Опасный приговор

Приговор Саддаму Хусейну положил конец иллюзиям, что он сможет вернуться к власти в стране. Вместе с тем он совсем не снимает вопрос окончательной стабилизации в Ираке, поскольку последствия правления Саддама устранить намного труднее, чем самого иракского диктатора. Собственно, вряд ли можно сомневаться в том, что за геноцид против курдского населения Саддам заслуживает смертной казни. Но не менее очевиден факт, что исполнение приговора может придать бывшему диктатору статус мученика в глазах значительной части суннитского населения ближневосточного региона и превратить его имя в символ борьбы с «неверными» захватчиками. Кроме того, этот приговор углубляет пропасть недоразумения между шиитами и курдами, долго угнетаемыми режимом Саддама Хусейна, и суннитами, которые ни за что не смирятся с этим решением суда.

Эйфорию в американской администрации, конечно, понять можно, как и утверждение президента Джорджа Буша, что «осуждение Саддама Хусейна стало вехой в усилиях иракцев заменить правление тирана правовыми нормами», или слова представителя Белого дома Тони Сноу по поводу того, что это был «хороший день для иракцев... важнее всего то, что жители Ирака начали управлять своей собственной системой. Мы не говорим им, что делать, когда делать и как делать». Возможно, в какой-то степени это действительно так, но если эта «система» действительно действует, то насколько эффективно она сможет функционировать в будущем, когда американцы выведут свои войска из Ирака?

А что касается вердикта «независимого иракского суда», то здесь еще можно поспорить. Ведь трудно не заметить, что решение суда было «вплотную подогнано» к промежуточным выборам в американский Конгресс. Ведь большинство американских наблюдателей ожидали, что решение суда будет вынесено намного позже, и значит, поспешность объясняется желанием показать американскому избирателю, что, несмотря ни на что, в Ираке достигнут определенный прогресс, а осуждение Саддама Хусейна к смертной казни — положительный фактор.

Между тем намерение провести суд над Саддамом Хусейном и его соратниками по типу Нюрнбергского процесса явно не дало ожидаемого «бушевцами» правового результата. Не исключено, что будущие поколения студентов юридических факультетов будут изучать этот судебный процесс как реализованную модель правосудия победителей, поскольку процедура вынесения приговора была довольно поспешной, а адекватные расшифровки стенограммы судебных слушаний отсутствуют. Хуже всего, что сейчас значительная часть иракцев и жителей ближневосточного региона утвердятся во мнении, что иракский специальный трибунал был задействован как послушная марионетка американцев и инструмент мщения врагов экс-диктатора. А правосудность приговора жестокому тирану будут подвергать сомнению из-за очевидной поспешности в стараниях команды Буша подогнать вполне справедливое решение под американский избирательный календарь.

Американцы вряд ли могут гордиться этой пародией на справедливое и взвешенное решение. Достаточно лишь упомянуть об убитых адвокатах защиты, отстраненных судьях, запуганных свидетелях и суде, зависимом от действующей власти и американского военного присутствия. Худшей антирекламы становления нового демократического Ирака Буш и его команда придумать просто не могли. Кроме этого, вряд ли этот смертный приговор будет способствовать интеграции арабских стран Ближнего Востока с остальным миром. Скорее, наоборот, насилие над Ираком извне будет побуждать ближневосточных лидеров, опасающихся повторить судьбу иракского президента, искать, стремясь обнаружить противовес американской экспансии в регионе, поддержки на стороне.

Не успеет рука палача набросить веревку на шею этого серийного убийцы, как злой дух Саддама Хусейна может спровоцировать новую резню. Таким образом, исполнение смертного приговора тирану станет реальным смертным приговором для многих невиновных людей, а безжалостного убийцу и патологического садиста его суннитские приверженцы причислят к рангу мучеников за веру. Мотивацию этого найти нетрудно. Что-то вроде того, что незаконно свергнутого лидера Ирака, члена ООН, осудил к казни марионеточный режим. Тогда Саддам Хусейн может войти в историю как один из величайших мучеников исламского мира, а в многочисленных мечетях после его казни будут призывать к священному джихаду против неверных, которые коварно уничтожили этого «великого» человека.

С другой стороны, если администрация Буша под давлением международной общественности заменит казнь на пожизненное заключение без права пересмотра приговора, то это решение может лишь законсервировать нестабильную ситуацию в Ираке и спровоцировать близкие к экс-диктатору политические силы к попыткам вернуть его к власти тем или иным способом. Сложившаяся ситуация выглядит довольно трагически, поскольку преступники, которые, безусловно, виновны в преступлениях против человечности, предстали перед публичным судом, который не отвечает минимальным стандартам, необходимым для такого случая.

Тем не менее самое худшее для Соединенных Штатов в этой ситуации то, что они начинают терять свои позиции на Ближнем Востоке. Так, Ричард Хаасс, один из ведущих специалистов по внешней политике США, провозгласил, что «американская эра на Ближнем Востоке заканчивается».

Крах Советского Союза 15 лет назад положил начало периоду, когда Америка получила беспрецедентные возможности и свободу действовать по собственному усмотрению. Теперь же, считает Ричард Хаасс, эта эра приближается к концу. По его прогнозу, регион входит в новую фазу своего развития, при которой внешние политические актеры будут иметь довольно скромное влияние, а местные силы, наоборот, будут приобретать политический вес.

Конечно, с выводами американского эксперта можно поспорить, однако за годы президентства Джорджа Буша был допущен ряд ошибочных трактовок ситуации в регионе, недосмотров и грубых ошибок в ближневосточной политике США. Но самым большим американским просчетом стало вторжение в Ирак. Собственно, политический каприз Буша, на что уже израсходовано свыше
500 млрд. долл., удерживать 140-тысячный военный контингент на большом расстоянии от территории США и стал своеобразным катализатором потери американского влияния в ближневосточном регионе. Причем нельзя не заметить тот факт, что, пользуясь сложившейся ситуацией, Россия начинает реанимировать свое влияние на Ближнем Востоке.

Можно сказать, американцам пока просто везет, что сегодня арабы разъединены больше, чем европейцы. А их главный материальный актив — нефтяное богатство — не воплотился в озвучивание последовательной политической цели. Очевидно, что после иракского вторжения, особенно после приговора Саддаму Хусейну, США не очень популярны ни в арабском, ни в мусульманском мире. Тем не менее именно этот фактор может стать объединительным в достижении стратегического политического консенсуса между странами арабского мира. Иракские события стали уроком для арабов, очертив настоящие побудительные мотивы США — поставить под свой контроль крупные нефтяные ресурсы Ирака.

Собственно, начиная с 1991 года, — времени окончания войны в Персидском заливе, — политическую ситуацию в ближневосточном регионе нельзя назвать безопасной. Напряженные отношения между государствами постоянно грозят дестабилизацией в регионе и возникновением гуманитарных кризисов. Сегодня же угрозы межгосударственной агрессией оказываются новым и более опасным способом. Крах арабско-израильского процесса разрядки и вспышки насилия после этого стали детонатором антизападных настроений в регионе. А экспортирование терроризма из Ближнего Востока в другие страны мира способствовало его политической и экономической изоляции.

Вполне можно предположить, что исполнение приговора Саддаму Хусейну лишь ускорит окончание эры доминирования США на Ближнем Востоке, поскольку политическая нестабильность в регионе может иметь серьезные последствия для Америки. Очевидно, что, начиная со времени террористических нападений 11 сентября 2001 года, Ближний Восток играет значительно более заметную роль в американской политике, чем когда-либо. В борьбе с терроризмом и попытках его остановить США полагаются на своих ближневосточных партнеров — Израиль, Саудовскую Аравию, Египет, Кувейт, Катар. Тем не менее не исключено, что пример Саддама Хусейна вместо переориентации на западные демократические ценности будет побуждать лидеров региона более пристально отслеживать процессы, происходящие в границах их достижимости, поскольку при определенном стечении обстоятельств они тоже могут потерять свои властные кресла.

В таком случае либерализация будет продвигаться медленно, а демократические ценности могут и совсем ограничить. Ближневосточными государствами правят типично авторитарные и антидемократические режимы. В последние годы они находились под западным давлением и старались имитировать трансформацию своих политических систем. Некоторые из них, отвечая на это давление, даже позволили некоторую либерализацию, а именно: свободу слова и свободу собраний. Но вместе с тем ущемили демократизацию —свободные выборы и участие в представительских законодательных органах.

Наглядный пример Саддама Хусейна будет отпугивать ближневосточных лидеров и от более радикального пересмотра экономической политики своих стран. Поскольку недавние попытки экономической модернизации в регионе потерпели неудачу, а крупные государственные долги и правительственная коррупция мешают экономическому росту. Население региона страдает от безработицы, бедности, отсутствия питьевой воды и необходимости поставлять продовольствие извне. Все это лишь усиливается высоким приростом населения. Нищая жизнь закономерно становится отличной питательной средой для распространения на Ближнем Востоке идей радикального исламского фундаментализма. Следовательно, круг замыкается. Страх потерять власть будет побуждать лидеров региона к консервации патовой ситуации политической и экономической стагнации, что, в свою очередь, будет лишь усиливать возможность террористических действий со стороны доведенного до отчаяния населения...