ВОЕННАЯ ПЕРЕСТРОЙКА ПО-АМЕРИКАНСКИ

Около месяца назад «ЗН» впервые затронуло тему пересмотра Соединенными Штатами своей военной стратегии. Тогда мы обратили внимание наших читателей на появление в американских СМИ информации о работе мозгового центра Пентагона — Офиса ключевых оценок под руководством Эндрю Маршалла — над документом, в котором будет содержаться современный взгляд на структуру американских вооруженных сил в период после окончания «холодной войны». Программа, разрабатываемая экспертами минобороны, призвана заменить детализированный «Четырехлетний военный обзор», срок действия которого заканчивается в конце текущего года. Первые «утечки» из военного ведомства США касались намерений новой администрации страны частично свернуть контингенты своих войск на передовых территориях, что в конечном итоге означало серьезный пересмотр доктрины передового военного присутствия, принятой Вашингтоном на вооружение более полувека назад.

И вот информация о новой военной стратегии прозвучала из уст самого президента. Речь Джорджа Буша в Национальной военной академии США, произнесенная 2 мая нынешнего года, наверняка войдет в историю как начало коренной перестройки Соединенными Штатами своей системы безопасности, основы которой были заложены после Второй мировой войны. Сегодня большинство наблюдателей акцентируют свое внимание на призыве Буша к созданию национальной системы ПРО и его заявлениях относительно необходимости радикального пересмотра Договора по противоракетной обороне от 1972 года. Конечно, президент США посвятил значительную часть своего выступления проблеме многострадального договора. Вместе с тем он заявил о своем намерении не останавливаться лишь на вопросах ПРО, а предложить своему народу совершенно другой подход к формированию военной стратегии Соединенных Штатов.

По данным информированных источников, команда нового президента не намерена ограничиваться только локальной системой противоракетной обороны наземного базирования, о которой говорил в свое время Билл Клинтон. Она рассчитывает создать полноценную ПРО, включающую элементы наземного, морского, воздушного и космического базирования. Одновременно Вашингтон предполагает в одностороннем порядке существенно сократить свой ядерный арсенал. По оценкам обозревателей, эту меру американцы могут рассматривать как своего рода уступку Москве (Россия, как известно, активно выступает против создания ПРО). Однако, с другой стороны, Белый дом таким образом хотел бы продемонстрировать свое желание отказаться от системы безопасности, основанной на принципе страха (сдерживание противника за счет наличия огромного количества оружия массового поражения, способного нанести ему при ответном ударе непоправимый ущерб), заменив ее системой, основанной на способности защитить себя от ракетного нападения (сдерживание противника за счет наличия вооружений, способных нейтрализовать его наступательный потенциал ).

Как оказалось, накануне сенсационного выступления Буша Офис критических оценок Пентагона передал министру обороны США Дональду Рамсфельду готовый документ, о работе над которым мы говорили выше. Его рабочее название можно приблизительно перевести как «Военное обозрение США», и он содержит серьезный пересмотр существующей американской военной стратегии и структуры вооруженных сил. После того как достоянием общественности стали первые подробности нового документа, в американской прессе появились довольно раздраженные комментарии. Оказалось, большинство подходов военных экспертов команды Маршалла стали для американских военных аналитиков настоящим сюрпризом.

В частности, в документе сказано, что Соединенным Штатам необходимо отказаться от доктрины, принятой на вооружение после окончания «холодной войны», согласно которой численность вооруженных сил страны и их боевая подготовка должны определяться способностью США участвовать в двух значительных региональных военных конфликтах одновременно. К примеру, от Пентагона требовали без особого напряжения решать боевые задачи одновременно в ходе вооруженных конфликтов в Персидском заливе (если Саддам Хусейн опять возьмется за старое) и на Корейском полуострове (если Пхеньян захочет силовым способом решить проблему объединения двух Корей).

По мнению американских наблюдателей, министр обороны и его эксперты сегодня сами загоняют себя в свою же мышеловку. Дело в том, что руководство Пентагона пытается пересмотреть и, возможно, преобразовать базовую структуру вооруженных сил без каких-либо изменений в стратегии национальной безопасности США в том самом документе, который должен быть определяющим для любых военных концепций и реформ.

Нельзя, конечно, утверждать, что американское военное ведомство напрасно начало заниматься вопросами коренного пересмотра роли и задач вооруженных сил, а также перестройки их структуры. Время для этого уже давно пришло. К примеру, 10-летней давности доктрина одновременного участия в двух значительных вооруженных региональных конфликтах потребовала в свое время изменения структуры американской армии и приведения ее к современному виду с мобильными тяжелыми соединениями и частями. Большинство критиков такой доктрины указывают, что она в свое время не требовала от военного руководства существенных реформ, позволив сохранить видам вооруженных сил свою численность без болезненных сокращений и других жертв.

Однако структура сил, которая была создана после принятия доктрины одновременного участия в двух конфликтах, породила серьезные проблемы, связанные главным образом со сроками переброски американского контингента в заморские театры военных действий — особенно в регионы Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока. Получалось, что они либо должны были постоянно находится в зонах потенциальных конфликтов, либо командующий американских сил в регионе должен был дожидаться их прибытия на протяжении нескольких месяцев.

Поэтому в документе, подготовленном экспертами Рамсфельда, содержится вывод о том, что базовая структура американской военной машины должна быть изменена как в свете новых стратегических реалий для США, так и широкого применения в военной сфере новых информационных технологий. И если необходимость внедрения последних достижений науки и техники в систему вооружений со стороны американской общественности не поддается сомнению, то вопрос влияния нового стратегического окружения на реформирование американской армии вызывает множество вопросов у экспертов многочисленных аналитических центров США, занимающихся вопросами безопасности. Нужно отметить, что подавляющее число этих людей сами являются отставными военными высшего звена и знают толк в оборонном строительстве.

Совершенно очевидно, что конфликты с участием держав, которые мы привыкли называть великими, случаются значительно реже, чем вооруженные столкновения низкой интенсивности, растущие в последнее время словно грибы после дождя. Авторы одного из недавних исследований влиятельного аналитического центра насчитали на начало текущего года по всему миру 39 таких конфликтов. Легко понять намерение нового руководства Пентагона строить новую структуру вооруженных сил, исходя из угрозы, носящей более общий характер. Это и вызывает главные вопросы у наблюдателей. Они считают, что эти конфликты низкой интенсивности, несмотря на свою широкую распространенность в мире, не представляют серьезной угрозы собственно для безопасности Соединенных Штатов в отличие от конфликта с участием какой-либо великой державы (скажем, той же России или Китая). По их мнению, участие в конфликтах низкой интенсивности для американских вооруженных сил должно носить вторичный характер после задачи нейтрализации угрозы со стороны великих государств мира. Конечно, такая угроза может возникнуть для США раз или два в столетие, однако если армия страны окажется не готовой противостоять ей, то последствия этого окажутся для Соединенных Штатов катастрофическими.

Представители американских аналитических центров указывают на то, что документ о перестройке в военной сфере был подготовлен небольшой группой гражданских экспертов по заказу гражданского руководства министерства обороны. Неудивительно поэтому, что в прессе начинают появляться возражения со стороны военных представителей комитета начальников штабов видов вооруженных сил, которые были фактически исключены из процесса разработки новой программы реформирования американской армии. По существу концепция Дональда Рамсфельда рассматривает лишь часть всей проблемы — перестройку структуры вооруженных сил. Она и не может по своему определению содержать политические элементы стратегии безопасности, в том числе вопросы участия США в различных военных блоках и союзах или перечень критических региональных конфликтов, в которых участие американских военных будет отвечать национальным интересам страны. Эти вопросы не входят в компетенцию военного ведомства, ими должны заниматься Белый дом и Совет национальной безопасности. Исходя из этого, можно согласиться с тем, что документ министра обороны был создан в своеобразном вакууме. Ведь разработка новой структуры вооруженных сил предполагает наличие набора стратегических целей государства, которые должен предложить президент, руководствуясь текущими потребностями своего государства.

Исходя из своих полномочий, Дональд Рамсфельд все делает правильно. По крайней мере, его программа военных реформ рано или поздно повлечет за собой серьезные изменения в национальной стратегии США. И главным вопросом дискуссий вокруг нового документа станет, очевидно, подход к новому стратегическому окружению Соединенных Штатов, а именно, что считать главной угрозой для страны — маловероятный крупный конфликт с участием великой державы или многочисленные локальные конфликты слабой интенсивности, пылающие сегодня по всему миру.