РАСШИРЕНИЕ ПО ДЕШЕВКЕ

Сумма в 40 миллиардов евро (37,6 миллиарда долларов), которая будет выделена на реорганизацию экономики новых членов ЕС с 2004-го по 2006 год, на первый взгляд кажется достаточно внушительной. Впрочем, она способна произвести впечатление и со второго взгляда, правда, это зависит от того, с какой стороны посмотреть. Можно, например, сравнить ее с 13,3 миллиарда долларов, которые США в рамках плана Маршалла выделили на реконструкцию Европы после окончания Второй мировой войны с 1948-го по 1951 год. А можно, с учетом инфляции, перевести ТЕ доллары в эквивалент нынешних и получить уже совсем другую величину — 92 миллиарда долларов, или 97 миллиардов евро. Можно использовать и другие, более сопоставимые показатели. Например, высчитать отношение выделяемой суммы к совокупному ВВП. И тогда окажется, что реконструкция Европы обошлась США в 1,5 процента национального ВВП на тот период. А вот ЕС, оказывается, собирается ограничиться скудными 0,08 процента своего ВВП. Тем более что, выделяя из своего бюджета 40 миллиардов евро на своих «молодых» членов, ЕС рассчитывает пополнить свою казну за счет их же членских взносов, которые «потянут» на 15 миллиардов евро. В результате затратная статья сократится и вовсе до 25 миллиардов евро. Что кажется совсем уж ничтожной величиной по сравнению с 600 миллиардами евро, выделенными правительством Германии на воссоединение своих земель. Правда, сделано это было в течение более длительного периода, с 1990-го по 1999 год. Однако в процентах от немецкого ВВП этот показатель опять же значительно превышает те расходы по интеграции восточноевропейских земель, которые вознамерились взять на себя страны—члены ЕС.

И все же, как ни крути, деньги на расширение ЕС выделяются немалые. Однако уверенности в том, что они смогут принести реальную пользу, нет ни у кого. Ни у тех, чей напряженный бюрократический труд вылился в более чем 80 тысяч страниц нормативных актов, призванных урегулировать самые каверзные вопросы — от способа засолки поляками своих знаменитых огурчиков до юридического оформления различий между профессиями «дантист» и «зубной врач». Ни у тех, кто деньги собирается выделять, ни у тех, кто их рассчитывает получить. Причем больше всего сомнений появилось именно у последних. Согласно регулярно проводимым опросам населения как в нынешних рамках ЕС, так и среди первоочередных кандидатов на членство в нем, доля положительно оценивающих расширение ЕС неуклонно падает. В частности, по самым последним данным, обнародованным в апреле нынешнего года, только в четырех странах-кандидатах более половины населения оценивает присоединение своей страны к ЕС как позитивный шаг. Вошли в эту четверку Венгрия, Словакия, Кипр и Польша. Меньше всего «оптимистов» в Эстонии и Латвии — по 33 процента. До такого низкого процента сторонников расширения не опустилась ни одна из нынешних стран—членов ЕС. Даже Ирландия, где результаты референдума о необходимости ратификации договоренностей по расширению, заключенных в Ницце, оказались отрицательными, продемонстрировала 60-процентную поддержку предстоящего расширения. И только Франция оказалась единственной из нынешних членов ЕС, где количество сторонников расширения — 39 процентов — уступает количеству его противников — 46 процентов.

Такая переоценка ценностей произошла в процессе конкретизации преимуществ, которые принесет предстоящее объединение как старым, так и новым членам ЕС. Хотя цели, изначально декларируемые в качестве приоритетных — гарантия политической и экономической стабильности в Европе, ускорение экономического развития посткоммунистических государств, скорейшее продвижение в них реформ, — до сих пор еще никто не отменял, многие на востоке Европы начинают понимать, что высокие устремления постепенно подменяются более приземленными. Более того, если декларируемые цели действительно являются общими для старых и новых членов ЕС, то реализуемое на практике достаточно отчетливо приносит выгоду только одной из сторон. И нет никакой необходимости показывать пальцами, какой именно. Вот как комментирует сложившуюся ситуацию Джеффри Сакс, профессор Гарвардского университета, выступавший после падения коммунизма в роли советника не одного восточноевропейского правительства: «То, что должно было бы стать грандиозным достижением Европы и предметом ее неоспоримой гордости, превратилось в процесс, исполненный конфликтности и недоброжелательности. Перед нами предстают мелкие государства, узкие интересы и брюссельские бюрократы, подъедающие более широкие приоритеты и даже угрожающие подорвать их».

Расхождения между патетической риторикой западноевропейских лидеров на начальных этапах объединения и их стремлением защитить свои собственные узкие интересы сейчас иллюстрирует Ярослав Пьетрас, польский министр, координирующий вопросы интеграции Польши в ЕС: «В самом начале для нас было приятным сюрпризом слышать далеко идущие политические декларации в духе «Мы любим вас, мы ценим то, что вы сделали. Мы считаем перестройку жизненно важной для Европы и хотим сделать все возможное, чтобы помочь вам». А затем мы усаживались за стол переговоров и начинали обсуждать проблему текстиля. И они говорили: «С текстилем у нас проблемы со своими собственными производителями. Мы можем сделать для вас все, за исключением снижения тарифов на текстиль». Тогда мы говорили: «А как насчет стали?» И они отвечали: «О, нет-нет. Стали у нас и так перепроизводство».

Огромнейший рынок в 450 миллионов человек, который возникнет после 2004 года, — исключительно лакомый кусочек. Однако далеко не все претенденты на его завоевание окажутся в равных условиях. Например, весьма скептически оценивает свои перспективы после вступления Венгрии в ЕС Петер Джереди, венгерский фермер, один из символов успешности преобразований независимого государства в сельском хозяйстве. Начав в 1994 году с 10 гектаров, сейчас он владеет уже 400 гектарами, на которых разводит коз, выращивает пшеницу, ячмень и зеленый горошек. Рентабельность его хозяйства достаточно высока, однако он сильно сомневается, что после 2004 года вообще сможет избежать банкротства. В частности, пшеницу ему придется упаковывать в бумажные мешки, содержащие специальную маркировку ЕС. Стоят такие мешки в два раза больше, чем те пластиковые, которыми он пользуется сейчас. Ему придется существенно увеличить площадь своих ферм, так как они не соответствуют стандартам ЕС в отношении условий содержания коз. Придется отказаться и от старой доброй техники, доставшейся ему еще с советских времен, так как она, опять же, не соответствует европейским стандартам. Даже компостные ямы придется переоборудовать и закупить специальные пластиковые контейнеры, иначе доступ его продукции на европейский рынок будет закрыт. И при этом за первый год после вступления в ЕС он в качестве субсидии получит лишь 25 процентов от той суммы, которая выделяется в ЕС сельским хозяйствам старых членов, обеспеченных и мешками, и техникой, и загонами. По словам Петера, той субсидии, которую получает в пересчете на гектар своей земли австрийский фермер, достаточно для того, чтобы купить гектар венгерской земли. Жители Восточной Европы, еще не успевшие ощутить себя хозяевами земли, отобранной у их родителей в процессе коллективизации, боятся снова лишиться ее, на этот раз уже в процессе скупки богатыми иностранцами. А вопрос временного запрета на продажу земли иностранцам так до сих пор и не решен.

Вообще, по мнению многих экономистов, зарегулированность всех сфер жизни, присущая ЕС, окажется для его новых членов не просто неподъемным грузом. Излишняя бюрократизация заставит молодые экономики, уже совершившие энергичный рывок вперед, сделать шаг назад. По словам Ярослава Пьетраса, польскому правительству приходится сейчас восстанавливать многие из тех ограничений, которые были сняты в начале 1990-х. Просто потому, что они существуют в ЕС. А в ЕС они все еще существуют потому, что не хватило критической массы для их отмены. Причем контроль за выполнением этих ограничений потребует возврата многочисленной армии бюрократов и повышения налогов для обеспечения средств на их содержание. Именно этот фактор Джеффри Сакс и считает наиболее критическим для успешной реализации всего проекта по расширению ЕС. «В случае с «догоняющими» экономиками, если вы наложите на них такие же ограничения, потребуете соблюдения тех же фискальных правил и той же социальной защиты, то сможете спровоцировать стагнацию на гораздо более низком уровне развития». Иными словами, утверждает профессор, эта зарегулированность может стать удавкой на шее молодых, развивающихся экономик.

С другой стороны, именно отсутствие достаточной армии бюрократов дало ЕС формальный повод еще больше урезать средства, выделяемые новым членам организации. В частности, каждая из вступающих стран на реконструкцию мостов, дорог и прочие меры по улучшению своей инфраструктуры в 2004 году получит по 114 евро на душу населения. Зато в Португалию, Грецию, Ирландию и Испанию на те же цели уйдет по 231 евро на душу населения. И все якобы из-за того, что в восточноевропейских странах нет достаточной «административной мощности», чтобы суметь должным образом распорядиться большими суммами. А в действительности это завуалированная констатация факта — «Вы слишком бедны для того, чтобы получать столько денег». Ведь формально потолок субсидий определен в 4 процента от национального ВВП. А в пересчете на душу населения этот показатель в восточноевропейских странах едва достигает четверти от уровня нынешних членов ЕС...

В целом, по мнению Томаса Фуллера, обозревателя International Herald Tribune, расширение ЕС с точки зрения восточноевропейских стран выглядит как приглашение к членству в загородном клубе, которое требует соблюдения всех правил, уплаты членских взносов, но исключает возможность пользоваться бассейном. Впрочем, вопрос о том, вступать в этот клуб или не вступать, не стоит. Джордж Сорос недавно заявил, что ЕС потерпит крупную неудачу, если не пойдет на расширение. Но неудача окажется еще более крупной, если расширение не принесет ожидаемых результатов. Поэтому аналитики твердо убеждены: Европе не остается ничего другого, как довести этот, пожалуй, самый амбициозный проект до победного конца.

по материалам International Herald Tribune