ЦЕНТРАЛЬНОАЗИАТСКИЙ СОЮЗ ВМЕСТО ЕВРАЗИЙСКОГО?

Проводив Бориса Ельцина, Леонида Кучму, Эдуарда Шеварднадзе и других дорогих гостей центральноазиатского региона, хозяин странного саммита Нурсултан Назарбаев мог облегченно вздохнуть. Теперь начиналось, вероятно, главное — если не с точки зрения эффективности принимаемых решений, то уж во всяком случае с точки зрения политической демонстрации, не удавшейся на встрече двенадцати. Уже через несколько часов после отъезда европейцев президенты Казахстана, Узбекистана и Кыргызстана расположились в одном из кабинетов той самой резиденции, где утром было на год продлено председательствование Ельцина в одном из самых аморфных объединений современности. Переговоры Назарбаева, Ислама Каримова и Аскара Акаева были достаточно долгими: даже на следующий день покидавшие Алма-Ату журналисты могли заметить в аэропорту казахстанской столицы лайнер президента Узбекистана. Прагматичный Каримов вряд ли задержался бы в Алма-Ате еще на день исключительно ради доброй беседы с Назарбаевым и Акаевым.

Достаточно узкому кругу приглашенной в президентскую резиденцию прессы Назарбаев, Каримов и Акаев дружелюбно изложили итоги первого получаса своих переговоров. Создан межгосударственный совет из трех президентов, совет премьер-министров, совет министров иностранных дел, центральноазиатский банк со штаб-квартирой в Алма-Ате... Это, так сказать, надводная часть айсберга, однако и она уже свидетельствует о серьезных намерениях центральноазиатских президентов: не просто провозгласить объединение (не то, чтобы альтернативное СНГ, но как бы демонстрирующее, что и так можно), но и основательно структурировать его — как это обычно и случается в Центральной Азии — прежде всего на высшем уровне, ибо это и есть здесь действующий уровень власти.

А как же тогда интеграция с Россией, в которой стараются преуспеть и Алма-Ата, и Бишкек? Как же совместные вооруженные силы России и Казахстана? И почему крайне негативно относящийся к идее Евразийского союза Ислам Каримов в данном случае вполне готов ставить свою подпись под центральноазиатскими интеграционными документами? Это только часть вопросов, которые возникали на пресс-конференции президентов. Но на них можно найти ответ вполне в постсоветском духе. Интеграция Казахстана и России, во-первых, пока что носит исключительно декларативный характер (кстати, не столько из-за противодействия Алма-Аты, сколько из-за пассивности Москвы, которую, впрочем, в Алма-Ате легко предвидели и просчитывали...). Кроме того, Назарбаеву необходимо обезопасить себя от возможного доминирования России в интеграционных процессах различными объединениями с другими странами — и внутри СНГ, и вне Содружества. Это историческая обреченность казахстанской политики. Совершенно не случайно в современном прочтении истории Казахстана — и в учебниках, и на новых деньгах — так популярен полулегендарный образ средневекового правителя Абылай-хана, принявшего суверенитет Цинского богдыхана при сохранении подданства державы Екатерины II. Казахстанские историки уверены, что «политика двойного подданства, которой придерживался Абылай, была обусловлена жизненными интересами Казахстана...» А ведь в те годы в стране еще не было русских, разве что генерал-губернатор... Что же касается спокойной реакции на новое объединение Ислама Каримова, то тут ответ прост: президент Узбекистана не боится Назарбаева и уж тем паче Акаева, зато прекрасно понимает, что означает для его страны и его власти вот такой же межгосударственный совет, только уже с участием Ельцина. И какую роль в совете премьеров будет играть энергичный Виктор Степанович... Именно поэтому центральноазиатский союз — скорее как геополитическое объединение, чем как конфедерация — структура куда более реальная, чем союз евразийский.

Но и эта структура имеет свои, заранее очерченные предельные рамки. Прежде всего они обусловлены весьма своеобразными личными отношениями, сложившимися между Нурсултаном Назарбаевым и Исламом Каримовым — двумя бывшими первыми секретарями ЦК, сумевшими возглавить новые государства и установить там практически безальтернативную власть, хотя и при разном состоянии общества. Назарбаев и Каримов слишком хорошо понимают друг друга, вряд ли могут друг без друга обойтись, однако даже и не скрывают претензий на региональное лидерство, ревниво следя за каждым шагом соседа. Причем, если лидерские амбиции Назарбаева, вполне возможно, простираются куда дальше Центральной Азии — и не случайно этот политик до сих пор один из самых популярных в России и один из немногих любимцев российской прессы, то Ислам Каримов вполне готов удовлетвориться центральноазиатским регионом, но хочет влиять на него всерьез: вспомним хотя бы участие Ташкента в свержении исламистско-демократической коалиции в Душанбе. Так что центральноазиатский союз возможен, пока в нем ощущается баланс интересов Назарбаева и Каримова: любое непонимание между этими лидерами может вмиг превратить подписанные документы в формальную процедуру, очередное мини-СНГ.

Расширить центральноазиатский союз за счет других стран Центральной Азии будет непросто. Президент Туркмении Сапармурад Ниязов старается поменьше общаться с коллегами — вот и в Алма-Ату он не приехал, даже не сказавшись больным. В Алма-Ате и Ташкенте неприязнь к Ниязову скрывают уже с трудом, и связано это с тем, что властитель туркменских газовых богатств смог чуть ли не впервые в СНГ опереться на поддержку внешних, «внесодружественных» сил, найдя опору там, где ее меньше всего хотели бы найти другие, — в Тегеране. Но если Ашхабаду экспорт идей исламской революции вряд ли грозит, то в Ташкенте он может обернуться взрывом, а в Алма-Ате — привести к напряженности в межнациональных отношениях. Потому так раздраженно воспринимают здесь прорубаемое Ираном через Ашхабад «окно в Азию».

Таджикский президент Эмомели Рахмонов тоже вряд ли пополнит межгосударственный совет: его до сих пор воспринимают как невежественного выскочку, не способного к тому же справиться с ситуацией в собственной стране. Ислам Каримов, поддерживавший в ходе таджикской войны отстраненный от власти ленинабадский клан во главе с проигравшим Рахмонову президентские выборы экс-премьером Абдумаликом Абдулладжановым, к тому же вряд ли в восторге от узурпации кулябцами, возглавляемыми новым президентом, всей власти в полуразрушенном таджикском государстве. Своего раздражения Каримов не счел нужным скрывать ни от участников президентской встречи, ни от журналистов. А это — верный признак того, что особенно теплой намеченная на 3 марта в туркменском Ташаузе пятисторонняя встреча не будет. Скорее всего, президенты решат, что нужно спасать Арал, интегрироваться, словом — центральноазиатское СНГ... Созданная в Алма-Ате структура, возможно, будет более прочной, потому что основана не только на политических и экономических целесообразностях, но и на человеческой (читай — президентской) заинтересованности друг в друге.