"Красные линии" европейской безопасности. Украинский интерес

В последнее время от разного пошиба представителей ЕС - политиков, интеллектуалов, журналистов и др. - можно услышать, что "важно найти путь к возвращению России в европейскую систему безопасности, найти возможности для преодоления противоречий, искать общие интересы и развивать диалог".

А еще - что интересы ЕС намного шире и выходят за поле военного конфликта между Россией и Украиной. В частности, генсек Совета Европы Турбьорн Ягланд прямо говорит, что после отказа России делать членские взносы перед организацией два выхода: или сохранить ценности, или сохранить сам Совет Европы. А президент Чехии Милош Земан идет еще дальше и предлагает "заплатить" Украине за Крым, чтобы "примирить" Россию с Европейским Союзом.

С другой стороны, люди, озвучивающие подобные тезисы, не уточняют, что же именно они имеют в виду под "возвращением России", и не говорят о том, что безопасность ЕС зависит от соблюдения Россией договоренностей и взятых на себя обязательств в сфере европейского порядка, мира и безопасности.

Когда глава Европейской комиссии Жан Клод Юнкер говорит, что из шестидесяти войн в мире в Европе нет ни одной, разве что за исключением Украины, - он может этим убаюкивать обывателя ЕС и недальновидных еэсовских политиков, но он не изменит того факта, что Европа сейчас уже не является безопасным местом, и что российские вооруженные силы уже намного ближе к границе ЕС и НАТО, чем это было еще 10 лет назад.

Украине нужна поддержка Европейского Союза в противостоянии с Россией, и голоса, звучащие в ЕС в пользу "замирения агрессора", вызывают чувство тревоги. Часто украинцы воспринимают отдельные, не приемлемые для нас заявления в ЕС так, словно эти решения приняты на уровне официального Брюсселя. Но в действительности такие голоса зачастую не являются озвучением решений, принятых даже на уровне отдельных европейских столиц. Диалог, дискуссия, дебаты - это составляющие части европейской культуры. А проект европейской интеграции прибавил сюда еще склонность к компромиссу.

Мы должны понимать природу такой готовности ЕС к компромиссу и учитывать этот фактор при выработке своей европейской политики. ЕС нечасто говорит одним голосом. Это обусловлено исторически: чтобы проект объединения Европы не останавливался, государства - члены ЕС в свое время выработали принцип разноскоростной интеграции, позволяющий прогрессировать в согласованных направлениях и откладывать решения проблемных вопросов. Разноскоростная интеграция казалась удачным историческим компромиссом. Но на сегодняшний день этот принцип может оказаться системной ошибкой Европейского Союза, поскольку его последствием стала дифференцированная солидарность стран ЕС, которая, в свою очередь, размывает видение общей цели и общего будущего.

Общее настоящее и общее будущее Европейского Союза - это результат компромиссных договоренностей, в борьбе за которые слышен многоголосый хор не только правительств государств - членов ЕС, но и политических и экономических групп влияния, европейских интеллектуалов и гражданского общества. И в этих дебатах громче и убедительнее звучат голоса, подкрепленные финансовыми интересами. Но нынешняя угроза со стороны России требует иных подходов, чем все предыдущие кризисы Евросоюза.

Проблема в том, что сами еэсовцы, предлагая "отделить ценности и политику от экономики" или "дать России стимул для примирения", не столько переступают через голову Киева, сколько снижают уровень европейской безопасности. В стабильные мирные времена можно до бесконечности пропагандировать европейские ценности в качестве цементирующего раствора для сообщества ЕС и "временно" сдавать их, когда речь идет о деньгах. Но в кризисных условиях такой дифференцированный подход является слабым местом общего европейского дома, усиливает недоверие внутри европейского сообщества, провоцирует политиков-популистов к испытанию прочности европейской солидарности.

Еэсовские дебаты о противодействии российской угрозе ныне складываются не в пользу ЕС и Украины. Желание крупного европейского бизнеса сохранить сотрудничество с российскими партнерами совпадает с усилиями идеологических симпатиков Кремля и российской сети влияния в ЕС и стимулирует мощную пророссийскую лоббистскую кампанию в Европе. Поиски баланса между защитой бизнес-интересов и защитой Европы от российской агрессии выкристализировали нынешний интерес ЕС.

Европейский Союз заинтересован в том, чтобы Россия возвратилась в более или менее приемлемые рамки европейского правопорядка, а именно - остановилась там, где она есть сейчас, и не увеличивала уровня угроз для ЕС. Если Москва на это пойдет и хотя бы прекратит боевые действия на востоке Украины, вопрос российской оккупации части украинской территории перейдет в категорию "важно, но не срочно" и станет будничностью европейского внешнеполитического дискурса на годы. Это даст европейским политикам возможность спокойно вздохнуть и отчитаться о прогрессе в отношениях с Россией и о переходе ко "всестороннему диалогу". А европейский бизнес вернется к обычной жизни, поскольку не придется учитывать санкционный режим. Украина останется в стратегическом противостоянии с Россией в одиночестве - как это случилось с Грузией и отчасти с Молдовой.

Россия со своей стороны готова согласиться на эти условия, поскольку таким образом она достигнет промежуточной цели - принятие странами ЕС факта трансформации европейского пространства безопасности. В этих новых реалиях безопасности ЕС, по требованию Кремля, должен "временно забыть" о вопросе оккупации Крыма и сосредоточиться на деэскалации конфликта на востоке Украины, обязательным условием чего станет признание Украиной т.н. ДНР и ЛНР сторонами конфликта. Тогда Москва заявит о готовности договариваться о новом всеохватывающем европейском порядке. Если такие новые договоренности будут достигнуты, они будут копировать все предыдущие договора безопасности, но с фиксацией новых зон российского присутствия.

Россия рассчитывает на поддержку своих европейских союзников в принуждении Киева к каким-то новым пакетным договоренностям, которые могут включать компромисс относительно миротворческой миссии на востоке Украины, определенную "компенсацию" в виде "финансовой помощи" на восстановление разрушенного Донбасса и новых "гарантий" безопасности для Украины.

Кремль прилагает немало усилий и ресурсов для продвижения соответствующих идей в ЕС и достигает определенного положительного результата. Преодолеть тенденции к "замирению агрессора" нужно и возможно - в частности через диалог с ЕС и формированием проевропейского, а не пророссийского, общего европейского пространства безопасности.

В ЕС ныне популярен тезис о необходимости "возвратить Россию в рамки европейского порядка, мира и безопасности". Украина, со своей стороны, является разве что самой заинтересованной стороной в том, чтобы Россия действительно вернулась в эти рамки. Но этот вопрос заставляет также задуматься, во-первых, о том, чем же в действительности был "европейский порядок мира и безопасности", и, во-вторых, о подлинной роли России в этом самом порядке.

Концепция единой европейской системы безопасности предполагает добровольное выполнение взятых на себя обязательств и соблюдение норм международных институтов. Если условно разделить европейскую систему безопасности на сферу жесткой (военной) силы (НАТО) и сферу мягкой силы (система международных договоров и организаций в Европе), то Россия в обоих этих измерениях всегда была источником вызовов и провокаций. В сфере жесткой безопасности Россия нивелировала систему договоров военного сдерживания и увеличила уровень военной угрозы в Европе.

В сфере мягкой безопасности Россия систематически нарушала обязательства в рамках ОБСЕ и Совета Европы, нормы международного и гуманитарного права, международных договоров, отделываясь лишь временными дисциплинарными ограничениями. А после того, как срок их действия заканчивался, восстанавливала свой полноценный статус без ощутимых последствий. Такая политика "прощения", "предоставления новых шансов" и "сохранения диалога" со стороны европейских стран относительно России усиливала разрушительный эффект для системы европейской безопасности, поскольку провоцировала Кремль на нарушение новых рубежей. Россия продолжала дестабилизировать мягкую сферу европейской безопасности, находясь внутри этой системы.

В этом контексте Киеву важно выходить на общее с европейскими странами понимание основ и принципов европейской безопасности и осознание того, что российские предложения перейти к переговорам о новом всеохватывающем формате европейской безопасности - это фиксация "завоеваний" Кремля и краткосрочное перемирие, после чего начнется новый этап агрессии, но уже с новых, более близких к ЕС позиций.

Выработка такой политической позиции ЕС - задача непростая, поскольку помехой являются не только краткосрочные интересы европейского бизнеса, но и ошибочное восприятие большинством стран ЕС российских намерений. Сегодня государства, находящиеся на переднем крае противостояния с Россией, больше других европейских стран заинтересованы в преодолении фактора дифференцированной солидарности и консолидации Европейского Союза в защите западных демократических ценностей. Российская политика разрушения европейского международного порядка - своеобразный тест для ЕС на стойкость и способность защитить себя. Через осмысление своей реакции на конфликт между Россией и Украиной Европа фактически находит "красные линии" своей безопасности, и Украина, бесспорно, может и должна играть ведущую роль в этом процессе.

Украинский интерес на сегодняшний день заключается в том, чтобы ЕС был способен противостоять российской агрессии. А это станет возможным только, если Европейский Союз преодолеет вызов дифференцированной солидарности и сможет перевести экономические, социальные и культурные интеграционные достижения в политические и в достижения в сфере безопасности. Пока что объединенной Европе это удавалось лишь частично и при условиях относительной стабильности и безопасности. Если преимуществами объединения хотят воспользоваться все, то желающих нести общее бремя не так уже и много. ЕС оказался уязвимым перед современными вызовами и угрозами, и пока что политические элиты государств-членов и брюссельская бюрократия не считают необходимым изменять подходы к управлению общим Европейским домом. А потому спустя несколько лет мы можем увидеть на своей западной границе уже совсем другую Европу.

Адаптация объединенной Европы к новым международным реалиям требует изменить отношение к общей европейской безопасности. Если в военной сфере этот вопрос "закрывает" НАТО, то сфера мягкой безопасности остается преимущественно за ЕС, и она так же важна, как и военная. Твердая позиция и принципиальность в вопросах безопасности станут правильным сигналом для всех стран ЕС, придадут им уверенности в соблюдении общей политики ЕС, снизят уровень национализма и популизма.

Нарушение прав человека в Европе должно быть основанием для сокрушительной критики со стороны правительств государств ЕС не только политики Эрдогана. Суммарное число нарушений Россией своих обязательств и очевидное продолжение такой политики в будущем - причина не только для краткосрочных дисциплинарных санкций, но и для того, чтобы поставить вопрос об исключении России из Совета Европы и ее структур.

Создание новых милитаризованных зон около границ ЕС - в оккупированном Крыму и в Беларуси - должно быть недопустимым для ЕС. Де-факто Беларусь уже находится под управлением Кремля, поэтому разговоры о неразмещении там крупных военных сил надо вести уже с ним.

Для Крыма актуальным является вопрос размещения там российского ядерного оружия и его носителей. В своей военной доктрине Москва вполне допускает возможность первой нанести тактический ядерный удар в Европе. После оккупации Крыма и вторжения России на восток Украины высказывания российских политиков о возможном ядерном противостоянии с европейскими государствами стали регулярными. Можно вспомнить угрозы нацелить ядерное оружие на Данию в случае, если страна присоединится к системе противоракетной обороны НАТО, а также угрозы в адрес Швеции и Финляндии, если те присоединятся к альянсу.

Европейский Союз должен обеспечить энергонезависимость и не допустить проектов, которые сделают Россию монополистом на европейском энергетическом рынке - сегодня сорванными соглашениями и частичными потерями могут быть не довольны отдельные европейские компании, но в противном случае в будущем объектом энергетического шантажа могут стать миллионы граждан ЕС.

Важно не допустить снижения уровня безопасности на восточных границах ЕС (в Балтии и Польше), в восточном пограничье ЕС - Украине, Молдове, Беларуси. В этом контексте программа "Восточное партнерство" может быть трансформирована с добавлением компонента безопасности, что может включать как сотрудничество для укрепления мягкой безопасности, так и помощь в защите от военных угроз. В Черноморском регионе, кроме наращивания военного присутствия России, ЕС должен помочь еще одной проблеме - ухудшению отношений с Турцией. Анкара на сегодняшний день еще не является угрозой для объединенной Европы, но и ее союзничество уже можно поставить под вопрос. В интересах ЕС не допустить оформления даже временного союзничества Турции с Россией.

Ну, и в завершение - безопасность Европейского Союза зависит от сохранения евроатлантической солидарности. Общая оборонительная политика и политика безопасности ЕС пока что не создала инструментов коллективной защиты ЕС, эта функция полностью возложена на НАТО, политика реагирования которой на угрозу с российской стороны сдерживает Москву от нарушения территориальной целостности стран - членов ЕС.