Северное измерение евроинтеграции Украины какие перспективы?

С начала июля Стокгольм примет от Праги президентство в Евросоюзе. Для Украины это может означать начало нового этапа сотрудничества с ЕС, наполненного конкретными шагами на пути к членству в этой организации. Ведь Швеция — одно из немногочисленных государств «старой Европы», которое однозначно поддерживает евроинтеграционные устремления Киева.

Можно сказать: ну и что? Адвокаты дальнейшего расширения ЕС на восток, кроме Швеции, – едва ли не все государства, вошедшие в эту организацию в 2004 году (в частности Польша и Чехия, председательствующая в настоящее время в ЕС), а перспектива украинского членства как была призрачной, так призрачной и остается. Однако позиция таких столиц, как Варшава, Прага или Вильнюс, с одной стороны, и Стокгольма и Копенгагена, с другой, — это, как говорят одесситы, две большие разницы. Поэтому попытаемся проанализировать, почему именно так, и в чем заключается отличие между шведским и, например, польским планом.

Скандинавия вступает в игру

На первый взгляд, положение Стокгольма и Варшавы и мотивы их восточной политики — удивительно сходны. Так может казаться, поскольку в последнее время дипломатия двух соседей по Балтике пытается создать впечатление согласованного тандема, совместно лоббирующего идеи «Восточного партнерства».

Однако в действительности все совершенно иначе. Проукраинская позиция Праги, Варшавы или Вильнюса никого в Европе не удивляет и не поражает. Все привыкли, что «новички» при любой возможности будут высказываться в поддержку расширения ЕС, руководствуясь требованиями «исторической справедливости», солидарности и другими, скорее эмоциональными, аргументами. В то же время самой Польше нужны дебаты о том, воплощаются ли эти декларации на практике. Действительно ли Польша в качестве соседки Украины делает что-то конкретное для интегрирования хотя бы транспортной системы и экономики Украины в ЕС или, может, она не желает видеть настоящие проблемы и вызовы, сосредоточиваясь вместо этого на дипломатических играх? Глядя, по крайней мере, на нерешенные проблемы на общей границе и нежелание проукраинских элит Польши поддержать конкретные проекты, сближающие Украину с Европой (в том числе программу «Балтийская Украина»), в первом можно сомневаться.

Между тем, Стокгольм ведет себя с точностью до наоборот. Здесь эмоциональные факторы (например, память о Полтавской битве) играют лишь вспомогательную, мотивационную роль для конкретных проектов и заданий, которые хочет осуществить Стокгольм. В отличие от Варшавы и Праги, Стокгольм сделал ставку на партнерство с Киевом не потому, что «так нужно», а исходя из холодной калькуляции собственных интересов. В прагматичной Европе именно такое поведение, а не польское или чешское, воспринимается с признанием и уважением, о чем свидетельствует также блестящая карьера шефа шведской дипломатии Карла Бильдта.

Новый европейский лидер?

Так сложилось, что перспектива более глубокой интеграции Украины с ЕС связана именно с личностью этого амбициозного министра иностранных дел. Поэтому стоит в нескольких словах дать характеристику этого неординарного политика, который после принятия Лиссабонского трактата имеет большие шансы возглавить совместную европейскую дипломатию.

Политическая карьера Бильдта — это один ряд успехов. Политическую деятельность он начал очень рано — в молодежной организации консервативно-либеральной партии, а в возрасте 30 лет стал депутатом шведского парламента. Семь лет спустя возглавил свою политическую силу — Умеренную партию (MSP). Бильдт изначально отличался от преимущественно скучных шведских политиков своими четкими взглядами и поведением, иногда стоявшими на грани арогантности. Эти отличительные черты и харизма помогли в победе в 1991 г. правых сил и формировании коалиционного правительства, которое возглавил сам Карл Бильдт.

Правительство Бильдта переориентировало экономику в направлении либерализации: он существенно снизил налоги, урезал публичные расходы, приватизировал государственные компании и сферу здравоохранения. Реформы были связаны с переговорами о членстве Швеции в ЕС, инициированными и завершенными правительством Бильдта. После отставки в 1994 году этот амбициозный политик работал специальным представителем ЕС в Боснии и Герцеговине, что существенно обогатило его политический опыт.

Время подготовки к неоднозначному для скандинавов членству в ЕС было ключевым для формирования того, что сейчас можно назвать «доктриной Бильдта». Оно и понятно, ведь если бы тогда Бильдт не привел свою страну в Евросоюз, то сейчас он в качестве министра иностранных дел мог бы пропагандировать разве что перспективу членства Украины в Европейской ассоциации свободной торговли и Европейском экономическом пространстве, а не переформатирование внешней политики содружества. Тогда шведы опасались, что уникальная по своему характеру и ценностями Скандинавия утратит свою идентичность и будет вынуждена подчиниться «большим игрокам», которые захотят расширить свою зону влияния на стратегическое для шведов Балтийское море. Отчасти такая угроза становится реальностью (за доминирование на Балтике со шведами борется российско-немецкий тандем), а Карл Бильдт с тех пор делает все, чтобы этим тенденциям противодействовать.

Рецепт может быть только один. Швеция должна не только защищать свои позиции на Балтике от немецко-российского доминирования (например, блокируя балтийскую трубу), но и выходить с собственными инициативами, выстраивая сферу влияния далеко за пределами Балтии.

Что это означает на практике? Достаточно посмотреть на карту, и все становится понятно: шведам не по душе чрезмерный рост политического веса Германии и России. А все более отчетливый союз этих государств, нацеленный на смену расклада сил на Балтике (символом чего стал Северный газопровод), — это для некоторых шведских политиков сигнал, что действовать нужно быстро и очень активно. Именно так считает шведский министр иностранных дел, имеющий четкое и довольно разноплановое видение активной роли Швеции как регионального лидера не только Северной, но и Центрально-Восточной Европы.

Поэтому «доктрина Билдта» предполагает следующее: отодвинуть Россию как можно дальше от Балтики. А это возможно сделать только путем укрепления независимости бывших советских республик и более глубокого интегрирования их с Западом. Именно поэтому Бильдт активно поддержал две последние волны расширения ЕС, а сейчас он является горячим сторонником принятия в Евросоюз Украины, Молдовы и Грузии. Наконец, именно здесь следует искать причину инициирования программы «Восточного партнерства».

Заметное в последнее время усиление активности шведской дипломатии на юго-восточном направлении — это и один из способов увеличить политический вес Стокгольма в евросообществе. Карл Бильдт хочет стать шефом европейской дипломатии, а на эту должность нужен политик большого формата, с четким видением внешней политики Сообщества.

Что интересно, Карл Бильдт никогда не скрывал своего негативного отношения к России. «У нас есть сильные аргументы, чтобы напомнить: полвека тому назад Гитлер использовал ту же доктрину, что сегодня Путин, чтобы покорить значительные пространства Центральной Европы», — сказал во время российско-грузинского конфликта Бильдт. Если бы такие слова произнес политик высокого ранга из Польши, Чехии или Эстонии — из европейских столиц и Москвы раздавались бы сигналы возмущения. Между тем со шведским министром предпочитают не конфликтовать, и никакой негативной реакции не последовало. Это свидетельствует о том, что его амбиции возглавить европейскую дипломатию не лишены оснований — амбициозный швед действительно уважаем в Европе и имеет шанс в корне изменить лицо внешней политики сообщества. Конечно, если его планы по поводу шведского председательства в 2009 году все-таки завершатся успехом.

Северное измерение евроинтеграции Украины. Способны ли украинские элиты его формировать?

Чего ожидать от шведского председательства в ЕС? Кроме названного уже приоритета сотрудничества с восточными соседями сообщества и противостояния имперским амбициям России, Швеция имеет еще два приоритета. А именно: забота об экологии и развитии социального капитала (что вписывается в скандинавскую модель благосостояния), а также о сотрудничестве в бассейне Балтийского моря. Что интересно, и тут определенная роль отведена Украине — а конкретно Волынской, Львовской и Закарпатской областям, которые в номенклатуре ЕС принадлежат к... Региону Балтии.

Кстати, недавно делегатов из этих областей пригласили поработать в рамках еврорегиона «Балтика», и теперь секретариат этой организации ожидает реакции украинской стороны. В частности, во второй половине февраля в польском Ольштыне состоится заседание рабочей группы «транспорт», и участие в ней украинских делегатов более чем желательно.

Попытки Стокгольма привлечь внимание Евросоюза к региону Балтийского моря не должны никого удивлять. Приоритетом шведского председательства будет подготовка европейской стратегии для Балтийского моря, над чем также могут работать делегаты из Украины (при посредничестве упомянутого еврорегиона). И именно таким образом Швеция планирует совместить два приоритета: укрепление Балтии и интегрирование юго-востока Европы в единое европейское русло. Эффектом такой политики может быть формирование северного измерения европейской интеграции Украины, наполненного конкретными украинско-польско-скандинавскими проектами в области экологии, транспорта и гуманитарной сферы.

Общей чертой этих проектов является то, что каждый из них на пути интегрирования Украины с Европой убирает один из небольших барьеров, которые, в перспективе всей страны, могут казаться не стоящими внимания. Именно поэтому они и остаются вне поля зрения большинства тех украинских интеллектуалов и политиков, которые говорят о необходимости «европейского выбора».

Так, например, вне поля зрения СМИ остался факт, что шведская Коалиция чистой Балтики проводит исследование западноукраинских рек, чтобы по его результатам определить источник экологических проблем и предложить совместные действия для их решения (при финансовом содействии скандинавов). Немногих заинтересовала инициатива Львовского областного совета, призывавшего украинские власти подписать Хельсинкскую конвенцию об охране среды водосборного бассейна Балтийского моря. Хотя именно такие инициативы преследуют цель интеграции Украины (причем сначала — ее западных областей) в русло экологического сотрудничества стран Северной Европы. А это помогло бы в решении многих проблем и было бы воплощением шведского варианта европейской интеграции Украины.

Украинских сторонников евроинтеграции трудно заинтересовать и конкретными транспортными проектами, в которые Швеция приглашает Украину. Кроме упомянутого уже еврорегиона «Балтика», речь идет о проекте SONORA, Land Bridge и других инициативах по улучшению железнодорожного сообщения портов Балтийского и Черного морей или участию украинских партнеров в сети региональных аэропортов Региона Балтики и Центрально-Восточной Европы. То же можно сказать и о безразличии элит к вопросу улучшения ситуации с пересечением границы Украины с ЕС — борьбы с «челночной» контрабандой или внедрения системы SUW-2000 на железной дороге. Или к инициативе включения Украины на равных правах в программу «Марко Поло» или строительства новой железной дороги (евроколеи) на отрезке Львов — Люблин.

Скучные, малопривлекательные и скорее прозаичные проекты, не правда ли? Насколько же приятнее слушать Леха Качинского, который говорит красивые слова в поддержку Украины. Однако именно эти конкретные проекты, а не политические декларации, делают перспективу украинской евроинтеграции реальнее.

Впрочем, шведские попытки ничего не дадут без тесного сотрудничества с транзитными странами — Польшей или Литвой, Латвией и Беларусью. Между тем, польский МИД и Министерство инфраструктуры и не думают поддерживать проекты, укрепляющие позицию Украины в Балтийском регионе, такие как вхождение Украины в HELCOM или создание логистической системы Украина — Балтика. Не то чтобы у них были какие-то украинофобские соображения — просто безразличны к этим шведско-украинским инициативам. То есть в действительности формирование северного вектора евроинтеграционной политики Украины может быть усложнено. Для Швеции это означает серьезный вызов. Ведь цели президентства Стокгольма в ЕС на «украинском направлении» — очень амбициозные, а между тем, они не находят понимания не только у польского союзника, но и у самой прозападной прослойки украинского общества. Чем это закончится, в большой мере зависит от активности Украины — причем не только правительства, но и органов самоуправления и интеллектуальной элиты западных областей и Киева.