СОЮЗ РФ И БЕЛОРУССИИ: СЕМЬ ЛЕТ ДЕКЛАРАЦИЙ

Белорусский президент Александр Лукашенко наверняка не проходил в Могилевском пединституте основы маркетинга. Однако способности у него к этому предмету просто врожденные: на протяжении семи лет батьке удавалось продавать товар благодаря одному его названию — Союз России и Белоруссии. И покупателем сего продукта был не кто иной, как предельно прагматичный в вопросах интеграции Кремль. Суммы, которые платила за реанимацию братского союза Москва, исчисляются сотнями миллионов долларов. Это и постоянные перечисления Банка России на стабилизацию белорусской валюты. И потери «Газпрома» на ценовых льготах: ежегодные «пожертвования» Минску в 500 млн. долларов не способны были компенсировать даже выгоды от газового транзита через территорию Белоруссии в Польшу, Литву, Германию, Голландию и Великобританию. При том, что этот путь обходился Москве в два с половиной раза дешевле, чем украинский.

Открытое противостояние между первыми лицами российско-белорусского Союза началось задолго до того, как государственные СМИ РБ ввели в обиход выражение «белорусское 11 сентября». Так образно они окрестили 18 февраля 2004 года, когда Россия полностью прекратила поставки газа в Белоруссию, а Лукашенко получил право заявить: «такого беспрецедентного шага, как отключение людям газа зимой при почти 20-градусном морозе, еще не было со времен Великой отечественной войны». Россиянам эта одноразовая акция обошлась в $12 млн., белорусский президент с ее помощью прибавил несколько процентов к своему рейтингу, который сегодня колеблется в районе 28% — довольно скромно как для «спасителя нации». Но если учесть, что две трети белорусов уже «передумали» создавать со своими восточными соседями союзное государство, у батьки есть шанс его нарастить. Благо заявлений в духе «наши отношения с Россией еще долго будут отравлены газом» в его арсенале более чем достаточно.

Последний раз союзное государство Путин и Лукашенко «создавали» в январе 2003 года. Тогда же назывались и конкретные сроки: 1 июля — рождение совместного российско-белорусского предприятия по транспортировке газа через Белоруссию в западные страны, 1 января 2005 года — введение в вотчине Лукашенко безналичного российского рубля. Затем политическое объединение и принятие единой Конституции.

И, возможно, все бы шло по плану, если бы Минск вовремя не обнаружил: создание газового СП — не что иное, как покупка «Газпромом» контрольного пакета акций (51%) «Белтрансгаза». Введение в Белоруссии рубля вовсе не означает создание еще одного эмиссионного центра — в белорусской столице. А политический альянс по российскому сценарию больше напоминает «имперский захват». Напомним, что он предполагает вхождение Белоруссии в состав РФ «хоть целиком, хоть по частям». В частности, Путин говорил о присоединении к России шести белорусских областей (за что получил от Лукашенко характеристику «лидер хуже Ленина и Сталина»). Правда, есть у Кремля и другой сценарий интеграции — по примеру Европейского Союза. Но с ним тоже проблемы: в Москве опасаются, что объединение Белоруссии с Россией по образцу ЕС может возродить порочную практику СССР, когда все республики делились на союзные и автономные (образно — первый и второй сорт). В этой связи не исключено, что некоторые субъекты в составе РФ со временем могут начать требовать «белоруссизации» — повышения своего статуса до статуса Белоруссии.

Сценарий же Лукашенко выглядит так: сохранение суверенитета и равноправие РБ в составе Союзного государства, функционирование общей валюты при двух равноправных эмиссионных центрах в Москве и Минске, формирование наднациональных органов союзного управления. Последний пункт особенно важен. По мнению некоторых экспертов, реализация этого варианта предполагала бы избрание на пост номинального президента Союзного государства. Лукашенко же наряду с Путиным числился бы в президентах одного из двух равноправных субъектов союзного государства. Это при том, что Россия в 85 раз больше Белоруссии по территории, в 14,5 раза — по населению и в 25 раз — по объему экономики.

Как бы там ни было, риск получить очередной интеграционный выкидыш не пугает ни Лукашенко, ни Путина. Скорее, наоборот. Сила притяжения Владимира Владимировича к Союзу объясняется несколькими причинами. Во-первых, провал российско-белорусского объединения красноречивее многих фактов продемонстрировал бы, что Москва не способна восстановить контроль даже над своим самым верным постсоветским последователем. А вот успехи России и Белоруссии на пути союзной коалиции могли бы инициировать резкое оживление реинтеграционных процессов на территории бывшей «великой империи» в целом.

Во-вторых, в Москве отдают себе отчет, что с расширением НАТО и ЕС интерес к Белоруссии в западных столицах возрос в геометрических пропорциях. Особо оживились те члены расширенного ЕС, которые претендуют на разработку его восточного измерения. С другой стороны, и сам Лукашенко не прочь позаигрывать с Брюсселем и Вашингтоном. «Сегодня Евросоюз — наш ближайший сосед, а с соседями нужно жить, как с родней», — звучало на прошлой неделе в ежегодном послании белорусского президента парламенту. А гостивший недавно в Минске второй заместитель госсекретаря США Стивен Пайфер был просто огорошен сменой тона белорусского руководства. «Ни для кого не секрет значение США в мире. Мы это отчетливо осознаем и стремимся работать с Соединенными Штатами», — рассыпался в любезностях министр иностранных дел РБ.

В Москве, конечно же, не могли не заметить, что, несмотря на всю критику режима Лукашенко, США сегодня занимают первое место по общему объему прямых инвестиций в Белоруссию. Тогда как братская Россия – второе. Доля американского экспорта в РБ в прошлом году составила около 60%. Минску, в свою очередь, удалось протолкнуть на американский рынок свою радиолокационную аппаратуру, электрооборудование, станки для обработки металлов, диагностические реагенты. А Борисовская швейная фабрика, по свидетельству источников «ЗН», охотно принимала заказы на изготовление формы для «натовских» солдат. Понятно, что такие дипломатические маневры Минска еще больше убеждают Кремль в правильности формулы, «выведенной» одним кремлевским политологом: «если мы потеряем Белоруссию — подберет ее Запад».

В-третьих, без Белоруссии Россия утратит шанс нарастить свой военный потенциал. Более того, ей еще придется конкурировать с продукцией белорусского ВПК на внешних рынках. Военные эксперты полагают, что разрыв между доходами Белоруссии и России от экспорта оружием уже в ближайшем будущем может быть сведен к минимальному. Этому посодействует государственное ведомство по развитию ВПК, которое, по имеющейся информации, уже создается в Минске. Спешные шаги Лукашенко в этом направлении военные эксперты связывают с его недавним (уже вторым по счету) визитом в Сирию.

Что же касается сотрудничества с братской Россией, то оно в последнее время приобрело просто анекдотический характер. В прессу просочилась информация, что Лукашенко готов выставить Москве 25-миллиардный счет за услуги в военной сфере. По оценкам российских экспертов, Минск может потребовать от Кремля до $5 млн. ежегодной арендной платы только за РЛС «Волга» и до $7 млн. за пункт управления подводными лодками в Вилейке.

И последнее. Несмотря на острое неприятие фигуры Лукашенко, в Кремле понимают: главная причина, по которой белорусский президент цепляется за Союз России и Белоруссии — пролонгация его властных полномочий. Это во всей красе было продемонстрировано во время подготовки Конституционного акта союзного государства. Поговаривают, что сам по себе документ был важен для батьки лишь вместе с вопросом о продлении своих президентских полномочий. Россияне понимают, что ради куцей перспективы сохранения власти Лукашенко может пойти даже на урезание суверенитета Белоруссии. Как бы трудно ни было договариваться с Александром Григорьевичем, с его преемником найти общий язык, возможно, будет и вовсе нереально.