Шанс, который нельзя упустить

После победы Байдена количество статей, авторы которых претендуют на то, чтобы предсказать его политику, просто зашкаливает. Количество самозадекларированных «друзей Байдена» превосходит количество детей лейтенанта Шмидта в известном произведении. Почти у каждого нашлось фото с Байденом, и поместить его в сетях стало опять же почти обязанностью. На фоне этого забавного информационного шума вопрос, какой же в реальности будет американская политика, критически важен для многих, в том числе для нас. Поэтому следует поговорить хотя бы о том, что на сегодняшний день является более или менее очевидным.

Американское общество поляризовано и фрагментировано, и у различных его составляющих разный образ будущего. Экзистенциальный кризис репрезентативной демократии, когда американцы больше не делают рационального выбора и не выбирают среди представителей политических элит, является лишь самой заметной, но не единственной проблемой. Тот же кризис имитации солидарности привел к развитию движения Black Lives Matter, а либеральные ментальность и образ жизни городов все больше контрастируют с «другой» Америкой. Президентство Трампа во многом содействовало тому, что эти тенденции «съехали с рельсов». Не знаю, останется ли Трамп в политике, но трампизм как специфическая форма популизма, скорее всего, никуда не денется. Байдену придется немало вложить в преодоление многочисленных «мы — они», собственно он уже пытается это делать. В США не существует, к счастью или к сожалению, европейской культуры толерантности, поэтому выстроить «общность» будет очень тяжело, и это будет требовать больших эмоциональных усилий и временных затрат.

Все это не означает, что внимания к внешней политике будет меньше, — этого Соединенные Штаты не могут себе позволить, но роль американских институций и команды Байдена в ее определении, прежде всего на тактическом уровне и реализации, вырастет не в разы, а на порядок или два. Системность вместо трансакционности и «бизнес» подхода чрезвычайно важны в условиях, когда нынешний мировой порядок существует, скорее, инерционно, а институции из «реальной реальности» все больше дрейфуют в направлении виртуальной. От результатов этих президентских выборов в США зависело, каким путем — условно системным или понятийным, будет происходить постепенная перезагрузка в другую реинкарнацию мирового порядка. Мир не может существовать на основании личных договоренностей руководителей государств, как это видит Дональд Трамп, ведь он для этого слишком сложен, а главы государств в эпоху кризиса репрезентативной демократии не всегда являются визионерами и стратегами, а часто и просто ценностно-ориентированными людьми. Именно поэтому команда Байдена будет работать не только с политиками при власти или в оппозиции, или с бюрократией, но и с обществами и бизнесом, то есть стратегическая системность в планировании и определении приоритетов будет объединяться с тактической системностью.

В команде Байдена много личностей экстра-класса, способных выполнять задачи любой сложности. Но задача возглавить перезагрузку мирового порядка явно нетривиальная, поэтому будущий президент США будет пытаться привлечь всех самых лучших, включая представителей республиканцев, которые согласятся на это, что будет важно также с точки зрения преодоления беспрецедентной поляризации общества.

Внешняя политика новой администрации будет намного менее «внешнеполитической» и намного более глобальной. Это означает, что отношения с государствами будут играть важную, но постепенно все меньшую роль по сравнению с глобальными угрозами и вызовами. Взаимодействие с гражданским обществом, бизнесом, глобальными и национальными сетями станет в перспективе важнее формальных рамок межгосударственных отношений, и при администрации Байдена этот процесс, вероятно, ускорится.

Мне очень интересно, как «прогрессистское» крыло Демократической партии США будет влиять на внешнюю политику. Очевидно, что вопросы климатических изменений, прав человека, защиты меньшинств и многие другие найдут свое отображение во внешнем измерении. Например, возвращение США к Парижскому соглашению по вопросам изменения климата, которое, вероятно, произойдет в первые дни каденции Байдена, станет лишь первым толчком. Из «главного тормозящего» климатические изменения Соединенные Штаты будут пытаться превратиться в глобального лидера, аналогичные процессы будут происходить и в других сферах. Логично, что они будут ждать того же от своих союзников и партнеров.

Многие в Европе в буквальном смысле выдохнули после победы Байдена, надеясь на другое качество трансатлантического партнерства, которое во времена Трампа находилось в состоянии известного «эффекта Буратино»: пациент скорее жив или скорее мертв. На уровне институций взаимодействие длительное, но на политическом уровне Евросоюз не нашел общий язык с Трампом, хотя в некоторых столицах по нему точно будут тосковать. В Евросоюзе растет, хотя и очень медленно, понимание, что его безопасность не может зависеть от нескольких тысяч голосов Пенсильвании или Джорджии. В ближайшие годы мы будем свидетелями попыток найти новый формат трансатлантического взаимодействия, меньше зависящий от персональных и ситуативных всплесков. И нам тоже не помешало бы вовремя подключиться, если мы претендуем стать частью этого пространства.

При каденции Байдена появится также шанс на перезагрузку аморфной и фрагментарной системы сотрудничества в Центральной Европе. Администрация Трампа делала особый акцент на взаимодействии с Польшей, Будапешт тоже пытался выстроить нечто особенное, но это удалось лишь частично. Восточное партнерство находится в концептуальном тупике, и в Евросоюзе есть много желающих там его и оставить на неопределенную перспективу. Существующие форматы сотрудничества — в состоянии от стагнации до упадка, в них почти не вовлечена Беларусь, мирные протесты в которой также открывают новые возможности в будущем. Креативное и доверительное взаимодействие с новой администрацией США может помочь нам стать активным игроком на центрально-европейском пространстве, здесь есть интересные идеи, а поддержка США может помочь их запустить.

Вполне вероятно, что администрации Байдена удастся значительно улучшить взаимодействие с Китаем, при этом в торговой сфере возможен реальный прогресс, а фокус соперничества сместится на новые технологии и безопасность. В Москве сильно опасаются, что Россия будет третьим лишним в этой истории, поскольку при всех разговорах о многополярности она не тянет на роль отдельного полюса и постепенно будет маргинализироваться. Вряд ли мир может держаться на оси США—Китай, как любят спекулировать многие аналитики, но на оси Запад—Восток по меньшей мере в переходный период к новому мировому порядку — однозначно может. Сегодняшняя Россия пока никак не вписывается в эту картину мира и будет пытаться сопротивляться такому развитию изо всех сил.

Одним из самых больших вызовов для новой администрации станет функционирование международных организаций, находящихся в глубоком кризисе. Без международных организаций строить глобальные ответы на существующие угрозы просто невозможно, поэтому этот упадок необходимо не просто остановить, а развернуть. Простых решений здесь нет, такие страны, как Россия и Китай, будут пытаться блокировать эффективную деятельность международных институций, противоречащих их интересам. США вернутся во Всемирную организацию здравоохранения достаточно быстро после инаугурации Байдена, но очевидно, что нужен глубокий, причем не технологический, а политический аудит ее деятельности и эффективности. Это именно надо сделать и в отношении остальных международных организаций, и один из выводов — необходимость прекратить саботаж национальных игроков, что будет означать мегареформу, к которой многие не готовы. Здесь понадобится лидерство, что даст возможность выстроить новую коалицию при перезагрузке международных организаций. Это задачи — сегодня на завтра, но это необходимо, если мы хотим владеть инструментами для решения вопросов глобальной повестки дня.

Такая же глубокая перезагрузка, лучше сказать, спасение необходимо для архитектуры контроля над вооружениями, находящейся в состоянии глубокого и хаотического демонтажа. Готовность России к серьезному разговору на эту тему будет маркером, готова ли она в целом конструктивно разговаривать с Западом на какую-либо тему, — имею в виду не процесс, а реальный результат.

В начале каденции Трампа было множество спекуляций о возможной реинкарнации «Ялты 2.0». Российский президент как мантру повторяет тезис о необходимости сохранить конструкцию мирового порядка, созданную после Второй мировой, а российская мифология вокруг нее предназначена не только для внутреннего использования, но и для защиты статус-кво, включая право вето в СБ ООН.

Российские надежды на Трампа во многом не оправдались, но перед каденцией Байдена интересно поспекулировать на тему возможности новой реинкарнации Брестского договора. Прошу не понимать меня буквально, очевидно, что политические, социальные и, наконец, ментальные реалии столетней давности коренным образом отличаются от сегодняшних, и какие-либо параллели здесь неуместны. Структура договоренностей между тогдашней Германией и большевистским режимом была, как сказали бы сегодня, гибридной: несколько формальных договоренностей, открытые и конфиденциальные дипломатические ноты и непубличные договоренности. Для нас важно, что настоящий договор был первой попыткой фиксации демонтажа Российской империи, соответственно, вопрос в том, возможна ли система договоренностей, фиксирующая преобразование имперско-советской реальности в новую, условно неимперскую, где собственно понятие «постсоветское пространство» утратило бы смысл.

Последние действия Кремля в отношении Беларуси и Молдовы, конфликта вокруг Карабаха и, конечно, Украины свидетельствуют о том, что в Москве хорошо понимают такую угрозу и будут неистово сопротивляться. Преобразования в «нормальную» страну точно нет в планах сегодняшнего российского руководства, считающего, что утрата имперско-советской ментальности сделает невозможным существование России как устойчивого образования. Альтернатива очевидна: стагнация и постепенный относительный упадок в рамках ориентации на прошлое, то есть в имперско-советскую мифологию, или же путь вперед и возврат к цивилизованным государствам через становление «нормального» государства. Очевидно, что последнее возможно только в случае смены руководства РФ, а ставки здесь настолько высоки, что требуют абсолютно новой системы гарантий, причем не только безопасности.

Тема возможных сдвигов вокруг оккупированных Россией территорий должна быть предметом отдельного анализа, но очевидно, что Путин готовится торговаться с будущей администрацией США, понимая, что уровень взаимодействия между ней и партнерами по Евросоюзу будет качественно иным. Соответственно, никакого реального прогресса в этой сфере в ближайшее время не будет, а все, что происходит сейчас, является не более чем информационным шумом и имитацией, необходимой для его поддержания.

Договоренность по Донбассу может быть лишь частью более широких договоренностей между США, Евросоюзом и нами (а не через нашу голову!), с одной стороны, и Россией — с другой, поэтому возможных сдвигов следует ожидать после начала новых обсуждений. Для российского президента Донбасс ничего не значит, он будет торговаться вокруг Украины как таковой и не только, но и попытается сохранить лицо, ведь выглядеть слабым в «донбасском вопросе» будет означать разрушение его имиджа внутри РФ.

На фоне все более возрастающей роли Китая и относительного ослабления России, а также Евросоюза (который сложно и зачастую болезненно ищет консенсус между своими членами) геополитическое значение Украины будет расти, что, впрочем, не означает поддержки нашей страны только потому, что она является важной. Двухпартийная поддержка тоже не является чем-то устойчивым навсегда, ее очень сложно построить, но легко потерять. Кроме понимания геополитической важности нашей страны, должна быть положительная эмоция в отношении Украины и украинцев, которую необходимо поддерживать и развивать.

Суперамбицией каденции Байдена для Украины был бы постепенный переход от отношений партнерства к союзничеству, этот шанс мы не должны потерять, но это будет требовать абсолютно другого уровня взаимного доверия. Его невозможно достичь без радикальной перезагрузки функционирования государства и общества.

Никто не будет нам помогать, если мы не хотим и не готовы помочь себе. Сегодняшняя Украина не может стать союзником США, стать частью трансатлантического пространства, получить членство в ЕС и НАТО, а будущая — сможет, и помощь Соединенных Штатов в этом абсолютно критична. Мы «мастерски» теряем шанс за шансом, каденция Байдена — это еще один, и ним необходимо воспользоваться на 101%, ведь другого может и не быть.