Искусство эквилибра

Лидеры многих стран мира с оптимизмом отреагировали на победу Джо Байдена в президентских гонках США. Хотя Дональд Трамп ставит под сомнение результаты выборов и пока не признал поражения, европейские и азиатские партнеры уже выказали ожидание о восстановлении сотрудничества по вопросам изменения климата, преодоления пандемии коронавируса, традиционного военного и экономического союзничества, подвергшимся серьезным вызовам в период президентства Трампа.

Японский премьер-министр Йосихиде Суга в приветствии Байдену на странице Twitter отметил, что с нетерпением ждет сотрудничества с ним «для дальнейшего укрепления японо-американского альянса и обеспечения мира, свободы и процветания в Индо-Тихоокеанском регионе и за его пределами». Союзнические отношения с США — приоритет внешней политики Японии в течение долгих лет. Приверженность им подтвердил и новоизбранный в сентябре премьер-министр Суга. После отставки Синдзо Абэ его преемник пообещал придерживаться внешнеполитического курса своего предшественника, и в частности в отношениях с США, для которых Япония длительное время выступала одним из самых важных компонентов обеспечения региональной безопасности.

Однако последние четыре года эти отношения поддерживались на должном уровне преимущественно благодаря дипломатическому дару Синдзо Абэ в налаживании личностных отношений с Дональдом Трампом. В отличие от европейских союзников и правительства Южной Кореи, Япония избежала жесткой критики со стороны американского президента, однако должна была уступить в вопросах тарифов; принять его решение об одностороннем выходе из Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, которое является важной торговой стратегией Японии в Азии; а также столкнулась с требованием в четыре раза увеличить плату на содержание американского контингента и угрозой вывести американских военных с территории Южной Кореи, вследствие чего страна подпала бы под прямую северокорейскую опасность.

Подход Дональда Трампа к традиционным союзникам в Азии характеризовался эффектом «карусели»: с одной стороны, критическая важность сотрудничества на фоне углубления соперничества с Китаем, а значит необходимость антикитайской коалиции для противодействия ему, с другой — скептицизм и критичность в отношении ценности союзничества. Эта раздвоенность привела к хаотичному подходу в отношениях, принуждая страны региона искать собственные способы балансирования между Китаем и США, а также маневрировать к полюсам притяжения на уровне сильных региональных игроков.

В этом контексте Индо-Тихоокеанская стратегия (как способ интеграции географии, геополитики, демократических и политических ценностей и свободы мореходства в Индийском и Тихом океанах), провозглашенная Синдзо Абэ еще в 2007 году и дополненная в течение следующего срока его пребывания у власти, не только нашла свой отклик в Индии, Австралии и странах АСЕАН, но и была подхвачена в 2017-м самим Дональдом Трампом. Рост экономической и военной мощи Китая, вызванные им территориальные споры в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях заставили Японию искать способ его уравновешивания, избегая при этом прямого столкновения или обвинений.

В основу Индо-Тихоокеанской стратегии Японии положены два ключевых аспекта — безопасность и экономика. Формирование открытого и свободного порядка в Тихом и Индийском океанах; уважение свободы судоходства и верховенства закона в морском пространстве; решение территориальных споров в соответствии с международным правом; воздержание от применения силы и принуждения — основные принципы японского видения стратегии, со временем дополнившиеся еще и свободной торговлей, закрепили за Японией статус одного из ключевых и последовательных сторонников стабильности в Индо-Тихоокеанском регионе. Синдзо Абэ также удалось нормализовать отношения с Китаем (которые в течение долгих лет были весьма напряженными), переведя их в плоскость прагматичного диалога и тесного торгово-экономического взаимодействия.

В связи с этим в последние годы японская администрация, пользуясь терминами «видение» или «концепция», даже смягчила риторику и формулировку Индо-Тихоокеанской стратегии, очевидно, во избежание ассоциаций с военной стратегией, подчеркнув ее инклюзивность и характер сотрудничества в глазах китайской стороны. Как и в глазах партнеров из АСЕАН, которые, несмотря на территориальные споры с Китаем, стараются избегать прямой конфронтации и даже в рамках одной организации имеют разный уровень политического и экономического сотрудничества с ним, а также хотят предотвратить втягивание в конфликт крупных государств.

Однако усиление геополитической конкуренции между США и КНР, а также стремление Дональда Трампа использовать Индо-Тихоокеанскую стратегию ради создания антикитайской коалиции среди стран региона затруднило маневрирование Японии в рамках треугольника США—Япония—Китай, где США выступают важным военно-стратегическим партнером, а КНР — торговым.

Ситуация осложнилась еще и неожиданной отставкой в августе нынешнего года Синдзо Абэ (с его тесными личностными отношениями с ведущими мировыми лидерами), которому Япония обязана повышением международного авторитета в Азии и мире. С приходом на должность Йосихиде Суги, который хоть и был генеральным секретарем кабинета Абэ, но считается новичком в сфере внешних отношений, возникли опасения, что Япония сейчас может отойти от активной международной деятельности. По крайней мере до следующих парламентских выборов осенью 2021 года, когда станет понятно, останется ли Суга на должности, которую занял лишь на год. Нынешняя же преемственность политики Абэ призвана гарантировать хотя бы неизменность и непрерывность его курса, особенно в условиях нестабильности, вызванной пандемией COVID-19 и ее последствиями.

Но опасения оказались напрасными, а неизменность курса была продемонстрирована в весьма символичной форме: в конце октября Йосихиде Суга осуществил свой первый зарубежный визит во Вьетнам и Индонезию, повторив поездку своего предшественника в 2012 году. Так новый премьер-министр подтвердил устойчивое стремление Японии поддерживать влияние в Юго-Восточной Азии, которая выступает важной составляющей ее видения Свободного и Открытого Индо-Тихоокеанского региона. Кроме того, поездка предусматривала и вполне конкретные договоренности о сотрудничестве в области экономики и региональной безопасности, являющиеся основными сферами японского вовлечения в регионе.

Юго-Восточная Азия становится местом диверсификации путей поставок для Японии, чтобы уменьшить зависимость от Китая. Половина из 30 японских компаний, получивших государственное финансирование для перемещения заводов, уже выбрали Вьетнам. В Джакарте ключевые акценты сотрудничества касались возможностей экспорта индонезийской продукции и дальнейшего привлечения японских инвестиций в инфраструктурные проекты Индонезии, в частности в транспортном секторе, построении высокоскоростных железных дорог и развитии отдаленных островов. Кроме того, Суга выделил правительству страны льготный заем на сумму 470 млн долл. для борьбы с COVID-19.

В безопасностной сфере премьер-министр Японии пообещал обеим странам продажу оборонительного оборудования и технологий для обеспечения прибрежной и морской охраны на фоне все более активного проникновения китайских судов в их территориальные воды. Дополнительно в рамках программы для небоевых военных нужд Япония уже предоставила судна наблюдения береговой охране Вьетнама (а ранее — Филиппинам). Бюджет этой программы также предусматривает получение образования военнослужащими из стран Юго-Восточной Азии в японских учебных заведениях. Демонстрируя стремление к тесному сотрудничеству и поддержке собственного видения «Перспектив АСЕАН по развитию Индо-Тихоокеанского региона», предложенного Индонезией, Токио старается подчеркнуть свой вклад в «мир и перспективы региона», в противоположность Китаю, допускающему территориальные споры и установление правил в одностороннем порядке.

Параллельно Япония при поддержке США усиливает сотрудничество с Индией и Австралией в рамках Quad — четырехстороннего диалога в сфере безопасности, который по инициативе Синдзо Абэ восстановил свое взаимодействие в 2017 году после длительного перерыва. Этот формат был задействован в 2004 году для координации помощи после разрушительного цунами в Азии. Со временем, когда диалог перерос в дипломатическое партнерство и партнерство по вопросам безопасности, Пекин расценил его как направленный на сдерживание его роста, что повлияло на решение Индии и Австралии выйти из группы.

В этом году встреча представителей «четверки» прошла в Токио в начале октября в условиях не только коронавирусных ограничений, но и едва ли не наибольшего напряжения в отношениях между США и КНР, что вызвало предположение некоторых экспертов о вероятности зарождения на его основе «азиатского НАТО». Однако институализация Quad не произошла, очевидно, принимая во внимание неизбежно высокую цену экономических последствий для его участников со стороны Китая, не скрывающего своего негативного отношения к таким объединениям.

Кроме того, встреча имела место незадолго до президентских выборов в США, а значит на фоне ожиданий, что в случае поражения Дональда Трампа подходы американской администрации к азиатской политике могут измениться. По крайней мере отойти от непоследовательной и зигзагоподобной формы принятия решений в пользу согласованности и предсказуемости, а также вернуться к традиционным формам союзничества, разрушенным мерами принуждения вроде экономических санкций и ограничениями в торговле. Ведь, несмотря на активизацию Японии и других стран региона в поиске новых и поддержании сложившихся форм сотрудничества с партнерами, уравновешивание Китая большинство из них видят при неизменной ведущей роли США.

И хотя фигура Байдена ассоциируется с определенными недостатками азиатской политики президентства Обамы, позволившими Китаю укрепиться в его нынешнем агрессивном проявлении в отношении соседних стран, ожидание более последовательной политики США предполагает возможность выработки правительствами государств региона долгосрочного и четкого видения собственного места в условиях конкуренции США и Китая за региональное влияние.