ЛИТВА. СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

Когда я пересекал литовско-белорусскую границу на пограничном посту Медининкай — вошедшем, увы, в нашу общую историю после расправы «патриотов»-омоновцев над литовским таможенным постом, я рассчитывал, что впервые за многие годы приеду в Литву не работать, а отдыхать после душной атмосферы минского саммита СНГ и вообще новой для меня Беларуси — республики Александра Лукашенко с уже сорванными бело-красно-белыми флагами и еще не вывешенными красными. И тем не менее, по мере приближения к границе, когда мою машину то и дело обгоняли мчавшиеся на бешеной скорости «мерседесы» и БМВ с литовскими номерами, я понял, что просто сентиментального путешествия не получится. Литва, конечно, перестала быть тем геополитическим центром бывшего Советского Союза, каким она стала после провозглашения независимости. Но тем не менее и в «успокоившемся» виде эта страна остается одним из самых неожиданных мест в Европе — не с точки зрения своего внутреннего положения, но благодаря соседям, слишком разным для такого небольшого государства. Литва слишком близко — даже ближе, чем другие балтийские страны — примыкает к осваиваемому Россией постсоветскому пространству. Соседство с Польшей, которое, казалось бы, должно стать для Литвы естественной дорогой в Европу, переполнено для обеих стран историческими воспоминаниями — еще в 1939 году литовская столица Вильнюс входила в состав польского государства вместе со всей прилегающей территорией. Наконец, «идеальная» соседка Латвия, с которой, как и до второй мировой войны, начинаются первые конфликты из-за региональных богатств... Если вспомнить здесь же об Украине, которая, хотя и не граничит с Литвой, но зато активно приглядывается в последнее время к балтийскому региону (визиты Леонида Кучмы здесь отнюдь не случайны), то остается только констатировать, что литовский президент Альгирдас Бразаускас «поторопился» со своим визитом в украинскую столицу: похоже, сейчас он встретил бы здесь действительно нуждающихся в его поддержке партнеров, а не просто декларирующих любовь и дружбу.

Беларусь. Россия

Результаты белорусского референдума, похоже, не вызвали в Вильнюсе такого шока, как, например, в соседней Варшаве. Литовцы вообще оказались в непростом положении. Белорусские национал-демократы нередко говорили (и это можно прочесть буквально в любом изданном в последние годы в Минске учебнике отечественной истории), что отцы литовского возрождения XIX века — Атгимимаса — украли у них прошлое, символику, названия и объявили живущих в Вильнюсском крае, на исконно белорусских землях белорусов католического вероисповедания поляками... Даже гербы двух стран были до последнего времени по сути идентичными, дискуссии о том, в каком положении должен находиться хвост коня у всадника, не утихали в Минске и Вильнюсе... Теперь белорусы сами от всего этого отказались — и от хвоста, и от коня, и от всадника, и от претензий на великое прошлое, по сути — на каком языке они прочтут обо всем этом? С другой стороны, Литва до сих пор имела границу с Россией только в Калининградской области — особую границу с эсклавом, позволяющую диктовать собственные условия. Теперь же границы не просто российского влияния, а по сути России приближаются к Литве уже с белорусской стороны и в Вильнюсе вряд ли понимают, как на это реагировать. Тем более, что пришедшим к власти после поражения «Саюдиса» литовским посткоммунистам удалось то, о чем могут только мечтать «правые» правительства Латвии и Эстонии: в Литве перестали замечать Россию, она уже и не главный враг, и не важный друг, скорее всего — еще одна страна со знакомым языком, на котором теперь в Вильнюсе говорят без известного по советским годам оттенка раздражения: мол, понимаем, что вы тут ни при чем, а все же на этом языке разговариваете.

Польша

Для того, чтобы понять весь комплекс литовско-польских проблем, стоит взглянуть на Западную Украину. Но здешние исторические воспоминания легко смягчались украинским востоком, а в Литве такой возможности нет, как нет и у многих поляков желания посмотреть на Литву «объемно», не только сквозь призму Вильнюсского края. Любой исторический жест партнера сразу же вызывает болезненную реакцию. Так, реабилитация в посткоммунистической Польше Армии Крайовой сразу же вызвала в Литве воспоминания о не лучшей роли польских военных формирований на территории Вильнюсщины и даже о сотрудничестве этих формирований с гитлеровцами. А потому я впервые увидел на одном из монументов, обличавших злоденияния КГБ, дописанную краской фамилию польского генерала Желиговского...

И все же: если возможно польско-немецкое примирение, если удастся по-новому посмотреть на польско-украинские отношения, то необходим и совершенно новый, внеисторический польско-литовский диалог. Эти страны не обойдутся друг без друга и самое важное: их непонимание будет объективно мешать диалогу Киева с Варшавой и Вильнюсом. Ревность — плохое чувство в политике, а рано или поздно оно все равно возникнет.

Балтия

Я приехал в Вильнюс как раз в разгар самого впечатляющего за все последние годы скандала в отношениях между Литвой и Латвией. Речь шла о нефтяных месторождениях в Балтийском море, на которые, опровергая это, претендуют обе страны. Граница до сих пор не определена — стоит ли говорить, что и в Вильнюсе, и в Риге считают, что ее нужно проводить в свою пользу. Президентам Альгирдасу Бразаускасу и Гунтису Улманису, премьерам Адольфасу Шлежявичусу и Марису Гайлису пришлось срочно выехать на охоту, чтобы за бутылкой хорошего вина в охотничьем домике решить поднадоевшую проблему. И тут-то сказалось различие между странами и стилями. Воспитанные в условиях жесткой партийной этики Бразаускас и Шлежявичус ничего никому в Литве не сказали, зато никогда не работавшие в ЦК латыши сообщили подробности рижской прессе. И что началось, когда о «секретном меморандуме» узнали в Вильнюсе? Представляете ли вы выражение лица Витаутаса Ландсбергиса и других непримиримых оппонентов литовского президента? В результате руководителям Литвы пришлось дезавуировать свои подписи. Торг продолжается и уже не в частном порядке.

«Левая диктатура»

Первая реакция президента и премьера на критику их договоренностей с латышами пока означает, что Литва уже — нормальная страна. В парламенте абсолютные возможности у демократической партии труда (ДПТЛ), лидер которой избран президентом. Подумаешь, пресса, подумаешь, оппозиция... И все же со всем этим приходится считаться, потому что сильнее большинства — государственная структура. О «левой диктатуре» в Литве говорить не приходится, но о возможностях посткоммунистов, пришедших к власти в момент экономических реформ, перераспределения собственности и т.д. — стоит. Оппоненты упрекают лидеров ДПТЛ, что, пускай и в изменившейся стране — они не изменились. Решение парламентариев признать дипломы партшкол в качестве дипломов о высшем образовании вызвало град ироничных комментариев, а ректоры литовских вузов уже сообщили, что на работу брать обладателей этих дипломов все равно не будут... И все же после Минска слушать о том, как не изменились литовские посткоммунисты немного смешно. Литовские журналисты редко ездят в Минск или Киев — посидеть в парламентах, забыли о российской Госдуме и, естественно, сравнивают своих лидеров с руководителями совсем других стран. Возможно, такое сравнение действительно не в пользу ДПТЛ. Тогда не стоит удивляться, если на следующих парламентских выборах такого большинства у первой в Советском Союзе независимой компартии уже не будет и тогда начнется время компромиссов, коалиций, усиления столь популярного и столь слабого в Литве центра. А самое интересное начнется, когда уйдут с политической сцены два великолепных бойца горбачевской эпохи — Бразаускас и Ландсбергис... Впрочем, это будет лишь через несколько лет и уже в совсем другой Литве...