Куда поведет ООН человек с «железными руками в бархатных рукавицах»?

Есть много символики в том, что номинирование министра иностранных дел Республики Корея Пан Ги Муна на пост генерального секретаря ООН состоялось в тот самый день, когда КНДР произвела первое ядерное испытание. Это второе событие затмило первое, и выборы нового генсека прошли быстро. Все конкуренты корейца взяли самоотвод. До конца месяца кандидатура 62-летнего карьерного дипломата будет вынесена для утверждения на Генеральной Ассамблеи ООН. В кулуарах ооновского небоскреба поговаривают, что именно заявление Пхеньяна о своих планах провести ядерное испытание и сам экспериментальный взрыв частично определили окончательный выбор пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН. Пан Ги Мун немало лет занимается северокорейской проблематикой, активно участвовал в шестисторонних переговорах, на которых обсуждались проблемы ядерной программы КНДР. Дома он прославился своей приверженностью так называемой «лучезарной политике» — курсу на укрепление доверия между Сеулом и Пхеньяном, и на этой основе — к гарантированию безопасности в регионе в целом. Именно в эти дни его многолетние усилия, кажется, терпят крах. Поэтому, принимая известия о своем номинировании на генсека ООН, он сказал: «Это должен был быть счастливый момент в моей жизни, но я встречаю его с камнем на сердце.» Пхеньян подложил большую свинью соплеменнику с Юга, однако драматические события на Корейском полуострове для нового генсека создают дополнительные возможности.

Пан Ги Мун уже давно стал фаворитом гонки за пост руководителя ООН, и тому есть несколько объяснений. Согласно неписаному правилу ротации регионов планеты, восьмой генсек должен был быть именно представителем Азии. Последний раз представитель этого континента руководил организацией с 1961 по 1971 год, а затем в почетном кресле побывали европеец, американец, араб, африканец. Правда, на этот раз были попытки в сей стройный ряд включить Центральную Европу как отдельный регион, который никогда не имел возможности руководить в ООН. Однако единственного кандидата-женщину — президента Латвии Вайру Вике-Фрайбергу оставили за бортом уже в первых турах голосования, да и бывший президент Польши Александр Квасьневский, который, по некоторым данным, хотел номинироваться, не выставил свою кандидатуру.

Но и среди азиатских претендентов борьба была нешуточной. Пан Ги Мун оказался кандидатурой наиболее компромиссной для двух крупнейших держав современного мира — США и Китая. В последний момент его поддержала и Япония. Вашингтон видит в корейском дипломате своего единомышленника в вопросах международной политики, а Пекин, как говорят, согласился на корейца лишь потому, чтобы генсеком не стал индус Шаши Тарур. Японцы хотят получить место постоянного члена Совбеза, и лицезрят в этом, пожалуй, главную задачу генсека-азиата.

Для остальных членов Совбеза таких аргументов было недостаточно, поэтому поговаривают, что Сеул выжал максимум из своей дипломатии, чтобы заручиться поддержкой тех стран Африки (например, Республики Конго), с которыми у Кореи вообще никогда серьезных отношений не было. Подозревают, что объявленные Сеулом программы помощи Танзании на
4 млн. долл. США и пакет инвестиций для Африки на 100 млн., а также подарок ценного пианино для Перу, важные визиты в Грецию — все это мероприятия на получение дополнительных голосов в Совбезе, где перечисленные страны занимают ныне места непостоянных членов. Совбез фактически предопределил выбор Генассамблеи, когда последних четырех генсеков назначали консенсусом и без голосования. Но даже теперь Пан Ги Мун остается «темной лошадкой», о которой дипломаты, работающие в ООН, а также эксперты, имеют весьма противоречивые мнения. Но такова уж загадочная азиатская натура. Европейцы рисуют его человеком слабым, нерешительным. Отмечают, что он никогда публично не высказывал своих взглядов на мировые проблемы (этот господин вообще не любит общаться с прессой). Предсказывают, что он будет полной противоположностью импозантному Кофи Аннану, которой уже в первый свой пятилетний срок получил Нобелевскую премию, а к концу второго все более критично и независимо от позиции крупных держав (и, прежде всего, США) высказывался о мировых проблемах и язвах современного мира. Если бы не коррупционный скандал с его сыном и нарушения в программе «нефть в обмен на продовольствие» для Ирака, а также другие более мелкие неприятности с персоналом ООН, Аннан мог бы уйти на покой с высоко поднятой головой. Однако его инициатива по реформированию ООН так и не была воплощена в жизнь, он был связан по рукам и ногам, когда от ООН и Совбеза организации ждали решительных действий или защиты. У Пан Ги Муна харизмы еще меньше, и уже сейчас многие в Европе и США считают, что реформа организации — нечто выше его возможностей. Есть также мнение, что он не станет перечить США, когда Вашингтону понадобится срочно принять жесткую резолюцию в чрезвычайных обстоятельствах. И в этом плане нынешний корейский кризис может стать первой проверкой на прочность для будущего генсека. Ведь как у министра иностранных дел Кореи именно у него на руках все козыри, чтобы найти в ООН такое решение в этой ситуации, которое устраивало бы всех и лежало бы в русле «лучезарной политики», а не являлось лишь оформленной в виде резолюции Совбеза позицией США.

В том, что он способен на это, уверены большинство знакомых с ним лично корейцев. За 33 месяца пребывания на министерском посту он не раз убеждал Пхеньян сесть за стол переговоров с американцами. И не его вина, что переговоры оказались в тупике. У себя на родине глава внешнеполитического ведомства имеет также репутацию весьма взвешенного политика. Некоторые также обвиняют его в мягкотелости, однако подчиненные в МИДе называют своего шефа «человечным». Сам Пан Ги Мун в одном из последних интервью объяснил это так: «В Азии скромность и смирение всегда почитались за благодетель, а мягкость в обращении никогда не стоит трактовать как отсутствие решимости и способности к лидерству ... На первый взгляд я могу показаться кому-то тихоней, однако во мне есть внутренняя сила, которую я всегда использую в нужный момент. Я всегда был очень решительным.» Коллеги говорят и о его феноменальной трудоспособности. График его обычного рабочего дня в министерстве расписан интервалами по пять минут. В каждый из них он успевает решить определенный вопрос или сделать какое-нибудь дело. «Я не помню случая, чтобы он выбивался из графика», — сказал в интервью пресс-секретарь МИДа Кореи Ко Ки Сок. Другие говорят о нем еще и так: «Он никогда не позволяет себе не сделать то, что запланировал». Именно такой стиль работы Пан Ги Мун попытаеться ввести в аппарате ООН. По его словам, «ООН должна меньше говорить и больше делать, меньше тратить и больше отдавать». Возможно, если ему на первых порах удастся хотя бы это, тогда он изменит мнение о себе у большей части достаточно плохо знающих его людей. И этим заложит основы для реформ, так необходимых Объединенным Нациям.