Косово месяц спустя: quo vadis?

Со дня одностороннего провозглашения независимости Косово прошел месяц. За это время внимание европейской и международной прессы было приковано преимущественно к репортажам о драматических протестах сербского населения Северного Косово, непрерывному, правда, географически ограниченному, потоку заявлений о признании независимости края и отчаянным, преимущественно дипломатическим, усилиям Белграда воспрепятствовать этому процессу. В Украине и других странах с тревогой реагировали на сообщения о попытках лидеров некоторых других регионов использовать Косово в качестве «дорожной карты» для движения навстречу собственной независимости. Пока что такие попытки лидеров Абхазии и Южной Осетии сводятся к банальному копированию публичных обращений косовского руководства к третьим странам и международным организациям с призывом признать Косово. Еще одним потенциально дальновидным шагом Москвы стало ее решение 6 марта выйти из режима торговых санкций СНГ против Абха­зии и легализировать свои давние торговые связи с регионом.

Акцентирование международными СМИ ситуации в Митровице и Белграде несколько отодвинуло на задний план другие события, которые могут иметь решающее значение для судьбы Косово. 28 февраля в Вене состоялась встреча представителей 15 государств, признавших независимость Косово, с намерением начать работу Международной наблюдательной группы по проблемам Косово. Кроме США, в эту группу входят некоторые государства — члены ЕС, а также Турция и Швейцария. Основой для своей деятельности указанная группа видит положения известного Плана Ахтиса­ари. Согласно плану, в случае его принятия СБ ООН, управление краем должно осуществляться этой группой при посредничестве назначенного ею международного гражданского представителя, который бы одновременно занимал должность спецпредстави­теля ЕС по вопросам Косово. Од­нако на следующий день после первого заседания группы в адрес Генерального секретаря ООН поступило письмо министра иностранных дел Сербии В.Еремича, в котором подчеркивается, что План Ахтисаари пока не имеет правового статуса, поскольку его не одобрил Совет Безопасности ООН, а следовательно — нет какой-либо международно-правовой основы для деятельности упомянутой группы и ее международного гражданского представителя. А значит, по мнению Сербии, все действия группы и ее представителя в Косово незаконны, поскольку являются нарушением суверенитета и территориальной целостности Сербии. Также Белград считает неправомерными попытки передать полномо­чия по управлению краем представителю наблюдательной группы (Миссия ООН в Косово по-прежнему обладает легитимными полномочиями в соответст­вии с Резолюцией СБ ООН № 1244 от 1999 года).

По сообщениям международных информагентств, 29 февраля позицию Сербии официально поддержала в Совете Безопаснос­ти ООН Россия. В связи с этим Генсекретарь ООН был вынужден уведомить правительство Словении (как председательствующей страны в ЕС) о возражении ряда государств — членов СБ ООН против передачи упомянутому спецпредставителю полномочий Миссии ООН.

Изложенные выше события проливают свет на глубинную проблему управления Косово: ввиду отсутствия решения Сове­та Безопасности ООН о статусе Косово, в частности о судьбе Плана Ахтисаари, статус спецпредставителя ЕС — международного гражданского представителя не имеет правовых оснований. Следовательно, под вопросом пока и статус специальной миссии ЕС в Косово, находящейся там, кроме прочего, для поддержки деятельности спецпредставителя ЕС. Этот сомнительный статус соответственно ставит под вопрос и способность миссии обеспечить выполнение своей основной задачи — воплощение в жизнь Плана Ахтисаари, суть которого заключается в объединении двух практически противоположных целей — установить независимость Косово и максимально сохранить автономию и защитить интересы сербского меньшинства края. Попытки миссии ЕС добиться полного и безусловного выполнения Плана неминуемо натолкнутся на сопротивление новоиспеченных суверенных властей Косово. Это сопротивление будет только усиливаться с осознанием того, что независимость Косово является не результатом воли международного сообщества, оформленным решением Совета Безопасности ООН, а результатом односторонней декларации в соответствии с принципом национального самоопределения, которая ввела в действие принцип суверенитета правительства нового государства на всей его территории.

Возникает вопрос: окажутся ли албанские лидеры Косово достаточно ответственными и дальновидными, чтобы обеспечить полное выполнение Плана Ахти­саари, даже если это приведет к значительной децентрализации власти в крае в пользу их кровных врагов — сербского меньшинства? Вся история межэтнических отношений в регионе свидетельствует о противоположном. По пессимистическому сценарию, миссия и спецпредставитель ЕС в крае будут вынуждены против своей воли, на ходу приспосабливать План Ахтисаари к существующим реалиям. Любой компромисс, любое отступление от положений Плана будут только подрывать его легитимность и ставить под вопрос мандат миссии ЕС. В очередной раз Европейский союз может оказаться заложником тех, за чью судьбу он взял на себя ответственность. Положение Брюс­селя усугубляется также тем, что традиционный политический «бальзам» региональных конфликтов — европейская перспектива — пока что остается для Косово недосягаемой, поскольку внутри ЕС по-прежнему нет консенсуса относительно признания независимости края, а значит, и перспектив для установления дипломатических отношений и заключения торговых соглашений, ассоциативных договоров и т.п. Однако сценарий развития событий станет очевиден лишь в среднесрочной перспективе, в течение одного-двух лет.

В таких условиях для Сербии и сербских жителей Косово выгоднее всего было бы прекратить насильственные акты неповиновения, которые только отвлекают внимание международной общественности. В свою очередь Белград должен требовать от ЕС, как де-факто ответственного за ситуацию в провинции, принятия всех возможных мер по защите прав человека и сербского меньшинства в Косово. От этого будет зависеть прогресс в отношениях между ЕС и Сербией, а также спокойствие в Северном Косово и соседней Боснии. При этом такой подход отнюдь не обязывает Сербию признавать План Ахтисаари или отказываться от своего суверенитета над Косово. Время покажет, насколько сербское правительство окажется способно рационализировать свою позицию и не оказаться заложником собственных эмоций.

Кроме того, ввиду отсутствия «благословения» со стороны Совета Безопасности ООН неоднозначные последствия может иметь продолжение деятельности Международной наблюдательной группы по проблемам Косово. Как и с признанием независимости края, эта группа будет иметь ярко выраженный региональный (западноевропейский) характер, что будет лишать ее возможности авторитетно выступать от лица международного сообщества. Вместе с тем ее появление прокладывает путь для регионализации замороженных конфликтов. Аналогичным образом может быть создана еще одна наблюдательная группа — для управления другими сепаратистскими территориями в составе стран определенного региона или межгосударственного объединения, — которая не будет нуждаться в международной легитимности. Вероят­ность такого развития событий довольно низка, поскольку его потенциальные инициаторы с болью для себя обнаружат свое реальное место в международной табели о рангах в сфере силы и влияния. Именно поэтому едва ли следует ожидать от России новых шагов навстречу признанию независимости Абхазии или Южной Осетии. Положительная роль защитника примата международного права и исключительной роли Совета Безопасности ООН в решении международных конфликтов принесет Москве большие политические выгоды, нежели неясный по своим результатам курс на расшатывание Грузинского государства.

Украине эта далеко не однозначная ситуация диктует воздержаться от признания независимости Косово. На данном этапе наиболее выигрышным и благоприятным с точки зрения международного права подходом был бы призыв соблюдать соответствующие положения Устава ООН (исключительные полномочия Совета Безопасности в урегулировании статуса Косово) и решительный протест против каких-либо попыток использовать Косово как прецедент для урегулирования других замороженных конфликтов в регионе или мире.