РЕИНКАРНАЦИЯ ДЖОХАРА ДУДАЕВА

Президент России Владимир Путин взял избранного президента Чечни Ахмада Кадырова на форум Организации исламской конференции в Куала-Лумпур, подводил его к разным исламским лидерам и с воодушевлением рассказывал о прошедших в Чечне выборах и о выборе самого Кадырова, который в период первой чеченской войны был на стороне мятежников. Для Путина, таким образом, самым главным вопросом оказывается кадыровская легитимность, между тем как для самой Чечни самый насущный вопрос — это не легитимность власти, а прекращение войны. Когда в Кремле заговорили о политическом решении проблемы, о необходимости принятия новой конституции республики и о выборах ее руководителя, казалось, что основной целью администрации Владимира Путина является именно прекращение конфликта и маргинализация вооруженных формирований. Поэтому на то, как прошел чеченский референдум, особого внимания никто не обращал: ясно было, что главное — президентские выборы, что чеченцы получают возможность избрать компромиссную фигуру, способную договориться с умеренными боевиками, сохранять связи с Кремлем и добиться постепенной локализации конфликта.

Ахмад Кадыров, глава администрации Чечни, назначенный на эту должность Владимиром Путиным, явно на эту роль не тянул. Боевики не могли простить ему предательства — в годы Дудаева и Масхадова Кадыров был одним из самых радикальных религиозных лидеров и даже объявлял джихад России, промосковские чеченцы — того, что был рядом с боевиками, московская диаспора — оторванности от системы взаимоотношений в республике. Впрочем, и сами чеченцы не горели особым желанием избрать своим президентом человека, чьи вооруженные отряды давно уже прославились бесцеремонностью в обращении с подданными. Не стремились видеть Кадырова на посту президента и российские военные, находящиеся в республике, — стычки между ними и кадыровцами, нередко с печальным исходом, стали привычным явлением. Кадыров явно стремился утвердиться как единоличный властитель. Именно он добился отставки двух присланных Москвой премьер-министров — Станислава Ильясова и Михаила Бабича и стал подбираться к третьему, компромиссному — Анатолию Попову. Эта авторитарность главы администрации была замечена и населением, тем более что СМИ республики контролировались оппонентом Кадырова Бисланом Гантемировым — бывшим мэром Грозного и в дудаевские, и в завгаевские, и в кадыровские времена. После очередного конфликта и примирения с главой администрации Гантемиров возглавил министерство информации: перед выборами это оказался важный участок…Социологические опросы констатировали, что любой серьезный противник легко одержит верх над главой администрации. Не спешила поддержать Кадырова и Москва, так что за несколько месяцев до выборов изменивший Аслану Масхадову муфтий казался отыгранной картой… Социологи уверяли, что самым реальным победителем на выборах президента Чечни может стать бывший председатель Верховного Совета России Руслан Хасбулатов, после мятежа 1993 года и отсидки в Лефортове занимающийся преподавательской работой. Вряд ли это была хорошая новость для Кремля: политическая нечистоплотность Хасбулатова, его склонность к интригам и умение ориентироваться в аппаратной борьбе обещали, что во главе Чечни может появиться фигура, рядом с которой Дудаев будет казаться мальчиком — в конце концов, погибший генерал никогда не руководил российским парламентом и не примеривался к высотам кремлевской власти…

Короче говоря, многоопытный Хасбулатов, который вначале проявлял большой интерес к избирательной кампании и был явно воодушевлен результатами опросов социологов, вообще отказался выдвигаться, сославшись на то, что демократических выборов в Чечне не будет. Однако у Кадырова оставалось еще несколько сильных соперников из числа московских чеченцев — бизнесмен Хусейн Джабраилов, брат одного из хозяев Москвы Умара Джабраилова и владелец гостиницы «Россия», народный депутат России Асланбек Аслаханов, представлявший Чечню в Государственной думе, и бизнесмен Малик Сайдулаев, глава компании по проведению лотерей. Каждый из них пользовался популярностью, не сравнимой с кадыровской, и казалось, что борьба за пост президента развернется именно между этими тремя людьми. Однако за несколько недель до выборов стало происходить нечто неожиданное. Вначале сошел с дистанции Хусейн Джабраилов. Бизнесмен мог рассчитывать на победу не только благодаря семейному состоянию. Его решил поддержать не выдвигавший свою кандидатуру министр информации Бислан Гантемиров, превративший министерство в избирательный штаб Джабраилова, а чеченские СМИ — в рупор московского кандидата. Но Джабраилов объявил о снятии своей кандидатуры. На следующий день исполнявший обязанности президента глава правительства Анатолий Попов отправил Гантемирова в отставку. Попов — человек, близкий к Гантемирову, и он никогда не принял бы такого решения по собственной инициативе или даже просто по распоряжению «главного кандидата» Кадырова. Нет, для этого должно было появиться решение Москвы. А на следующий день после отставки министра гвардейцы Кадырова установили контроль над гантемировскими СМИ. Телевидение и пресса республики стали работать на главу администрации.

Но у Кадырова оставались еще два очень сильных конкурента — Аслаханов и Сайдулаев. Утверждали, что когда Аслаханов выдвинул свою кандидатуру на пост президента, ему позвонил Владимир Путин и поздравил с этим мужественным, по словам главы государства, решением. Поэтому депутат, уверенный в кремлевской благосклонности, утверждал, что ни при каких обстоятельствах не снимет свою кандидатуру. Но Путин позвонил ему вторично. И предложил занять пост советника президента России. От такого предложения Аслаханов, разумеется, отказаться не смог. И заявил об отказе от предвыборной борьбы.

Малика Сайдулаев, который с момента отказа Аслаханова считался бесспорным победителем выборов, с дистанции снял Верховный суд Чечни, усмотревший в собранных бизнесменом подписях значительное количество поддельных. Верховный суд России подтвердил это решение. Кадыров остался один. И это при том, что Сайдулаев, как и Аслаханов, заручился кремлевской поддержкой, встречался с людьми из администрации президента Путина. Более того, именно благодаря Сайдулаеву состоялся фарс с объявлением депутатами парламента Ичкерии импичмента Аслану Масхадову — было найдено нужное количество депутатов, решение о том, что в период военного времени кворум может быть ограничен, затем проведена пресс-конференция депутатов в агентстве «Интерфакс», которое обычно используется Кремлем как площадка для важных спецопераций. И наконец, «решение ичкерийского парламента» прокомментировал как важную сенсацию помощник президента России Сергей Ястржембский, который, по сообщениям СМИ, и вел переговоры с Сайдулаевым. А затем Сайдулаева сняли с выборов…

Президент России не скрывал, что его администрация и он лично были заинтересованы именно в таком раскладе. В интервью американским СМИ накануне визита в США Владимир Путин заявил: «Что касается преследования кандидатов, я об этом ничего не знаю. Более того, все, кто зарегистрировался в качестве кандидатов в президенты Чечни, нас вполне удовлетворяют. Со стороны федерального центра не было ни единой жалобы на кого-либо из зарегистрированных кандидатов. Возможно, большинство жалоб поступают в адрес самого Кадырова.

Остальные кандидаты были так называемыми московскими чеченцами, которые зарегистрировались, чтобы принять участие в президентских выборах. Они являются представителями политических кругов. Один из них — депутат Государственной думы, другие — предприниматели, которые живут и работают в Москве; здесь живут их семьи, и все их интересы находятся в России. Они достаточно современные и умные люди.

Там идет внутренний процесс. Честно говоря, то, что там сейчас происходит,— это именно то, что я хотел бы, чтобы там происходило. Я хотел, чтобы они включились в политическую борьбу — не с нами, но между собой. И должен появиться лидер.

Факт в том, что кто-то был исключен судом, кто-то решил продолжать свою работу в Москве. Я не хочу углубляться в детали. Только представьте. Человек жил в Москве. До этого он был офицером в Министерстве внутренних дел СССР, генералом, потом депутатом Государственной думы. Он хотел сделать карьеру. Потом он оценил ситуацию и решил, что будет лучше, если он будет работать в администрации президента. Что в этом необычного? Давайте предположим, что он стал бы президентом в Чечне — генерал МВД, депутат Думы. Я никогда не взял бы плохого человека в качестве советника президента Российской Федерации. С тем же успехом он мог бы работать президентом Чеченской республики. Это в большей степени вопрос предвыборной тактики. Нет никакого нарушения каких-либо законов, демократии — ничего подобного. Но это вопрос тактики, применяемой в ходе предвыборной кампании.

Хотел бы повторить еще раз: среди всех людей, зарегистрировавшихся для участия в выборах, нет ни одного человека, для нас неприемлемого. Были сомнения в том, смогут ли некоторые из них — интеллигенты, прожившие всю свою жизнь в Москве, справиться с ситуацией, удержать ее под контролем. А ситуация там очень сложная и политически, и с точки зрения безопасности. Но это их обязанность»*.

Затем состоялись сами выборы. Известны официальные цифры кадыровского триумфа. И известны отзывы правозащитников и зарубежных журналистов, посетивших Чечню в день голосования. Они видели пустые участки, пустые улицы городов и сел. Люди, опасавшиеся терактов, постарались уехать в Ингушетию. Оставшиеся не выходили из домов — представители властей советовали им не подвергать свою жизнь опасности и сидеть дома… Так что в самой Чечне прекрасно знают: что бы ни говорили в Москве, никаких «выборов Кадырова» не было. Легитимность назначенного Владимиром Путиным главы администрации осталась на прежнем уровне, разве что люди убедились, что глава панически боится их волеизъявления. И теперь попробуем ответить на самый главный вопрос — кому все это было нужно? Почему президент Путин не побоялся лично вмешаться в ход избирательного процесса, сделав свое предложение Аслаханову? Но для чего президенту России вмешиваться в чеченские выборы, почему ему так важна победа Кадырова, какого рода влиятельные силы подвигли обычно осторожного главу государства на участие в происходящем? И почему именно Кадыров — человек, своей конфликтностью, бесцеремонностью, самоуверенностью и хамелеонством поразительно напоминающий Джохара Дудаева? Позволю себе повторить то, что я уже писал в одном из последних номеров «Зеркала недели» — думаю, последующие события продемонстрируют, что я не ошибся в своих выводах, — дай Бог, чтобы ошибся!

В России как-то не любят вспоминать, что Дудаев пришел к власти благодаря беспрецедентной поддержке тогдашнего российского руководства. В Белом доме горели желанием избавиться от авторитетных республиканских лидеров, и первым на очереди был Доку Завгаев. Однако дело было даже не в свержении Завгаева, а именно в личности Дудаева — генерал буквально излучал конфликт. За короткое время первый президент Ичкерии поссорился буквально со всеми — с Москвой, затравленной чеченской номенклатурой, со своими соратниками, собственным парламентом, который был им разогнан, с собственным конституционным судом, позже ликвидированным, с грозненским мэром Гантемировым, перешедшим в оппозицию, с чеченской диаспорой... Перечень можно продолжать. Власть осуществлялась с помощью вооруженных отрядов приверженцев Дудаева. Если бы не вмешательство России и начало первой чеченской войны, Дудаев остался бы в истории авантюристичным и хвастливым диктатором, не способным уважать собственный народ и понять политические и общественные реалии ХХ века. Но если тем, кто привел его к власти, требовалась война, они могли считать своего протеже талантливым исполнителем заложенной программы.

Кадыров похож на Дудаева именно тем, что еще до выборов поссорился буквально со всеми — российскими военными, боевиками в горах, местной номенклатурой, бизнесменами, диаспорой... Бывший грозненский мэр Гантемиров — теперь министр информации — как я уже писал, тоже лишился работы. Перечень можно продолжить. Власть осуществляется с помощью вооруженных отрядов приверженцев Кадырова, личность которого буквально излучает конфликт. Однако если тем, кто приводит его к якобы легитимной власти, нужен этот конфликт, они не ошиблись в своем выборе.