторы, определяющие успех продвижения вперед процесса разоружения, — желание Москвы и деньги Вашингтона. Однако дальше все пошло наперекосяк.

Противостояние президента России и последнего в истории состава Верховного Совета закончилось, как известно, печальными событиями октября 1993-го. Однако критическая масса вражды между двумя ветвями власти накапливалась постепенно, и парламентарии уже задолго до открытой схватки с Кремлем воспринимали «в штыки» любые инициативы Ельцина. Уже к лету они ничем не занимались, кроме борьбы с ненавистным президентом. Поэтому Договор СНВ-2 просто не мог быть ратифицирован в принципе, даже если бы он полностью устраивал российскую сторону, — в то время было просто не до него.

Что же касается первого и второго составов Государственной думы, то здесь причины затяжки рассмотрения СНВ-2 также относятся к области внутренней российской политики. Здесь уже решающим стал фактор борьбы за российские национальные интересы. Вспомните тех парламентариев — членов победившей на выборах первой Думы ЛДПР, и второй — КПРФ, щедро разбавленных патриотами всех мастей. Любые международные договоры, подписанные Москвой и Западом по вопросам безопасности, они рассматривали как результат антироссийского заговора планетарного масштаба. «Красное» и «коричневатое» большинство нижней палаты Федерального собрания (коммунисты, либерал-демократы, аграрии, «Народовластие») не собиралось разоружать Россию и договариваться с ненавистным Западом по принципиальным мотивам. К тому же они не могли смириться с авторством документа: подпись Ельцина срабатывала лучше каких-либо иных аргументов.

Немногочисленные российские либералы с демократами также были не в восторге от документа, предложенного к их рассмотрению. К примеру, те же члены «Яблока» указывали на то, что сам по себе Договор далек от совершенства, так как он был подписан в спешке — обе стороны стремились завершить всю работу по нему до окончания президентского срока Джорджа Буша. Поэтому, по их мнению, в текст документа попало много положений, которые при нормальном режиме работы были бы исключены или откорректированы.

Большинство политиков в России сходилось на том, что в СНВ-2 заложена несбалансированность требований, предъявляемых к сторонам, его подписавшим. В результате этого Россия якобы оказалась в заведомо невыгодных условиях, так как вынуждена была ликвидировать подпадающие под запрет межконтинентальные баллистические ракеты с разделяющимися головными частями. И если на это деньги любезно выделяли американцы, то финансировать перевооружение ракетных войск путем ввода в строй ракет с моноблочными боеголовками россияне вынуждены были сами. Кроме того, по мнению российских политиков, в Договор попали технические нюансы, существенно усложняющие его выполнение (например, описание способов переоборудования шахтных пусковых установок).

Наиболее близко к ратификации СНВ-2 Дума подошла весной 1998 года. Однако в это время грянула смена правительства – Кириенко утверждали месяц, и про Договор успешно забыли. Затем грянул кризис, за которым парламент только успевал утверждать менявшихся с калейдоскопической быстротой премьеров. А окончательно надежды на ратификацию похоронило расширение НАТО на Восток и бомбежки Югославии.

Двухтысячный год Россия встретила уже совершенно другой страной. Эпоха Ельцина окончилась, на пенсию ушел главный раздражитель думских левых, да и сама нижняя палата парламента страны стала совершенно другой. Краснота ее утратила свою насыщенность, а пропутинское «Единство» заложило надежный фундамент будущего сотрудничества двух ветвей власти. Ну и сама личность преемника первого президента России предполагала, что Дума будет вполне поддаваться управлению со стороны главы государства.

Необходимость ратификации СНВ-2 Путин впервые назвал среди внешнеполитических приоритетов страны в своем новогоднем обращении. Затем он высказался на ту же тему на заседании Совета безопасности в начале апреля, связав факт ратификации с началом ведения Россией наступательной внешней политики.

Голосование в Думе оказалось формальностью — против СНВ-2 выступили только коммунисты. Однако большинства в нижней палате они не имеют, да и влияния особого также. Так Кремль выиграл первый бой с Соединенными Штатами за инициативу в геополитике.

АМЕРИКА В РОЛИ ДОГОНЯЮЩЕГО

А для того чтобы укрепить достигнутое, Государственная дума в прошлую пятницу неожиданно для многих ратифицировала Договор о всеобщем запрете ядерных испытаний (ДВЗЯИ). К этому решению присоединились даже коммунисты, отказавшиеся совсем недавно одобрить соглашение о сокращении стратегических наступательных вооружений.

Российские парламентарии давали себе отчет в том, что упомянутый вердикт будет иметь скорее символическое значение. Во-первых, Россия уже давно не проводила ядерных испытаний — сперва действовал двусторонний американо-советский мораторий на них, а затем у Москвы просто не было средств для проведения дорогостоящих экспериментов.

Ну а во-вторых, для полного введения Договора в силу необходимо его принятие в парламентах 44 стран, которые обладают либо полным комплектом ядерных вооружений, либо в той или иной мере готовы к его производству. Среди таких государств — не только традиционные члены «ядерного клуба»: Великобритания, Китай, Россия, США и Франция, но и недавно испытавшие ядерное оружие Индия и Пакистан, обладающий ядерными технологиями Израиль и даже Северная Корея.

Как известно, соглашение о запрете на испытания является продолжением Договора о нераспространении ядерного оружия, заключенного тридцать лет назад. Тогда не обладавшие своими ядерными программами страны добились важного компромисса с державами, имевшими на вооружении ядерные средства. Первые согласились отказаться от претензий на обладание ядерными арсеналами, получив взамен обещание вторых всеми силами добиваться глобального разоружения.

Сегодня очевидно, что ни те, ни другие не сдержали своих обещаний. Кроме России только две страны — Великобритания и Франция — одобрили соглашение о запрете ядерных испытаний. Отказались ратифицировать документ Индия, Пакистан и Израиль. Но самое важное для Москвы то, что все попытки администрации Клинтона добиться ратификации документа в сенате США закончились неудачей осенью прошлого года.

Нет сомнения в том, что решение парламента РФ значительно повысило международный престиж России в сфере разоружений. Вышло так, что и в этом вопросе уже не Россия, а Америка оказалась в роли догоняющего.

НЕСИММЕТРИЧНЫЙ ОТВЕТ

Говоря о наступательности внешней политики России, Владимир Путин прежде всего имел в виду поиск эффективного ответа на упорное отстаивание Вашингтоном необходимости модернизации Договора о системах противоракетной обороны (ПРО). С начала этого года события вокруг него стали развиваться стремительно. Причина этого достаточно тривиальна — президентские выборы в США. Мы уже писали о том, что недавно британские газеты сообщили о готовности Великобритании поддержать Штаты в реализации планов развития ограниченной ПРО. А в Вашингтоне ожидают, что Билл Клинтон даст свое согласие на начало развертывания новой системы независимо от результатов очередных ее испытаний, намеченных на май. Американские сторонники скорейшего ввода в строй этих, пускай даже «сырых», вооружений, кроме запугивания обывателей мнимой ядерной угрозой со стороны Северной Кореи, Ирака и Ирана, использовали неуступчивость российских парламентариев для демонстрации агрессивных намерений Москвы.

Ратифицировав договор СНВ-2, Россия обезопасила себя от подобных обвинений. А общий подход российской стороны к этому вопросу хорошо известен: любые отступления от духа и буквы договора 1972 года она считает неприемлемыми. И если ранее у Америки были какие-то объяснения своей позиции, то теперь Вашингтон явно выглядит необязательным партнером, виновным в срыве процесса ядерного разоружения, а потому — далеко не столь миролюбивым, как Россия.

Тем не менее США пока что не думают изменять свою точку зрения по противоракетной обороне. Поэтому наступление «ядерной весны» вполне может остановиться в ближайшем будущем. Выступая в парламенте после ратификации СНВ-2, Владимир Путин пригрозил, что Россия выйдет из этого договора и других соглашений в области контроля за вооружениями в том случае, если США все-таки решатся на изменение договора по ПРО. Логика в его словах есть — ведь СНВ-2 базируется как на СНВ-1, так и на Договоре по ПРО. Нарушение условий любого из этих документов (например, в случае одностороннего выхода США из второго) влечет неизбежную автоматическую денонсацию СНВ-2.

А вот для такого случая у России заготовлен для американцев весьма неприятный сюрприз. Дело в том, что за семь лет, прошедших с момента подписания СНВ-2, вооруженные силы России решили проблему замены баллистических ракет с разделяющимися головными частями (подлежащих уничтожению согласно Договору) суперсовременными «Тополь-М». Они полностью соответствуют условиям СНВ-2, так как оснащены моноблочными боеголовками, но, в отличие от всех других стратегических ракет, могут быть в кратчайший срок переоснащены разделяющимися головными частями, способными нести до трех зарядов. В этом случае они становятся недостижимыми для американской ограниченной системы ПРО. На этом круг замыкается.

Итак, затяжка с ратификацией СНВ-2 дала России необходимое время для разработки и принятия на вооружение таких ракетных систем, которые позволяют ей, выполнив свои обязательства по этому договору, нейтрализовать американскую систему ПРО. Конечно, такой гениальный план вряд ли был разработан с самого начала, однако нужно отдать должное российской политической элите, оказавшейся способной извлечь для себя максимум выгоды из хода событий, казавшегося чрезвычайно неблагоприятным.

Это подтверждает и тот факт, что в день ратификации ДВЗЯИ на Совете безопасности России был утвержден неоднократно отправлявшийся на доработку проект военной доктрины страны. Документ определяет существование для РФ двенадцати внешних и шести внутренних угроз. Однако основное внимание наблюдателей привлекают те его положения, которые регулируют возможность и порядок применения ядерного оружия. Россия сохраняет за собой право применения такого оружия первой, причем не только в ядерной, но и в обычной войне, если возникает реальная опасность существованию самого государства.

Российские политики объясняют такое положение необходимостью адекватной реакции на принятые Советом НАТО решения, определяющие возможность и принципы применения альянсом ядерного оружия. По их словам, эта часть документа — такая же декларация, как и та, что была принята в апреле прошлого года на сессии высшего политического органа Североатлантического блока.

Понятно, что эти положения связаны все с теми же ратифицированными накануне договорами, о которых мы писали выше. Пока что военная доктрина России выглядит фактором сдерживания. Однако если существующие договоренности будут нарушены (по причине тех же разногласий по ПРО), тогда этот документ приобретет совершенно иной смысл.