Поддержать
Смерть иранской девушки курдского происхождения Махси Амини от рук полиции морали и антихиджабные протесты, вспыхнувшие в Иране, заставили мир заново присмотреться к стране, которая уже 43 года находится во власти шиитского теократического режима. Для нашей страны иранский вопрос вдруг, после подтверждения факта продажи Москве иранских БПЛА, стал буквально смертельным. О последствиях для двусторонних отношений мы еще поговорим, а сейчас я предлагаю посмотреть на протесты, вспыхнувшие в Иране, с точки зрения теории конфликта. Такой подход по крайней мере может дать нам объемный характер происходящих процессов, и заглянуть вперед, в будущее. Главный вопрос, так или иначе стоящий на повестке дня: станут ли эти протесты предтечей драматичных перемен в стране, приведут ли они к падению фундаменталистского режима?
Сейчас при власти находится ультраконсервативная группа иранского политического класса, связанная непосредственно с Корпусом стражей Исламской революции (КСИР), или Пасдаран, что по сути является государством в государстве. Чтобы украинский читатель мог представить себе, с чем иранцы-протестанты имеют дело, КСИР можно сравнить с войсками сталинского НКВД, усиленными авиацией, танками и военно-морскими силами. В рядах КСИР находятся и силы специальных операций «Кудс», больше известные как экспедиционный корпус, который обеспечивает внешнюю экспансию Ирана в странах Ближнего Востока, пробивая так называемый шиитский коридор от Тегерана до побережья Средиземного моря. В состав КСИР также входят так называемые Басидж — народное ополчение — вооруженные «титушки» в количестве около 10 млн человек. Именно с ними протестующие чаще всего сталкиваются на улицах иранских городов. Есть также печальноизвестная полиция морали, на фарси — гашт-э-эршад, действия которой стали триггером этих протестов. Верховный главнокомандующий этого воинства — рахбар — верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, по некоторым данным, впавший в кому после перенесенной операции. 83-летний старец давно болен раком и в последнее время чувствовал себя плохо. Учитывая силу КСИР, несложно понять, почему нынешние руководители Ирана — плоть от плоти Пасдарана — чувствуют себя спокойно и считают, что смогут подавить протесты в любую минуту. Власть, бесспорно, мощная, но у нее есть один важный недостаток — чрезмерная централизация (без четкой воли рахбара они теряются) и нехватка среди руководства людей с фантазией. Одного такого генерала КСИР, Касема Сулеймани, который был наделен такими чертами и, как утверждают, инициировал ирано-российское сближение, убили американцы в 2020 году в международном аэропорту Багдада по приказу тогдашнего президента США Дональда Трампа. Вовремя, нужно сказать. Нынешнее руководство государства до сих пор не пришло в себя от этой потери.
Участники протестов не могут похвастаться организованностью и координированностью действий. Их выступления спонтанны, особенно в начале, эмоциональны и нестабильны. Важную роль играют женщины. Их антихиджабный протест — явление для Ирана не новое, но впервые мы видим такой уровень демонстрации своей позиции и готовности к сопротивлению. В свое время хиджаб был внедрен как символ новых «революционных» времен, в исламистском понимании этого слова, и стал обязательным для ношения женщинами. Дискуссия о правилах ношения хиджаба снова возникла в нулевых годах, но после поражения «зеленой революции» в 2009 году была свернута, «скрепа» устояла, а полиция морали получила новое дыхание. Самой заметной реакцией на тему хиджаба стало утверждение рахбара в 2016 году, что отказ носить его — «погружение в похоть и забвение всего остального». Думаю, нет смысла объяснять, насколько женский протест подрывает основы режима.
Тот факт, что Махси Амини была курдского происхождения, стал точкой бифуркации для курдской общины. Если посмотреть на карту протестов, становится понятно, что на курдские регионы на северо-западе, азербайджанские на севере и иранский Белуджистан на юго-востоке приходится большинство. Причина заключается в обострении национальных вопросов в стране, ослабленной пандемией, санкциями и засухой. Добавьте к этому продолжительность военной операции КСИР в иракском Курдистане против, как они утверждают, «антииранских террористических группировок, атакующих иранские пограничные посты», и вы увидите, в какую сторону будут разворачиваться события в этой части страны. Кое-где в курдских районах можно уже говорить о восстании, хотя большинство протестов все еще носит ненасильственный характер. Впрочем, изо дня в день насилия становится больше.
Для успеха протестов нужна массовая мобилизация. Достичь ее в условиях блокады социальных сетей тяжело, чем, в частности, пользовался режим в прошлые годы. Как только протест взрывался, власть сразу же выключала Интернет и подавляла активистов на улицах. В этот раз одномоментно выключить Интернет не получилось. Причина, почему так произошло, до сих пор неизвестна, но вполне возможно, что это связано с растерянностью власти и внезапностью протеста. Когда в конце концов власть пришла в себя и перекрыла каналы информации, оказалось, что в стране уже активирован спутниковый Интернет Илона Маска. Подтвердить распространенность такого доступа невозможно, но сетование власти на вмешательство «внешних элементов, обеспокоенных отсутствием у иранцев бесплатного Интернета» свидетельствует о его наличии. Новым явлением стала блоковая мобилизация, когда к протестам стали подключаться целевые группы.
А что происходит во власти? Она пока не готова объявлять массовую мобилизацию своих сторонников наподобие украинского антимайдана, рассчитывая преимущественно на силовые структуры. Вероятно, это связано с ультраконсервативными взглядами иранской власти, негативно реагирующей на любую несанкционированную политическую активность. В памяти свежи еще события 2017 года, когда волнения возникли в консервативной среде, что привело к большому политическому землетрясению.
О слабых сторонах протестов: их много. Есть проблемы с целеполаганием. «Нам нужна стратегия свержения режима аятолл, — пишет активистка в Твиттере, — иначе мы можем превратиться в Сирию». Намек на возможную гражданскую войну прозрачный. В принципе, можно говорить, что большинство хочет свержения тирана и отмены института верховного лидера, но как это сделать и, главное, что будет потом, остается вопросом дискуссионным. Протест быстро радикализуется, что понятно в условиях насилия со стороны власти, и это может стать проблемой для присоединения к нему умеренных исламистов, которые тоже недовольны ситуацией, но не готовы поддержать радикальные лозунги. Будущее также остается туманным. Предлагаются перевыборы, но как? Нынешний президент только что вступил в должность и уходить не намерен. Вернуть шаха? Эта опция тоже обсуждается, но пока она, по крайней мере сейчас, не очень популярна.
Прогнозируемая смерть верховного лидера и борьба за его должность будет еще одним tipping point, который запустит возможный раскол внутри правящей группы. Поговаривают о сыне, Хаменеи Моджтаба, который отличается своим фанатизмом даже среди фанатиков, но тогда иранцы должны признать, что «купили» новую шахскую династию. Зачем в таком случае менять шило на мыло, скажут они и вернут настоящего шаха. Это лишь предположение, но, согласитесь, красивое.
В целом, революционной ситуации в стране пока нет. Удержать власть намного проще, чем ее захватить, — это аксиома. Но, кажется, звездное время исламской революции остается позади и песок уже сыплется из щелей фундаменталистского режима.
В завершение не могу не упомянуть об иранских дронах-камикадзе, которые Москва активно использует на украинском фронте. Покупка дронов в Иране свидетельствует о стратегических просчетах России, сделавшей в свое время ставку на крылатые ракеты и проигнорировавшей развитие беспилотных летательных аппаратов. Сам факт продажи иранских дронов — действие по отношению к Украине однозначно враждебное, и реакция украинской стороны абсолютно справедлива, но удивляет другое: попытка Тегерана сделать вид, что они здесь ни при чем. Впрочем, разрывать дипломатические отношения не стоит. С одной стороны, это обезопасит нас от дальнейших враждебных действий, на которые, подозреваю, этот режим способен, а с другой — кто его знает, что произойдет в этой стране в ближайшее время.
Больше статей Игоря Семиволоса читайте по ссылке.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google