Выборы в Ираке: сунниты проснулись в шиитской стране

15 декабря в Ираке состоялись выборы в Совет представителей (парламент) страны. 275 депутатов избираются на четырехлетний срок. За этот год иракцы идут на избирательные участки уже третий раз. 30 января они выбирали переходное Национальное собрание, основной задачей которого была разработка новой конституции Ирака. Второй раз иракцы вышли голосовать 15 октября — на референдум по ее утверждению. Нынешние выборы должны заложить основу для формирования нового постоянного правительства и обретения страной всей полноты суверенитета.

В выборах приняло участие 457 субъектов, включающие партии, союзы племен и родов различных этнических групп и индивидуальных представителей традиционной племенной аристократии. Реальное соперничество развернулось между 20 предвыборными блоками. Представители основных этно-конфессиональных групп сформировали крупнейшие политические коалиции — Объединенный иракский альянс, Курдский альянс. Суннитское меньшинство, пытаясь вскочить в последний вагон демократического процесса, учредило Иракский фронт согласия. Однако светское крыло суннитских политических сил выступило отдельной коалицией, образовав Иракский фронт национального диалога во главе с Салихом аль-Мутлаком, который представляет интересы функционеров старого режима. В этот блок помимо суннитов вошла еще и Христианско-демократическая партия.

Еще совсем недавно наиболее пессимистические наблюдатели всерьез опасались провала выборов в суннитских провинциях. Стоит отметить, что, стремясь вовлечь в политический процесс суннитов накануне проведения выборов, американские войска выпустили на свободу 24 представителей бывшего иракского режима, среди которых член регионального руководства партии Баас Худа Салих Аммаш, бывший министр транспорта Ахмад Муртада и министр высшего образования Хумам Абдуль-Халик. Между прочим, министерство транспорта играло в свое время немаловажную роль в отмывании саддамовских откатов по контрактам в рамках программы «Нефть в обмен на продовольствие».

Деятельное участие суннитского меньшинства в этих выборах означает сужение социальной базы активного недовольства и насилия, дает шанс умиротворения и стабилизации ситуации в стране. Сунниты будут пропорционально представлены в новом правительстве и наконец станут легитимным участником политического процесса. Укрепление шиитского большинства и закрепление реальной автономии курдов не могут не повлиять на расстановку сил во всем регионе. Уже к моменту проведения выборов в переходное Национальное собрание 30 января большинство иракских суннитов пришли к пониманию того, что повстанческое движение не в состоянии защитить их интересы в стремительно развивающемся новом иракском государстве.

Повстанческое движение раскололо суннитскую общину. Националистически ориентированные повстанцы, которые включают людей, связанных со старым режимом, оказались более восприимчивыми к участию в выборах. В то же время группы, связанные с иорданским террористом Абу-Мусабом аз-Заркави, перешли в еще более ожесточенную оппозицию. Суннитские политические силы, принявшие участие в нынешних выборах (во всяком случае, в какой-то мере), выступили выразителями политических позиций повстанцев. Главный лозунг их предвыборной программы — «нет оккупации». Как быстро и насколько эффективно политический процесс, разворачивающийся в суннитском секторе, сможет абсорбировать различные отряды вооруженного сопротивления, пока не известно. Однако сам факт активного участия суннитских блоков в выборах говорит о начале процесса преобразования негативной энергии, до сих пор выражавшейся в различных формах насилия.

Комментарии иракских выборов в арабских медиа показывают неготовность арабского мира взглянуть на происходящее глазами шиитского большинства населения страны. Тем более не находят сочувствия у арабских соседей националистически ориентированные курды. Политическая идентичность двух арабских стран — Ирака и Бахрейна — с шиитским большинством на протяжении всего постколониального периода определялась суннитскими правителями. По умолчанию арабское единство до недавнего времени на самом деле означало единство суннитское. На протяжении многих лет шииты были для арабского мира внешним фактором. В период ирано-иракской войны арабские режимы еще более прочно связали шиитское присутствие с внешней угрозой. Саддам Хусейн даже депортировал тысячи шиитских соотечественников в Иран как иностранный элемент. Такое отношение еще более подогревало недовольство шиитов, борьба за попранные права не прекращалась. Заметные шиитские меньшинства есть также в Ливане и Саудовской Аравии. В связи с активностью шиитских политических партий «Аль-Амал» и, особенно, Хизбуллы на фронтах арабо-изральского противостояния акции ливанских шиитов значительно поднялись за последние два десятилетия. Однако просирийская позиция шиитских организаций в недавних событиях, приведшая к выводу сирийских войск из Ливана, показала всю глубину разделительной линии между шиитами и представителями других этноконфессиональных составляющих ливанского общества. Рост активности шиитов в странах Персидского залива в связи с победой исламской революции в Иране в 1979 году привел к негативным последствиям для шиитского населения этого региона, в особенности Саудовской Аравии, восточная провинция которой населена преимущественно шиитами. До недавнего времени им не разрешалось не только занимать государственные должности, но и иметь свои мечети. Только сейчас, с приходом нового монарха, саудовские шииты получили надежду хотя бы в какой-то степени восстановить свои политические и культурные права. Взаимное недоверие между двумя крупнейшими ветвями ислама имеет многовековую историю — его нельзя отменить, забыть или проигнорировать.

Почти единогласную поддержку шиитов на выборах получил Объединенный иракский альянс, состоящий из 18 шиитских партий и объединений, преимущественно религиозной направленности. В их число вошли такие давние борцы с режимом Саддама, как Партия исламского призыва и Высший совет исламской революции в Ираке. В списках блока премьер-министр переходного правительства Ибрагим Джаафари и Абдуль-Азиз аль-Хаким, а также недавний аутсайдер молодой шиитский лидер Муктада ас-Садр, в 2004 году бросивший вызов высшему духовному авторитету шиитов великому аятолле Сейиду Али ас-Систани. «Армия Махди» в 2004 году поставила шиитскую общину и всю страну на грань реального раскола. Только благодаря политической мудрости и огромному влиянию Систани сторонники Садра, пользующегося, по некоторым оценкам, поддержкой до 30 процентов шиитов, были инкорпорированы в политический процесс. Победа Объединенного иракского альянса означает победу Систани, который хотя и дистанцируется от прямого участия в политике, на самом деле послужил центром объединения основных шиитских сил, вошедших в этот блок. Победа шиитского блока на выборах на самом деле несколько омрачена неудовлетворением, накопившимся за период фактического правления представителей Объединенного альянса на юге страны. Избиратели в шиитских районах, где власть ОИА установилась уже давно, недовольны перебоями в поставке электричества, воды, безработицей, атаками террористов. Впрочем, с подобными проблемами политические силы сталкиваются и в других регионах страны. Накануне выборов в контролируемой Патриотическим союзом Курдистана провинции Сулеймания было уволено и переназначено несколько высокопоставленных чиновников из проблемных министерств — водоснабжения, электричества и топлива, отправлены в отставку замеченные в коррупции мэры.

Вопреки распространенным, в том числе в соседних арабских странах, стереотипным представлениям о чуть ли не поголовно проирански настроенных шиитах, заметное число опрошенных международной организацией Institute of War and Peace жителей шиитских провинций опасаются усиления иранского влияния не меньше, чем их суннитские соотечественники. На улицах Басры можно увидеть плакаты с портретами исламских деятелей соседнего государства и лозунгами на персидском языке, что не может не задевать национальные чувства многих басрийцев. Однако высокая явка избирателей на этих выборах показывает, что общее ощущение неполноценности предыдущего переходного парламента и исполнительной власти преодолевается, и большинство иракцев видит в новом парламенте реального гаранта восстановления национального суверенитета.

Тем не менее крупнейшие этноконфессиональные группы не демонстрируют полного единомыслия — есть и внутренняя оппозиция. Приоритет Курдского альянса оспаривает Исламский союз Курдистана, набравший в Сулеймании 11 процентов голосов. В шиитском секторе с Объединенным иракским альянсом соперничает малочисленный список Независимой коалиции Кербалы.

Этнические и религиозные меньшинства продемонстрировали разный уровень политической консолидации. Так, несколько христианских партий и союзов сформировали единый блок (Коалицию справедливости и будущего), а представители туркменского меньшинства присутствуют по одному в нескольких коалициях, в том числе крупнейшем шиитском блоке.

20 декабря независимая избирательная комиссия опубликовала пока предварительные результаты голосования. По словам одного из членов комиссии, из почти тысячи полученных жалоб только 20 можно считать обоснованными. Резкое недовольство высказали представители суннитских партий. Их протесты в основном касаются результатов голосования в столице. Этот спор, в котором звучат угрозы гражданской войны, глубоко символичен. В суннитских провинциях Иракский фронт согласия победил со всей несомненностью, и доли процента там даже не подлежат оспариванию. В шиитских провинциях результат тоже очевиден. Но вот спор за Багдад — это спор об утраченном величии и могуществе. Потому так болезненно были восприняты суннитами шиитские 58 процентов в столице. Тем не менее можно с уверенностью сказать, что в распечатке, опубликованной на официальном сайте избирательной комиссии, нет ничего неожиданного или необычного. Она со всей очевидностью отражает специфику этнополитической ситуации в стране. Курды проголосовали за курдов, шииты за шиитов. Соответствующие результаты в провинциях, где преобладают эти группы, зашкаливают за 80 и даже 90 процентов голосов, отданных соответственно за Курдский альянс и Объединенный иракский альянс. Вполне предсказуем и разброс мнений в суннитской среде, оказавшейся наиболее разрозненной и потерявшейся в новом Ираке — между прошлым и настоящим, исламом и баасистами, среде, породившей наиболее ожесточенные очаги сопротивления оккупации. Суннитам, утратившим статус доминирующей группы, еще предстоит пройти долгий болезненный процесс адаптации к новой роли. Но результаты выборов показали, что этот процесс все же начался. Идея бойкота выборов, которую агрессивно навязывали суннитам исламские экстремисты, провалилась.

Несмотря на обилие объединительной риторики в названиях политических коалиций — национальный, иракский, единый, объединенный, диалог, национальное единство, согласие, — только одна политическая сила присутствует в пятерке лидеров практически во всех провинциях с результатами от 0,4 до 13,8 процента. Это Иракский национальный список Ияда Алави, объединивший широкий спектр светских партий, в том числе левых. Наихудший результат блок получил в курдских провинциях и неплохие результаты в шиитских, хорошие — в суннитских районах, а наибольший процент голосов блок взял в Багдаде.

Явный успех националистических сил в курдском секторе, уверенные позиции левых и правосекулярных сил по всей стране показывают значительный вес светских политиков в будущем Ираке. Тем не менее лицо страны, ее облик в широком ближневосточном контексте будет определять шиитское большинство, политическим представителем которого выступают религиозные партии. Можно с уверенностью сказать, что, подойдя к завершающей стадии сложного политического процесса на пути к созданию нового независимого Ирака, большая часть иракского общества, по-прежнему разделенного этноконфессиональными барьерами, обрела, наконец, надежду и видение будущего. Главный вызов, на который им теперь предстоит ответить, состоит в том, станет ли это будущее общим для курдов, шиитов, суннитов и представителей немусульманских религиозных меньшинств. Ответ на этот вопрос потребует от всех участников политического процесса огромных усилий и большого интеллектуального напряжения. Он на десятилетия определит судьбу не только Ирака, но и всего Ближнего Востока.