Гаагская справедливость по-украински

Несколько навязчивая и все более популярная идея отправить на суд в Гаагу представителей украинской власти, подозреваемых в совершении преступлений после 30 ноября 2013 года, основывается на двух предположениях. Первое заключается в том, что украинское государство не способно самостоятельно обеспечить правосудие в таком деликатном вопросе, а второе - в том, что привлечение международного суда гарантирует полную легитимность решения и, следовательно, его общее признание как в Украине, так и за рубежом.

Если целью происходящих сегодня трансформаций является построение качественно нового, эффективного государства, оба упомянутых предположения должны быть решительно отброшены.

Перекладывать ответственность на другого - достаточно распространенная человеческая черта. Но в Украине она достигла слишком больших масштабов, превратившись в одну из опор государственности. Скажем, весьма популярны у нас ожидания, что "все решат и без меня", что от России нас спасут Америка и Европа, от излишне либеральных ценностей ЕС - Россия, от кризиса - МВФ, а от собственных преступников - международный трибунал.

В такой модели первичную ответственность за судьбу человека, страны или одного из аспектов ее развития возлагают на внешних áкторов. В нормально функционирующей стране к проблеме ответственности подходят прямо противоположно - человек и государство ресурс решения проблем, прежде всего, ищут в себе, а не вне себя. Лишь после исчерпания внутренних возможностей взоры устремляются на внешний мир.

На этом же постулате основано и международное уголовное право, которое ныне приобрело у нас такую популярность. Наиболее четко он сформулирован в статье 17 Римского статута, где зафиксировано, что Международный уголовный суд (МУС) действует лишь тогда, когда само государство не способно либо не желает привлечь к ответственности лиц, совершивших преступления. То есть, первичная ответственность преследования международных преступников возложена на государство, а вторичная - на МУС, и не наоборот!

На данный момент существует множество оснований делать вывод, что украинские власти способны, но не желают расследовать случаи убийств, похищений, пыток и нечеловеческого отношения к гражданам Украины и привлекать виновных в их совершении к уголовной ответственности. При этом в силу ряда причин, описанных профессором Владимиром Василенко в его последней статье для ZN.UA, вероятность запуска механизмов МУС ничтожно мала.

Совершенно очевидно, что новая власть, стратегическая цель которой должна состоять в построении эффективного правового государства, будет просто обязана проявить и способность, и желание наказать виновных в совершенных преступлениях. Важно отметить, что в таком случае интерес этой власти должен заключаться не в перекладывании ответственности за установление справедливости на международный судебный орган, а в демонстрации гражданам и международному сообществу способности обеспечить в Украине объективное следствие и суд.

Если нынешняя оппозиция действительно преследует указанную цель, то сегодня разговоры о МУС не только пусты, но и стратегически вредны для ее репутации. Если же в глубине души воз правоохранительной и судебной системы она собирается оставить там, где он и ныне, то, несомненно, гаагский мираж как нельзя лучше отвлекает внимание от вопроса, кто должен нести первичную ответственность за наказание преступников. А ответ на этот вопрос предельно прост: украинская власть, а не ее международные партнеры или люди в черных мантиях из международного суда.

Второе предположение - о том, что решение из Гааги более авторитетно, чем решение из Киева, а потому будет всеми общепризнано, не основывается на реалиях международного уголовного правосудия.

Вспомним деятельность Международного трибунала для бывшей Югославии (МТБЮ), вокруг которого столкнулись интересы ЕС, США и России. Публичная репутация суда утонула в обвинениях в необъективности. Он "стал не только предвзятым и политизированным, но стал открыто нарушать положения действующего международного права, грубо попирать основополагающие нормы о правах человека и даже участвовать в укрытии виновных в совершении международных преступлений от ответственности, возлагая эту вину на других". Эти слова известного российского эксперта по МТБЮ Александра Мезяева позволяют понять, как, в случае необходимости, российская информационная машина будет комментировать рассмотрение международным судом украинского досье.

МУС еще только начинает свой путь, но его репутацию уже стараются подмочить. Первый ощутимый удар по нему нанесла администрация США времен Джорджа Буша-младшего, отозвав подпись под этим документом, поставленную во времена Билла Клинтона, и добившись принятия законодательства, запрещающего американцам сотрудничать с этим органом. В результате американцев теперь всегда можно обвинить в двойных стандартах, если они поддержат вовлечение суда в украинское дело.

Россия высказывает замечания к работе МУС над ливийским досье, намекая на его избирательность в выборе обвиняемых и призывая судить не только представителей власти, но и повстанцев. Главы государств Африканского Союза открыто выступают против МУС единым фронтом, защищая самих себя от потенциальных непрогулочных визитов в Гаагу. Гражданам при этом доступно объясняют, что МУС - изощренный инструмент неоколониализма, "суд белых для Африки". Болевая точка нащупана точно. Технология работает.

Таким образом, даже если украинское дело когда-нибудь попадет в МУС либо специально созданный для него по югославской или руандийской модели международный трибунал (все эти варианты пока из области фантастики), его рассмотрение станет международной версией противостояния на Грушевского. Пока стороны процесса будут забрасывать друг друга горящими фактами и дезориентировать оппонентов дымовыми завесами аргументов, заинтересованные стороны будут через СМИ доносить до своих целевых аудиторий только нужную им картинку работы трибунала. А правильность картинки будут подкреплять мнением зарубежных экспертов и возмутительно убедительными примерами работы органов международного уголовного правосудия за последние 20 лет. В таких условиях не будет и речи о какой-либо общепризнанности судебного решения. Как говорится, все останутся при своих.

Совет Европы,
правда и примирение

Возникает резонный вопрос: что делать? Еще раз повторимся: лучше всего все сделать самим, строго придерживаясь принципа верховенства права, не путая его при этом с верховенством закона.

Если же привлечение иностранного элемента неизбежно, то самого серьезного внимания заслуживает поддержанное представителями власти и оппозиции предложение генсека Совета Европы Турбьерна Ягланда по созданию совместной комиссии, которая провела бы тщательное и прозрачное расследование последних событий в Украине. Напомним, что Совет Европы - классическая межправительственная организация, центр основанного на международном праве сотрудничества государств в сфере прав человека и демократии. Украина является его полноправным участником уже без малого два десятилетия.

Преимущества предложенной Ягландом комиссии, в состав которой должны войти по одному представителю от власти и оппозиции, а также назначенный Советом Европы опытный и уважаемый эксперт по правам человека, очевидны. Не принимая на себя функций суда, комиссия могла бы обеспечить объективное расследование событий последних месяцев, предоставив украинскому обществу и всему миру картину событий, свободную от наслоений, образовавшихся в результате активно ведущихся со всех сторон информационных боевых действий.

В более широкой перспективе, комиссия с участием Совета Европы может быть предвестником сугубо национальной - без внешнего участия - украинской комиссии по установлению правды и национальному примирению. Подобные комиссии являются таким же плодом развития международного уголовного права, как и МУС или различные специальные международные трибуналы. Их главная функция - осуществлять не карательное, а восстановительное правосудие, способствовать примирению и оздоровлению общества, устанавливая правду о тяжелых страницах национальной истории и объединяя общество.

Примеров таких органов по всему миру - десятки, от безусловно успешной Комиссии по установлению правды и примирению в Южной Африке (детище Нельсона Манделы и Десмонда Туту) до половинчатой и в конечном счете абортивной попытки создания "Института национальной памяти" в Украине Виктором Ющенко. По нашему мнению, полноценная реализация идеи национальной комиссии по установлению правды и примирению, наряду с созданием независимой и свободной от коррупции судебной системы, может стать залогом дальнейшего здорового развития украинского общества.

Ливанский сценарий

В случае неудачи инициатив Совета Европы по созданию независимой следственной комиссии процесс установления справедливости в Украине вполне может пойти по ливанскому сценарию, но в его региональной европейской версии. Напомним, что 14 февраля 2005 года в Бейруте прогремели взрывы, в результате которых погиб бывший премьер-министр страны Рафик Харири. Уже в марте правительство Ливана заявило, что не может самостоятельно справиться с рассмотрением этого дела и будет приветствовать создание Советом Безопасности ООН международной комиссии расследования.

ООН такую комиссию создала, но Сирия всячески саботировала ее работу, подпитывая этим подозрения относительно своей причастности к преступлению. В декабре того же года Ливан обратился в ООН с запросом о создании трибунала международного характера. 6 февраля 2007 года Генсек ООН поставил свою подпись под Соглашением между ООН и Ливанской Республикой об учреждении Специального трибунала для Ливана. Местом пребывания суда стала… Гаага. Финансирование суда осуществляется по принципу акционерного общества: 51% вносят государства-члены ООН, а 49% - Ливан. Трибунал состоит из четырех ливанских и семи международных судей. Прокурора суда назначает генсек ООН, а его заместителя - ливанская сторона.

Мы предполагаем, что в украинском случае дело до создания международного трибунала не дойдет, но если такая крайняя необходимость и возникнет, то оптимальной является именно ливанская модель. Она не переносит ответственность за уголовные дела исключительно на международный уровень, а разделяет ее между государством и международным сообществом. Кроме того, такая модель пусть и не устраняет, но уменьшает подверженность трибунала критике за неправомерное вмешательство иностранцев в судьбу граждан чужой страны. Кроме того, трибунал действительно можно расположить в Гааге и выполнить данное Майдану обещание.

Все эти сценарии возможны. Международное сообщество готово участвовать в них. Но все-таки, в вопросах будущего Украины рассчитывать лучше, прежде всего, на самих себя.