ПОСЛЕДНИЙ ЯДЕРНЫЙ ВЗРЫВ КАК НАЧАЛО НОВОЙ ВОЕННОЙ ПОЛИТИКИ

Франция

27 января Франция осуществила последнее, как объявил три дня спустя президент страны Жак Ширак, ядерное испытание. Взрыв на атолле Фангатофа оказался самым мощным из шести, начавшихся в сентябре 1995 года, и, по-видимому, достаточным, чтобы завершить собой «подготовительную фазу для перехода к новой оборонной политике».

В принципе, программа испытаний предполагала еще один подземный взрыв - предположительно в феврале. Однако учитывая необходимость подписать договор о полном запрете ядерных испытаний уже в апреле, а также осознавая потребность участвовать в процессе перестройки европейской системы безопасности уже сегодня, в Париже посчитали нужным не провоцировать более мировую общественность. Со ссылкой на военных специалистов Ширак поспешил заверить партнеров по Европейскому союзу, что ядерное оружие Франции находится в достаточно хорошей форме. И для того, чтобы послужить надежным «зонтиком» для всей (пока что) Западной Европы, и для того, чтобы имитировать дальнейшие испытания в лабораторных условиях.

Оправдываясь за «слишком шумное поведение» на юге Тихого океана, французские власти особо тщательно подчеркивают именно эту версию - желание выступать и импульсом, и гарантом новой европейской оборонной политики. Для чего нужно быть абсолютно уверенным в собственных технических возможностях. Уверенность, стало быть, появилась. Причем не только в надежности своего оружия, но и в неспособности несогласных с возобновлением ядерных испытаний хоть как-то повлиять на ситуацию.

Чтобы реально увеличить свое влияние на мировую военную политику, с января 1996 года Франция возобновила свое присутствие в Военном комитете НАТО - структуре, которая с октября 1949 года бессменно выполняла роль высшей военной инстанции альянса. В 1966 году, по настоянию генерала де Голля, Франция вышла из этого комитета, дабы не ставить военные силы страны в зависимость от чужих, пусть даже союзнических, решений и интересов. «Особое положение» позволяло Франции, в случае гипотетической агрессии против одной из стран НАТО, не участвовать автоматически в погашении конфликта, а поступать только по собственному разумению. «Мы - единственная страна Европы, которая не нуждается в защите ни со стороны США, ни со стороны русских. Франция обладает ядерным арсеналом, достаточным для самозащиты», - часто приходилось слышать от самых разных французов. Что позволяет отметить: чувство национальной гордости в этой стране процентов на 80 основывается на сознании собственной независимости - и военной, и политической.

В течение нескольких десятков лет политические амбиции страны вполне гармонировали с ее оборонными возможностями. 500 боеголовок, 18 мощных стратегических ракет S3, 46 стратегических бомбардировщиков «Мираж-4» и «Мираж-2000», 7 подводных лодок с ракетами

М-4 на борту, 3 атомных авианосца - вполне достаточно, чтобы согласно оборонительной доктрине де Голля, в случае агрессии, нанести противнику материальный ущерб, адекватный экономической мощи современной Франции. В 60-е годы именно самостоятельная ядерная программа позволила стране добиться половинчатого присутствия в НАТО, которое долгое время устраивало Париж. Нынче снова-таки ядерное оружие Франция надеется использовать для более весомого и результативного участия в деятельности... того же НАТО.

В основе коррекции военно-политического курса Парижа - все тот же голлистский принцип «сильной Франции». Возврат в лоно НАТО необходим, чтобы попробовать выступить в роли «ядра» системы европейской безопасности, ибо иные европейские страны, как выяснилось, не видят себя вне НАТО. Создать реальную эффективную структуру на базе Западноевропейского союза оказалось либо слишком рано сегодня, либо невозможно вовсе. «Мы не вернемся в военные структуры НАТО до тех пор, пока не будет обеспечена цельная европейская политика в рамках альянса, которая бы не контролировалась на каждом шагу Соединенными Штатами», - говаривал Миттеран. Однако сегодня, хотя расстановка сил внутри НАТО кардинально не изменилась, французы пересмотрели свои принципы. Решено, максимально полноценно участвуя в деятельности альянса, побольше влиять на его политику изнутри, оказывать влияние на реформу структуры так, чтобы и для Франции нашлась достойная роль.

Для Украины все эти политические новости интересны с трех точек зрения. Во-первых, в чисто познавательном порядке любопытен достаточно оригинальный опыт страны, которая, не погорячившись объявить себя нейтральной и внеблоковой, выстроила максимально возможную независимую военную политику, в том числе и в вопросах ядерного оружия, не зацикливаясь особо на однажды провозглашенных принципах. Во-вторых, уже с практической точки зрения, несомненное увеличение роли Франции после возвращения в военную структуру НАТО как раз в период расширения организации на Восток важно для нашей страны, чья безопасность основательно от этого расширения зависит. И в третьих, 15 - 16 февраля в Киев приезжает с официальным визитом министр обороны Франции Шарль Мийон. Кроме подписания документов о сотрудничестве военных ведомств и обсуждения совместных мероприятий по поддержанию мира в Боснии, украинская сторона получит возможность услышать исчерпывающие ответы по всем тактическим и стратегическим вопросам, возникающим по ходу перекомпоновки системы европейской безопасности, реформы НАТО и коррекции французской военной доктрины.