УКРАИНА МЕЖДУ ПРОШЛЫМ И БУДУЩИМ

Динамично меняющийся мир торопит. Вслед за коротким периодом надежд, соблазнов и иллюзий, который Украина провела в благостной дреме, наступает пора жестких требований и прагматических решений. Время настойчиво диктует свои условия и принципы организации общественного бытия — энергичное внедрение инноваций и корпоративных норм управления, гармонизацию национальных традиций с потребностями общественной модернизации (подробнее в статье «На пороге нового тысячелетия: куда дрейфует мир?», «ЗН», 15.01.2000). И как уже неоднократно бывало в истории, в геополитическом пространстве Украина оказалась меж двух «расходящихся» цивилизаций — западноевропейской и евразийской, к тому же «отягощенная» и мусульманским вызовом. Какое уготовлено ей будущее в таком мире? А главное, какие силы и ресурсы необходимо задействовать, чтобы достойное будущее состоялось?

Для того чтобы ответить на подобного рода вопросы, как и понять причины наших насущных бед и проблем, необходимо зреть в культурный корень социума. Речь о культуре в ее широком понимании, как о некой сущностной матрице (программе), определяющей основы мировосприятия, миропонимания, установки и стереотипы поведения, способы действия и приспособления к изменяющейся социальной и природной среде, которая устойчиво воспроизводится через систему совместной жизнедеятельности и образования.

Именно социокультурные начала выступают системообразующим стержнем политического устройства государства, хозяйственных укладов, общественных традиций, норм нравственного поведения социума и личности. И величие культуры народа определяется прежде всего тем, в какой мере она способна мобилизовать и поддерживать духовные, душевные и физические силы человека и общества, прежде всего в тяжкие годины испытаний.

Чем же определяется наша социокультурная среда сегодня и каковы ее перспективы в контексте стратегических направлений развития человеческой цивилизации?

Украинская карма в свете цивилизационных приоритетов

С активным включением Украины в мировые процессы представилась возможность не только глубже познать мир, но и лучше увидеть в их зеркале самые потаенные уголки своего национального характера. Начавшийся в Украине с крушением империи активный процесс национальной самоидентификации серьезно обозначил проблему социокультурной неоднородности страны. Ведь держава в ее нынешних границах — суть советский проект собирания земель и народов, консолидация которых до 1991 года обеспечивалась сугубо тоталитарными методами. Последовавший затем период «вольницы» хотя и обнажил проблемы, однако не обострил их до крайности. Сегодня же ситуация в свете происходящих на планете процессов и явлений кардинальным образом меняется.

Западная Украина, тяготеющая к евроатлантическому выбору (дают о себе знать и историческая память, и влияние западной диаспоры), сегодня, однако, сорвалась на откровенную русофобию. Восток и Юг, хотя и пребывают до сих пор в своеобразной «этнической спячке» (в основном вследствие маргинализации населения), все же приоритетно расположены к связям с Россией. И начавшиеся процессы консолидации российского общества в определенной мере окажут влияние в Украине. Активизируется крымскотатарское национальное движение, к интересам которого неравнодушны наши южные соседи. Центр, в свою очередь, все более тяготеет к идее самодостаточности и равноудаленности. И не считаться с этим нельзя.

Нарастание этнической и цивилизационной дифференциации отмечается не только в постсоветском пространстве. Даже благополучная Австрия в порыве национального эгоизма откровенно бросила вызов единой Европе. По сути это «нормальная» традиционная реакция на мировую глобализацию и социальную модернизацию. Национализм, с одной стороны, является той пробивной силой, которая рушит имперские системы (так распались СССР и СФРЮ), расчищая тем самым путь для «нового мирового порядка». С другой стороны, он создает барьеры не только для процессов интеграции, но и для социальной модернизации и реформирования. Украина в полной мере это ощутила на себе.

А потому дабы осознать социальные ресурсы реформирования, целесообразно разобраться в своих «национальных чувствах». В какой же мере культура украинского социума способна стимулировать процветание Украины в ХХI веке?

Завороженность идеями либеральной демократии в начале 90-х создала в Украине иллюзию, что их постижение и внедрение в общественную практику будет способствовать активному вхождению в западный мир. Тем более что, казалось, украинцы «генетически обречены» на либерализм.

Но такая украинская либеральная демократия оказалась крайне неуживчива не только с корпоративными требованиями времени, но и насущными потребностями общества: раздрай во власти, отсутствие социальной солидарности и политического согласия, разрозненность и непримиримая конкуренция политических движений, олицетворяющих гетманские амбиции отдельных лидеров или бизнес-групп, непомерно разросшаяся политическая и экономическая теневая деятельность.

С началом становления украинской государственности многие министерства и ведомства превратились в своеобразные бюрократические корпорации-«вольницы», прибравшие к рукам целые сферы народного хозяйства. Попытки реформировать государственно-административную машину и экономическую систему разбивались о своеволие чиновников. А чего стоит институт льгот? И сколько было поломано архиприбыльных коммерческих схем, требовавших объединения интересов нескольких «групп влияния» ?

В таких условиях естественными стали деградация и разбазаривание таких сложных структур, как Черноморское пароходство, огромные проблемы в обеспечении функционирования нефтеперерабатывающих комплексов. Сегодня на наших глазах разваливается электроэнергетика. Создание финансово-промышленных групп остается только в мечтах и проектах, «вакуум» фондового рынка так и не заполняется. Некогда могучие украинские компании перестали интересовать стратегических инвесторов, поскольку оказались в весьма плачевном состоянии из-за бездарного руководства ими.

С великим «облегчением» Украина отказалась от технологически насыщенных контрактов и пошла на стратегические политические уступки в обмен на сырье, прощение долгов, кредиты или обещания развивать малый и средний бизнес. Фактически без боя были сданы позиции в борьбе за инвестиции в высокотехнологические сферы и доступ своей интеллектуально емкой продукцией на мировой рынок. Действующие единичные высокотехнологические производства как «оазисы» в промышленной пустине — их можно пересчитать по пальцам.

В плену страстей: «маємо те, що маємо»

Заклинаниями по поводу наших несуразиц уже никого не удивишь. Но в вопросах вскрытия причин пока что в головах политиков и экспертов полный разброд. Некогда популярные ссылки на тяжесть тоталитарного наследства не убеждают. Разве что еще продолжают по инерции использоваться в рамках некоторых политических ритуалов. По-моему, дело обстоит не столько в отсутствии единства взглядов, сколько в недостатке смелости беспристрастно всмотреться в самих себя, не пеняя на зеркало… А тем более констатировать не вполне приятные для себя вещи.

В частности, признаться себе в том, что трудности во взаимоотношениях Украины с «расчетливым» Западом и «жестким» Востоком нередко возникают в силу того, что демонстрируемые украинцами особенности поведения и способы действий не всегда адекватно вписываются в контекст принятых современных мировых норм. И в условиях заведомо проигрышного противостояния с технократическим миром «невостребованные» и даже антагонистичные ценностные ориентации и свойства национального характера вытесняются в область подсознательного, формируя именно тот комплекс «меншовартості», который не только мешает жить, но и порождает «теневой имидж нации», эксплуатируемый украинскими недругами и недоброжелателями.

Чрезмерная конкретно-предметная ориентация (по принципу «краще курка в руці, ніж журавель в небі») не только в личном общении, но и в конкретных политических и коммерческих делах, проявляется в пренебрежительном отношении к сложным интеллектуальным процедурам принятия решений, игнорировании информационных ресурсов как фундамента современных систем управления, а также зацикленности на вопросах владения собственностью в ущерб эффективного управления ею.

Затаенная углубленность украинской души, склонность к общению со своим внутренним миром, уединению или созданию малых групп на основе взаимных симпатий — трансформировалась в идеал «моя хата скраю» как символ партикулярного местечкового патриотизма, декларирование нейтральности и внеблоковости — эдакой формы отстраненности от участия в мировых политических корпорациях.

Социальная пассивность, консервативность, нежелание рисковать, стремление к обособлению и персональной свободе без надлежащей ответственности, дисциплины и организованности, как и отсутствие устойчивого целеполагания, становятся серьезным тормозом для корпоративных действий и инновационной деятельности.

Украинский этнонациональный психотип приоритетно ориентирован на время, предпочитая углубляться в прошлое с его архаикой и символикой. Однако такое прошлое сверх меры тяготеет над настоящим, окрашивая его в депрессивные тона (в этом контексте характерным есть явное преобладание ритуалов поклонения жертвам, а не героям). При этом будущее практически оказывается вне поля внимания — о нем в большинстве предпочитают не думать (к слову сказать, футурологические прогнозы в среде украинских интеллектуалов не в чести). Но если какие-либо проекты и появляются, то в них иллюзорность и виртуальность значительно преобладают над реалистичностью просчетов. А потому-то и закономерна судьба наших «планов громадья».

Однако в вопросах глобального пространственного обустройства существуют серьезные проблемы, что сейчас явственно просматривается как в геополитических колебаниях государства, так и опаске заняться серьезным административно-хозяйственным обустройством страны — украинцы более тяготеют к организации микропространств («садок вишневий коло хати…». К слову сказать, именно в пространственно-временной ориентации рельефно проявились сущностные отличия украинской и российской ментальности (россияне приоритетно ориентированы в будущее и на обустройство пространства в глобальных масштабах).

Процесс возрождения этнонационального украинского начала в культуре страны хотя и сказался благотворно на ряде сфер общественной жизни, вместе с тем обнажил ряд болезненных проблем, касающихся социальных последствий возврата к традициям и вскрытия культурных слоев и архетипов коллективного бессознательного. И как оказалось, именно в «преданиях старины глубокой» коренятся многие из тех «несвоевременных» качеств украинского характера, которые вызывают «аллергию» в мире.

К месту задуматься над предупреждением авторитетного «американского» украинца Осипа Мороза, что «вряд ли можно брать прошлое за образец», а присущая украинцам «селянская ментальность хороша для селян — да и то в определенное время и определенном месте, но она не полностью дается целой нации». «Самооправдания» по типу того, что в условиях возможных глобальных экологических катаклизмов особая психофизиологическая живучесть и гармоничная вписанность украинцев в природу сгодятся, пока не сбываются. И хотя способность выживать в самых невероятных обстоятельствах украинцы демонстрировали в течение всей своей истории, социальные катастрофы, как и внутриполитические разборки ХХ века — свидетельства серьезных «неполадок» украинского социокультурного механизма. Прежде всего в той его части, которая ответственна за коллективные формы выживания.

В поисках «точки опоры»

Столкнувшись с серьезными внутренними проблемами и не найдя сил для их разрешения, на определенном этапе общественного развития украинцы, даже при всей обращенности внутрь себя, активно стали уповать на внешнюю помощь.

С одной стороны, Запад прельщал уровнем жизни, успехами в организации эффективного производства и управления. Но со временем иллюзии по поводу того, что мы быстро «заразимся» этим опытом, миновали. От западных политиков и экспертов пришлось выслушать сонм поучений, претензий, укоров и требований. В «сухом остатке» помощи остались сдвижки разве что в вопросах развития мелкого и среднего бизнеса, отработки некоторых приемов в международной политике и сфере безопасности и … огромные финансовые долги.

Какой уж там корпоративный опыт… А зарубежные транснациональные корпорации в Украине — это и вовсе «вещь в себе» под покровительством международных организаций и правительств ведущих мировых держав. Что же касается американской системы социального партнерства, основанной на принципах «этнонационального плавильного котла», то она и вовсе губительна для Украины. Однако вряд ли стоит корить Европу и Америку в том, что они не желают продвигать Украину технологически — не в их культурных традициях глубоко рефлексировать по поводу «непонятных» сторон украинской ментальности. На Японию и Южную Корею с их высоким уровнем корпоративных традиций в ближайшее время, похоже, тоже тяжело рассчитывать — хронический конфликт «АвтоЗАЗ» — «Daewoo» — наглядный тому пример.

Как бы то ни было, украинскому социуму предстоит нелегкий путь приспосабливания к нормам и нравам глобализирующегося мира, его жесткому правовому порядку и прагматичности. И вряд ли стоит рассчитывать в этом деле на «восточный локомотив». Задача уважающего себя государства — воспользовавшись опытом развитых стран, выйти на свою жизненную стезю. Если мы задумываемся всерьез о своем экономическом, технологическом, культурном и даже политическом процветании в третьем тысячелетии, то должны искать точку опоры в себе, гармонично совмещая насущные нужды социальной модернизации с возрождающимися национальными традициями.