Хроники «нехолодной» войны

Противостояние Китая и Запада вышло далеко за пределы двустороннего формата КНР—США. И все больше напоминает хронику «боевых» действий сразу на нескольких фронтах.

14 сентября состоялся второй за последние три месяца онлайн-саммит ЕС—КНР. Диалог на высшем уровне между представителями крупнейшего рынка и крупнейшего мирового экспортера выдался весьма напряженным. С одной стороны, Брюссель категорически не хочет портить отношения с основным торговым партнером Германии (и вторым, после США, торговым партнером ЕС). С другой — в ЕС уже не могут игнорировать проблемы уйгуров, Гонконга, правительственных субсидий государственным компаниям Китая и недобросовестной технологической конкуренции.

В Еврокомиссии крайне разочарованы затягиванием переговоров по двустороннему инвестиционному соглашению, которое должно открыть путь к увеличению европейского присутствия на рынке КНР. Переговоры продолжаются уже семь лет без видимого прогресса, и это на фоне стремительно растущего проникновения Китая на европейские рынки, что, собственно, и составляет главную цель проекта «Один пояс — один путь».

По словам председателя Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен, двухчасовые переговоры прошли в открытой и конструктивной атмосфере, но никаких прорывов не произошло. Позиция Брюсселя известна еще с предыдущего, июньского саммита: Европейскому Союзу не нужно соглашение любой ценой, рынок ЕС открыт и такой же открытости ожидают от КНР. «Китай должен убедить нас, что такое соглашение стоит того, чтобы его подписывать», — заявила она.

Тем временем США и Китай обменялись встречными мерами, существенно ограничившими возможности работы дипломатов. Теперь американские дипломаты в КНР и их китайские коллеги в США должны запрашивать разрешения на проведение встреч в университетах и компаниях, с представителями местных властей и СМИ, информировать о массовых мероприятиях, проводимых дипмиссиями вне их стен, и встречаться с представителями государственных органов только по согласию дипломатических ведомств.

Каждая сторона обвиняет другую в инициировании подобных ограничений. Ясно одно: подобные шаги ни в малейшей степени не содействуют укреплению взаимного доверия сторон. Наоборот, они ведут к дальнейшему сворачиванию контактов на всех уровнях.

Отношения Вашингтона и Пекина играют в мировых делах настолько важную роль, что попросту не могут оставаться внутренним делом двух стран. Две крупнейшие экономики мира, сравнимые уже не только по экономическому, но и военному потенциалу, проецируют свое влияние далеко за пределы национальных границ. И если для США такая политика является делом привычным, особенно в послевоенный период, то восхождение Китая в ранг альтернативной мировой силы стало для многих неожиданностью.

Радикальное ухудшение отношений между этими странами является одной из основных тем ведущих аналитических центров мира. И хотя есть все основания полагать, что противоречия по оси США—КНР имеют не только экономическую, но и идеологическую подоплеку, ряд экспертов оспаривают сравнение нынешней ситуации с холодной войной между США и СССР. Ответ на вопрос о температуре нынешней «холодной» или, если угодно, «нехолодной» войны напрашивается сам собой, если просто принять во внимание целый ряд событий, происходящих едва ли не в ежедневном режиме.

На состоявшейся на прошлой неделе онлайн-встрече министров иностранных дел стран АСЕАН, которая прошла с участием как КНР, так и США, глава внешнеполитического ведомства крупнейшей страны региона — Индонезии обратилась к лидерам Соединенных Штатов и Поднебесной с простым, но весьма откровенным призывом: «Мы не хотим стать заложниками вашего противостояния!».

Мнение Ретно Марсуди, безусловно, отражает обеспокоенность государств Юго-Восточной Азии тем фактом, что торговая война Вашингтона и Пекина, а также милитаризация Южно-Китайского моря, несомненно являются угрозой экономической стабильности для значительно менее развитых стран региона, которые и без того оказались на грани кризиса в связи с пандемией коронавируса. Ее заявление прозвучало как бы в ответ на обвинения главного дипломата КНР Ван И, заявившего в своем выступлении, что именно вмешательство США в территориальные и юридические споры вокруг вопросов судоходства в Южно-Китайском море является причиной милитаризации и напряженности, грозящей возникновением конфликтов.

Заявление главы китайской дипломатии было связано среди прочего с тем, что месяц назад США ввели санкции против 24 китайских компаний и физических лиц, причастных к строительным работам и милитаризации атоллов в Южно-Китайском море, которые Пекин считает своей территорией. Вьетнам, Малайзия, Филиппины и Бруней оспаривают эти притязания. Как США, так и Китай увеличивают присутствие военно-морских сил в регионе и проводят учения, одновременно пытаясь привлечь страны АСЕАН на свою сторону с помощью дипломатии. Пекин утверждает при этом, что «китайская сторона готова к диалогу с соседями», а Вашингтон — что свобода мореплавания в Юго-Восточной Азии является важнейшим интересом как для самих США, так и для их союзников.

В своем обращении к участникам встречи АСЕАН госсекретарь США Майк Помпео призвал членов организации пересмотреть свои отношения с китайскими компаниями, включенными в санкционный список США в связи с «освоением» атоллов Южно-Китайского моря. Он заверил государства АСЕАН в поддержке Вашингтона и призвал «не позволить Коммунистической партии Китая переступить через нас и наши народы».

Таким образом, после кампании США по существенному ограничению деятельности Huawei в Европе Южно-Китайское море стало новым театром «нехолодной» войны. Речь снова идет о формировании проамериканского и (или) прокитайского альянсов, на этот раз (после Европы) — в Юго-Восточной Азии.

В дополнение к трениям Китая с ближайшими соседями, разворачивается настоящий конфликт между КНР и Австралией. Пекин не простил Канберре запрет на развитие сетей 5G компаниями Huawei и ZTE, а также инициирование расследования по COVID-19 в ВОЗ. Со стороны КНР были введены торговые ограничения, серьезно подорвавшие экспорт австралийского ячменя.

На прошлой неделе правительство Австралии представило в парламент законопроект, позволяющий Канберре отменять соглашения, которые подписываются на уровне университетов или отдельных государственных компаний с иностранными партнерами. И хотя законопроект имеет довольно общую сферу применения, никто не сомневается, что основной целью является ограничение влияния Китая в Австралии. В частности в отношении университетских исследований и осуществления проектов в рамках инициативы «Один пояс — один путь».

В ответ китайская газета Global Times, которую называют рупором КПК, написала, что Австралия находится на пути превращения в «бедный белый мусоросборник Азии», Huawei отменил свое спонсорство столичной команды по регби, в Пекине были задержаны австралийские журналисты, а власти КНР пригрозили пересмотреть политику импорта австралийских вин (это треть внешнего рынка для виноделов Австралии). По словам Пекина, действия китайской стороны являются ответом на недружественную политику Австралии, в частности по отношению к китайским журналистам и исследователям, которые работали в австралийских университетах, и чьи визы были аннулированы. В центре внимания оказался также вопрос об экспорте в Китай австралийской железной руды, покрывающей две трети потребности КНР в этом стратегическом сырье.

Чем точно отличается нынешняя «нехолодная» война от ее классической предшественницы — это технологической оставляющей: нынешний уровень КНР в области технологий СССР даже и не снился, разве что в области создания вооружений.

Сегодняшний Китай оказался способным не только вырваться в лидеры разработок искусственного интеллекта (ИИ) и суперкомпьютеров, но и активно продвигается в направлении производства полупроводников и чипов, доступ к которым на Западе для китайских компаний стал практически невозможен. Deutsche Bank оценивает мировые потери от «технологической войны» в 3,5 трлн долл. на протяжении последующих пяти лет, причем скорее всего потери будут бОльшими на стороне Запада.

В текущем году, пока США и ЕС пытаются справиться с пандемией, в Китае был принят пятилетний план развития новой «инфраструктуры данных» с использованием ИИ, центров данных, 5G и других технологий для муниципалитетов, провинций и компаний на сумму 1,4 трлн долл. Ведущие китайские компании наняли более 100 опытных тайваньских инженеров — ветеранов полупроводникового бума и выделили 29 млрд долл. на организацию собственного производства аналогов чипов, ранее закупаемых в США. Правительство КНР работает над списком национальных компаний, которые могут сильнее всего пострадать от разрыва сотрудничества с США, и разрабатывает планы оказания им государственной поддержки. В тоже время изучается вопрос о введении (при необходимости) встречных мер против американских компаний в КНР, среди которых называются ранее неприкасаемые Apple и Qualcomm.

На фоне всех этих событий уже и не удивляет, что США отзывают визы более тысячи китайских студентов и аспирантов, чтобы «предотвратить кражу и иное присвоение результатов чувствительных исследований», вводят санкции против десятков китайских компаний за преследование уйгуров и работу над оружием массового поражения.

Китай в свою очередь угрожает Норвегии в связи с возможным присуждением Нобелевской премии мира активисту из Гонконга (по мнению Пекина, это будет вмешательством во внутренние дела КНР), заявляет, что спикер сената Чехии «заплатит высокую цену» за посещение Тайваня группой чешских политиков (по словам Ван И, спикер сделал себя «врагом 1,4-миллиардного населения Китая») и участвует в военных учениях «Кавказ-2020» вместе с Россией, Арменией, Беларусью, Ираном, Мьянмой и Пакистаном. Министерство обороны Китая подчеркивает особое значение этих учений для китайско-российских отношений во времена, «когда весь мир борется с пандемией». А министр обороны КНР заявил, что наибольшей угрозой миру и стабильности являются США.

По всем признакам эту войну и вправду трудно назвать «холодной».

С другими материалами Сергея Корсунского вы можете ознакомиться по ссылке