Уроки прагматизма

События Помаранчевой революции и результаты президентских выборов в Украине безусловно повлияли на положение нашей страны на мировой политической арене и на общую расстановку сил в Европе и в мире. С одной стороны, наблюдается явное усложнение и увеличение количества факторов, влияющих на отношения Украины с ключевыми для нее геополитическими игроками — Европейским Союзом, Россией и США. С другой — оказались затронутыми гораздо более широкие связи, в частности трансатлантические отношения ЕС и США (в сторону улучшения), а также их отношения с Россией (в сторону охлаждения). При этом ни США, ни ЕС не собираются возвращаться к противостоянию с Россией времен холодной войны, а всячески пытаются сохранить ее в орбите демократического мира. Для Украины это, в частности, означает, что время, когда можно было использовать противоречия между Россией и Западом, балансируя между соответствующими векторами, безвозвратно ушло — современный многомерный внешнеполитический ландшафт, внутри которого теперь действует Украина, практически не оставляет места для простых и однозначных решений. Каким бы ни считать современный мир — однополюсным или многополюсным, ясно одно — двойного противостояния больше нет, а вместе с его исчезновением утрачивают смысл и черно-белые интерпретации событий.

К традиционным проблемам украинской внешней политики добавилась новая повестка дня во взаимоотношениях со странами ближайшего окружения — Молдовой, Беларусью и Грузией. На месте интенций, пожеланий и виртуальных проектов (ГУАМ) предшествующего периода взаимоотношения с этими странами теперь конкретизировались. Четкость внешнеполитического курса страны, политическая воля нового руководства на фоне изменения внутренней ситуации поставили Украину перед необходимостью занять серьезную позицию по наиболее острым региональным проблемам — Приднестровью в контексте отношений с Молдовой, по способу взаимодействия с режимом Лукашенко. Вместе с тем стал очевидным дефицит союзников в ближайшем окружении, на фоне чего особым смыслом наполнились перспективы развития отношений с Грузией и другими странами Южного Кавказа.

В области внешней политики, как и в других областях, Украина остро нуждается прежде всего в новых подходах, что не обязательно означает, что нам необходимо срочно выдумывать велосипед. Целесообразнее опереться на что-то уже имеющееся, тем более, когда принципиально новые внешнеполитические подходы уже предложены и применяются именно там, куда мы движемся, то есть в Европейском Союзе. В течение нескольких последних лет, столкнувшись с вызовами, принесенными самым масштабным за всю его историю расширением, ЕС усиленно занимается выработкой общей внешнеполитической доктрины, ключевыми составляющими которой стали Европейская политика соседства и Европейская стратегия безопасности. К сожалению, именно в эти последние годы, особенно с 2000 г., когда в международной политике возникло так много нового, Украина оказалась на обочине общеевропейских тенденций. Поэтому новые идеи об устройстве постмодерного мира, организованного не на «праве силы», а на «силе права», до сих пор воспринимаются у нас как нечто экзотическое и не вполне реальное. А вот понятие «сфер влияния», которое в ЕС уже стало анахронизмом, сохраняет свою значимость как в России, так и в Украине. Точно так же не остается незамеченным фактор времени, поскольку Европейский Союз представляет собой не стабильное образование, а целенаправленно осуществляющийся проект, изменяющий с течением времени пространственные очертания и политические характеристики. Все это связано с пониманием политической реальности как процесса, в формировании которого принимает активное участие человеческий фактор. Вместо этого мы ориентировались и в значительной степени продолжаем ориентироваться на детерминизм «международного положения», которое содержит в себе идею чего-то устойчивого и объективно данного. И только сейчас определенная часть политиков и общества ощутила, что человеческая воля и решимость могут значить очень многое, а в некоторые моменты — практически все.

Такое концептуальное отставание во многом предопределило и негативное отношение в Украине к новым европейским инициативам. Это особенно коснулось Европейской политики соседства. Идея общего подхода ко всем странам непосредственного окружения ЕС при возможности детализации и точной подгонки на уровне двусторонних отношений не была адекватно воспринята Украиной. Все заслонил тот действительно очень неприятный для нас факт, что Европейская политика соседства предназначена для стран, относительно которых вопрос членства в ЕС не стоит на повестке дня. А поскольку ЕС все чаще и уверенней называет себя просто Европой, то Украина оказалась вытесненной за ее пределы.

Показательно, что когда новоизбранный Президент Украины заявил о том, что место Украины в Европе и что наша страна должна стать членом ЕС, то это простое утверждение вызвало довольно бурную реакцию. Некоторые представители ЕС оказались совершенно к этому не готовы и принялись рассуждать, мол, вопрос о применимости к Украине обозначения «Европейская страна» еще не решен. К сожалению, это, по-видимому, нелепое утверждение покоится на солидных основаниях, или, точнее, на завалах недоразумений, накопившихся в наших отношениях с Евросоюзом за последние несколько лет. Сложные и драматичные поиски европейской идентичности, происходящие в странах ЕС, обошли нас стороной, поэтому сейчас нам приходится привыкать, что Европа в современном понимании — это общность прежде всего ментальная, и только затем географическая.

В этой ситуации легко скатиться на привычный для нас за последние годы тон обид — в Европе нас опять не хотят! — вместо того чтобы, как рекомендует британский аналитик Дж. Шерр, не только говорить самим, но и слушать. План действий в рамках Европейской политики соседства, который вот-вот вступит в силу, не предполагает получения Украиной членства в ЕС. Этот факт не стоит ни игнорировать, ни пытаться изменить — просто диалог на тему членства и нового формата отношений необходимо активно и очень аккуратно вести вне формата политики соседства и параллельно с выполнением Плана действий, как того требует многомерность и динамика современной политической реальности.

Отправной точкой для диалога о новом формате может стать Резолюция Европарламента по результатам выборов в Украине от 13 января
2005 г. Здесь содержится призыв к Совету ЕС и Еврокомиссии «рассмотреть, помимо мероприятий Плана действий в пределах Европейской политики соседства, другие формы ассоциации с Украиной <…>, предоставив этой стране четкую Европейскую перспективу, которая в конечном итоге могла бы привести к вступлению Украины в ЕС». Заметим, что до тех пор, пока новый формат отношений, предусматривающий для Украины перспективу членства, не сформирован, заявку на членство в ЕС подавать не стоит. Когда внутри ЕС отсутствует готовность признать страну кандидатом на членство, подача заявки не только ничего не даст, но может даже задержать принятие позитивного решения. Это не означает, однако, что следует ничего не делать. Политика соседства не мешает параллельному поиску «других форм ассоциации».

Добиться того, чтобы Украину начали рассматривать не с точки зрения соседства, а в аспекте политики расширения, которая направлена на подготовку и прием новых стран в состав ЕС, будет непросто. Принципы политики расширения сегодня значительно изменились. Так, теперь ЕС уже не представляет себя в виде расширяющейся Вселенной, как в 2004 г., когда по сценарию «большого взрыва» в его состав было принято сразу 10 новых стран. Темпы расширения значительно снизились, и речь идет о необходимости определения путем дискуссии окончательных границ ЕС. Ужесточаются требования к странам-кандидатам. Теперь уже речь заходит о таких трудно определимых вещах, как наличие у страны «европейского призвания» (так, по словам комиссара Еврокомисии Олли Рена, у Турции есть такое призвание, а у Норвегии — нет), общих культурных и цивилизационных характеристик и т.п, на фоне чего географический критерий отходит на задний план. В этой связи самого пристального внимания заслуживают казавшиеся нам ранее довольно абстрактными проблемы конструирования европейской идентичности, которые сегодня активно занимают европейское сообщество.

Возвращаясь к принципам формирования новой внешней политики Украины, следует сказать, что Европейская политика соседства может оказаться полезной не только в отношениях с ЕС. Заложенный в этой политике общий подход может найти применение при формировании отношений с нашим ближайшим окружением. Тем более что те страны, не члены ЕС, которые граничат с Украиной — Молдова, Белоруссия и Россия, — также входят в сферу действия Европейской политики соседства. Факт общего европейского соседства, который распространяется и на страны Южного Кавказа — Грузию, Армению, Азербайджан, — может стать основой для выработки внешней политики Украины и на этом направлении. Для Украины пришло время сменить угол зрения на свое ближайшее окружение и посмотреть на него в европейской перспективе. Напомним, что политика соседства обозначает не столько характер отношений с отдельными странами, сколько имеет целью организацию смежного с ЕС пространства, в котором действуют совместимые и прозрачные правила игры.

Последовательное использование этого формата Украиной в отношениях с названными странами-соседями послужит гарантией того, что эти отношения не только не вступят в противоречие с экономическими, правовыми и политическими стандартами Евросоюза, а будут способствовать воплощению перспективного плана ЕС касательно всего региона. Мы, таким образом, можем выступить как активный или даже ключевой партнер и союзник Евросоюза на постсоветском пространстве. При правильной дипломатической раскрутке этот статус мог бы, между прочим, стать еще одной ступенькой и в поиске «новых форм ассоциации» с ЕС. Эффективное экономическое и политическое сотрудничество с нашими постсоветскими соседями в таком случае не только не помешает, но и будет способствовать основной задаче интеграции в ЕС. Появление европейской доминанты в отношениях со всем нашим окружением позволит украинской внешней политике приобрести центр тяжести, стать, наконец, устойчивой.

Мы имеем в виду, конечно, не буквальное переформатирование Европейской политики соседства с заменой слова «Украина» на «Россия», а «ЕС» — на «Украина». Не означает это также и того, что мы будем или тем более сможем что-либо навязать нашему северному или другим соседям — какие-то новые стандарты, подходы и уж тем более демократические ценности. Легкая помаранчевая фобия у российских и других эсэнгэшных бюрократов, наверное, пока останется единственным признаком украинской экспансии, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. Осознание ограниченности своих реальных возможностей воздействия на Россию как наиболее сильного ближайшего оппонента нашего европейского выбора не должно приводить к пессимизму и пассивности. Украина вовсе не потеряет своей дорогой ценой завоеванной «субъектности», если поймет, что Путин не очень-то прислушивается не только к нам, но и к более сильным игрокам.

В отношениях Украины с Россией должна произойти смена перспективы, угла зрения, необходимо более точное видение в тех областях, где до сих пор действовала советская «позвоночная» культура вместе со всем репертуаром «неуставных» отношений. Впрочем, наверное, это и имел в виду Президент, когда во время визита в РФ сказал, что наши отношения теперь надо будет формализовать. Украина могла бы поучиться европейскому стилю взаимоотношений с партнером, который, еще раз повторим, сводится к принципу «сила права вместо права силы». Если же она научится действовать по правилам, предложенным нам Европейской политикой соседства, возможностей для этого станет больше.

Под точным видением, однако, мы не подразумеваем некое прозрение. Это скорее технический вопрос. Опыт революции со всей отчетливостью показал, насколько большинство наших соседей далеки от понимания нас. Шок, вызванный столь глубоким непониманием нас Россией, свидетельствует, между прочим, и о том, что мы сами уже имеем неточное представление о нынешней России, которая на протяжении последних тринадцати лет развивалась без нашего участия. В будущем, учитывая высокую степень риска, связанную с непониманием такого рода, мы не можем более полагаться на иллюзию знания, которым, как нам кажется, мы обладаем. Один из уроков последних событий состоит в осознании того, что наша многолетняя совместная история на самом деле не гарантирует нам ничего — ни сочувствия, ни понимания, ни общности интересов. Для истинного же знания необходим кропотливый и систематический труд профессионалов, которых, как выясняется, в Украине явно не хватает.

Одним из основных следствий Помаранчевой революции стало то, что Украина неожиданно для мира и даже для себя самой оказалась в сложном и многомерном мировом политическом пространстве. Открылись и новые неожиданные возможности. Большая степень свободы закономерно связана и с большей ответственностью, необходимостью поиска ответов на новые вызовы. Время требует, наконец, истинного прагматизма, не имеющего ничего общего ни с циничным скепсисом т.н. европессимистов, ни с благодушной самоуверенностью, — подхода, сориентированного на максимальное использование меняющихся обстоятельств, готовность рассматривать их как скрытые возможности и материал для работы.