В Берлин — за призраком членства в ЕС

Теперь о Викторе Ющенко не будут говорить как о президенте, который общается с Ангелой Меркель исключительно в телефонном режиме. Госпожа канцлер выкроила время в своем плотном графике, чтобы уделить полтора часа тому, кто несколько месяцев назад взял украинско-немецкие отношения под собственный контроль.

Но примечательно другое: точно так же канцлер страны, которая сегодня председательствует одновременно в Евросоюзе и G-8, нашла время для ланча с премьер-министром Януковичем. Причем в течение одного месяца. По нашей информации, тем самым в Берлине желали продемонстрировать: в Германии хорошо знают внутриполитическую ситуацию в Украине и не позволят одной из сторон использовать встречу с канцлером как внешнеполитическое преимущество перед другой.

Символично, с точки зрения Берлина, должно быть и другое: то, что Меркель, поначалу планировавшая поговорить о проблемах насущных в конце года, решила сделать это в первые месяцы своей новой миссии. И, что особо важно для Украины, до того момента, пока официально не стартовали переговоры по новому базовому соглашению между Украиной и Евросоюзом.

В то же время мы бы не преувеличивали значение этой встречи — с лидером белорусской оппозиции Александром Милинкевичем фрау Меркель встречалась в прошлом году дважды. Да и Виктор Ющенко на самом деле мог донести некоторые позиции Киева, не дожидаясь, пока Совет ЕС предоставит мандат для переговоров по новому соглашению, не предусматривающий перспективы членства. По некоторой информации, госпожа Меркель готова была с ним отужинать накануне прошлогодних парламентских выборов, однако в Киеве решили, что теперь очередь немецкого канцлера прибыть на берега Днепра. Особенно, говорят, на этом акцентировал внимание в разговоре с главой государства один из главных на тот момент евроинтеграторов страны…

Так или иначе, еще накануне берлинской встречи глав государств немцы достаточно выразительно продемонстрировали Украине свой стиль работы в качестве евросоюзовского рулевого. Во-первых, во время вышеупомянутого заседания министров иностранных дел ЕС (22 января 2007 года) Германия, по имеющейся информации, взяла на себя роль модератора. То бишь, она намеренно дистанцировалась от лагеря противников «европейской перспективы» для Украины, олицетворяемого, в первую очередь, Францией с Испанией, при этом не пытаясь примкнуть к лагерю сторонников предоставления Киеву более четкого сигнала. Так, как это делали Швеция, Польша, Литва, Эстония, Словакия, Болгария или Чехия (Тарасюк, видимо, недаром терпел гневные окрики из Киева, находясь с визитом в Праге). Во-вторых, Германия немало удивила отдельных украинских партнеров по ЕС — наиболее снисходительных к внутриполитическим перипетиям в Украине, — когда наотрез отказалась принимать участие в заседании тройки Европейского Союза, если до того момента не будет урегулирован вопрос с министром иностранных дел. В Берлине не желали вести переговоры с членом правительства, которого не признает его непосредственный шеф. И это, несмотря на то что лично Франк-Вальтер Штайнмайер был заинтересован приехать в Киев, чтобы перед тем как украинский десант высадится в Берлине, иметь полное представление о том, насколько серьезны намерения Киева до конца отстаивать «перспективу членства», и что, например, кроется за заявлением Путина о загадочных договоренностях вокруг украинской ГТС (последний момент министр и президент обсуждали в Киеве с глазу на глаз). К тому же это была практически единственная дата, когда он мог посетить Украину во время председательства Германии в ЕС.

Есть и другой момент: еще год назад, после своего первого визита в Украину, министр Штайнмайер обронил в кулуарах, что его украинским коллегам не хватает чувства так называемой real politik. И касалось это не только новых маршрутов поставок нефти и газа через Украину в ЕС, которые в его присутствии рисовал на карте Виктор Ющенко, но и того, как в Киеве представляли процесс вхождения своей страны в ЕС.

Правда, если тогда недостаточные знания по части real politik демонстрировали президент и министр иностранных дел, то теперь решил прославиться Виктор Янукович, который, в отличие от Ющенко, аккуратно высказавшего свои пожелания на переговорах, публично призывал немецкого министра предоставить Украине перспективу членства в ЕС. Но показательно, что немецкую сторону подобная решительность премьера ничуть не удивляет. Скорее настораживает. Отдельные наши собеседники в Берлине склонны рассматривать это как некую игру: сначала громко призывать Евросоюз открыть дверь для Украины (помните обращение Януковича в Давосе к еврокомиссару по вопросам расширения Олли Рену?), а потом с чистой совестью объяснить целевой аудитории: вот, видите, сколько я их ни просил, а они, в Евросоюзе, не хотят нас к себе, и все.

Но как бы слаженно украинские визитеры ни говорили в Берлине о своем видении будущего соглашения и сколько бы президент не повторял на переговорах, что для Украины мандат Совета ЕС — еще не вердикт, украинские евроинтеграторы должны принять во внимание следующие моменты. Во-первых, максимум на что в ходе подготовки соглашения они могут рассчитывать от немцев — это на формулировку вроде «дверь открыта и процесс расширения не завершен». А здесь, в свою очередь, уместно вспомнить два ранее озвученных Ангелой Меркель заявления — «нет Евроконституции — нет расширения» и «после Румынии и Болгарии ЕС приостановит прием новых членов».

Во-вторых, в Берлине исходят из того, что евросоюзовская политика соседства одна, а раз так, Киеву следовало бы распрощаться с иллюзиями относительно того, что Украину выделят из общей массы соседей и начнут заниматься с ней по «индивидуальному графику». Подобное утверждение может показаться несколько странным в свете неоднократных пожеланий разных политических деятелей Германии реформировать эту самую политику соседства с учетом интересов восточных соседей Евросоюза. Но в неформальных беседах немецкие политики говорят о том, что любая эксклюзивность в отношении Украины заведомо непроходная при нынешнем раскладе сил в ЕС. В то же время не забывают повторять: диалог Евросоюза с Украиной даже состоянием на данный момент можно назвать более глубоким, чем, например, с Россией, поскольку с последней речь не идет о создании зоны свободной торговли.

Другое дело, что если Россию в Берлине продолжают называть стратегическим партнером, то Украина в разработках тамошних полисимейкеров значится как партнер стратегического значения. Хотя Ангела Меркель и не состоит в столь дружеских отношениях с Владимиром Путиным, как ее предшественник, и даже позволяет себе не принимать предложения российского президента в переориентации запасов Штокмановского месторождения на Германию, дух бывшего канцлера по-прежнему витает в немецком правительстве. Каждый факт нарушения прав человека в России некоторые последователи политики Шредера (они же — равноправные партнеры по «широкой коалиции») воспринимают не иначе, как очередное доказательство, что России нужно уделять больше внимания и ни в коем случае не пытаться ее изолировать.

Впрочем, партнер стратегического значения — прогресс по сравнению с тем, что при Герхарде Шредере Украина могла претендовать разве что на звание самого надежного посредника в энергетическом диалоге между Россией и Германией. Даже несмотря на то что с момента прихода в канцлерское кресло Ангелы Меркель в Киеве успели убедиться: если между немецкими социал-демократами и христианскими демократами и были внешнеполитические различия, то касались они Турции, Ирака и в какой-то мере Соединенных Штатов, но отнюдь не Украины. И, наверное, правы были те представители немецкого социал-демократического лагеря, которые два года назад уверяли автора этих строк, что, изображая из себя главного защитника евроинтеграционных интересов Украины, ХДС ведет нечестную игру: после прихода к власти вряд ли кто-то из них вспомнит, как за несколько месяцев до выборов предлагал принять в бундестаге заявление с призывом предоставить Украине ассоциацию в ЕС.

При этом нельзя сказать, что ряды тех, кто уделял Украине внимание, с приходом Меркель поредели. Скорее следует вести речь о том, что группа поддержки Украины, существовавшая в парламенте, не была расширена за счет представителей правительства. Правда, некоторые наши германские собеседники замечают, что весьма благосклонно относится к Киеву госсекретарь МИДа (практически замминистра) социал-демократ Гернот Эрлер. Однако вряд ли может считаться лоббистом Украины человек, который в бытность заместителем главы фракции социал-демократической партии в бундестаге не раз говорил о том, какой оставленной и непонятой чувствует себя Россия и как ей нужна поддержка, а не критика.

К тому же в бундестаге уже нет таких активных деятелей вроде Фолькера Рюэ, который в бытность главой комитета по зарубежным делам не только исколесил пол-Украины, но и сделал все возможное, чтобы в свой первый после оранжевой революции приезд в Берлин Ющенко выступил с речью в бундестаге. Достижения же нынешних «лоббистов» Киева в Берлине сводятся, главным образом, к проведению Дней Украины в бундестаге.

Однако стоит заметить, что даже самые активные сторонники нашей страны в Берлине придерживаются никого ни к чему не обязывающей формулы «дверь в ЕС не закрыта, об остальном не говорим». По имеющейся информации, ее придерживается и внешнеполитический советник канцлера.

Консенсус есть и по другому поводу: Украина должна интегрироваться в ЕС с помощью конкретных проектов. Ангела Меркель более чем четко сказала об этом Ющенко в телефонном разговоре в октябре прошлого года. Не потому ли отдельные высокопоставленные дипломаты как бы невзначай роняют на международных конференциях, что евроинтеграции Украины наверняка бы посодействовала приватизация «Дойчетелеком» «Укртелекома»? И не потому ли Виктор Андреевич не забывает напоминать германским коллегам о том, что пора бы уже восставить переговорный процесс по созданию украинско-немецко-российского газового консорциума? И даже в последнюю минуту трансформировал свой визит в Германию из однодневного в трехдневный для встречи в рамках Мюнхенской конференции с Владимиром Путиным? Ничего, что у многих германских полисимейкеров сложилось мнение, что на самом деле Берлину в этом газотранспортном трио отведена роль эдакой приманки для осторожного в подобных вопросах Киева, а некоторые тамошние дипломаты до сих пор вспоминают, как немецких переговорщиков с авиабилетами на руках российские коллеги просили не приезжать на консультации под предлогом, что сначала россияне должны выяснить все сами до малейшего вопроса.

Как реагируют сегодня на подобные «выяснения» в Берлине, который определил бесперебойные поставки энергоресурсов как одну из главных целей своего председательства в ЕС? С одной стороны, немцам весьма льстит, когда на переговорах украинские коллеги заверяют, что готовы информировать европейских партнеров обо всех договоренностях с россиянами. С другой стороны, немцы не забывают напоминать, что ключевыми составляющими энергетической политики ЕС являются прозрачность, предсказуемость и обязательный мирный механизм урегулирования конфликтов.

И если для субъектов энергетического рынка Германии анонсируемые Путиным договоренности с Украиной не представляют ничего сверхъестественного, германское правительство исходит в первую очередь из соображений евросоюзовской антимонопольной политики. А здесь подобным сделкам не место.