Европейское сражение Деклана Генли и Николя Саркози: Дублинское начало и версальское продолжение

21 июля Николя Саркози в завершение своего шестичасового визита, стоя в вестибюле Дома правительства Ирландии и ожидая группу официальных лиц, наклонился к своему министру иностранных дел и отчетливо произнес: «Бернар, здесь уже нет прессы и ты должен жестко вести себя с ними [ирландцами]». Рядом стоял довольно-таки растерянный премьер-министр Ирландии Брайен Коуэн, который, наверное, мечтал об одном — чтобы все это поскорее закончилось. За окнами правительственной резиденции продолжали митинговать дублинцы: «Нет означает Нет!».

Последним и самым сложным пунктом в программе визита Саркози была закрытая встреча во французском посольстве в Дублине с представителями партий и общественных организаций из обоих лагерей. Представительство лагеря «за» было подавляющим.

«Он нас не слушал, более того, он даже не хотел нас слушать. Мы однозначно сказали «нет». Эти слова сразу же после окончания двухчасовой встречи произнес Деклан Генли, ирландский мультимиллионер и основатель группы Libertas, которая стала главным мотором ирландской кампании против Лиссабонского договора. За несколько месяцев до дня проведения ирландского референдума имя Деклана Генли произносилось со страхом и откровенной неприязнью армиями евробюрократов и еврофедералистов. В одной из самых распространенных легенд о Генли он изображался тайным представителем американских военных, деятельность которого направлена исключительно на подрыв европейской интеграции.

Деклан Генли родился в 1969 году в Лондоне, в семье ирландского иммигранта. Когда ему было тринадцать, семья возвратилась в Ирландию, в родное село в графстве Гелвей. Уже почти десять лет страна была членом Европейского экономического сообщества, превращаясь в «кельтского тигра».

Дух предпринимательства для Деклана стал наиболее привлекательным. После школы он сразу же занялся бизнесом, перевозя алюминий в Роттердам, причем из Латвии, которая только обрела независимость. В 1992 году Генли стал экономическим советником латвийского правительства. В 1994-м он на короткое время возвращается в Ирландию, получая вторую лицензию на право ведения бизнеса в сфере мобильной связи. Это стало началом серьезного предпринимательства, когда Деклан Генли вышел на высокоинновационный и одновременно высокоприбыльный рынок. Вероятно, позиционирование именно в этом секторе предопределило постепенно складывающееся негативное отношение к чрезвычайно жесткому регулированию со стороны никем не избранных и никому не подотчетных брюссельских безликих чиновников.

После террористических атак 11 сентября 2001 года Деклан Генли выходит на американский рынок. Его новая трансатлантическая компания Rivada Network становится поставщиком систем экстренного оповещения по контрактам с Пентагоном. Наверное, этот факт и стал почвой для слухов об «агентурном» влиянии. Но Rivada Network была основана уже после того, как Генли вернулся к своим истокам, купив дом совсем недалеко от своей родной деревни. Соседи говорят, что он живет со своей женой, американкой по происхождению, и четырьмя детьми и ведет абсолютно традиционный для сельской Ирландии и убежденного католика образ жизни. За исключением одного. Половину времени занимает бизнес в Вашингтоне, остальное — в Ирландии и Европе.

Создание Libertas стало абсолютно естественной реакцией для бизнесмена такого уровня, функционирующего в крайне чувствительной сфере. Первоначальной и главной целью Libertas стало сопротивление какому-то безумному расширению влияния бюрократии ЕС и содействие инновационному мышлению в Ирландии. Трудно поверить, но Генли поддерживал Ниццкий договор. Но этот документ был, в основном, о механизмах функционирования ЕС. Конституционный договор (почти аналог «Лиссабона») заставил кардинально пересмотреть свое отношение к проекту под названием «Евросоюз». «Ирландия осталась последним полем боя для европейской демократии», — заявил Генли. Они выиграли это сражение и начали готовиться к новому — к будущим выборам в Европарламент.

Стратегия сосредоточится на двух направлениях. Во-первых, создается всеевропейский список, приблизительно из ста кандидатов, которые будут представлять успешный бизнес, юристов, представителей мира искусства и других сфер. Во-вторых, целью блока является получение приблизительно семидесяти мандатов, что даст возможность впервые создать прообраз европейской партии. Данная стратегия будет подчинена ключевой задаче: «Окончательно распрощаться с Лиссабонским договором и приступить к выработке фундаментально нового документа для объединенной Европы, который будет способен заложить основы политической архитектуры для континента, смотрящего в будущее».

В настоящее время Генли с единомышленниками приступил к очень сложному и деликатному процессу — фандрайзингу. По оценкам экспертов, для успешной кампании необходимо привлечь приблизительно 150 миллионов долларов. Эта сумма будет финансовой базой для возможной победы сторонников кардинальной трансформации ЕС. На нынешнем этапе потенциальными кандидатами списка Libertas рассматриваются представители из Британии, Ирландии, Франции, Германии, Австрии, Испании и Дании. Почти нет сомнений, что к этому перечню добавятся представители из Польши, Чехии, Швеции, Латвии, Эстонии.

Думается, у данного политического проекта, который еще не видела Европа, потенциально может быть очень серьезная перспектива. Но выдержат ли сторонники Деклана Генли, не искушенные сложившимися в течение десятилетий «правилами игры» в ЕС, весь пресс огромной бюрократической машины, которая обрушится на них, как только они переступят порог Европарламента? Гарантий, к сожалению, никаких.

Возможно поэтому Николя Саркози во время встречи во французском посольстве «даже не хотел слушать». Почти все мысли французского лидера, вероятно, были совершенно о другом. Буквально в это же время в Версале, на совместном заседании сената и Национального собрания, был одобрен проект конституционной реформы, предложенный лидером страны. Это была политическая игра высочайшего уровня, которая могла стоить Саркози очень многого в политическом смысле, если не всего. Он выиграл с преимуществом в один голос, который получил от оппозиционного социалиста. Подсчет голосов вели вручную.

Такого масштаба изменений конституция Франции не знала с 1958 года. Реформа изменила 38 статей основного закона и добавила 9 новых. Поправки, предложенные президентом сразу после его прихода к власти год назад, предусматривают усиление роли парламента, обновление института исполнительной власти и предоставление гражданам новых прав.

Реформа вводит ограничение на время пребывания президента у власти (два срока по пять лет). Поправки ограничивают также число членов правительства, лишают президента права назначать членов правительства и издавать декрет о помиловании без предварительного одобрения парламента. Согласно реформе, глава государства получил возможность обращаться с письменным посланием к парламенту и выступать перед ним в «особенно торжественные моменты в жизни страны», что было запрещено во Франции с 1857 года.

Поправки наделяют дополнительными полномочиями парламент Франции. В частности, число постоянных парламентских комиссий увеличилось с шести до восьми. Теперь парламент сможет принимать не только законы, но и резолюции, которые не имеют юридически обязывающего характера, а выражают пожелание или озабоченность. Решения об отправке военных контингентов в другие страны и о продлении военной операции больше чем на полгода отныне подлежат обязательному одобрению парламента. Расширяется и представительность законодательной власти. Депутаты с заморских территорий Франции ныне будут представлены не только в сенате (верхней палате), но и в Национальном собрании.

Николя Саркози на совместной пресс-конференции в Дублине приветствовал решение парламентариев, назвав результаты их голосования «победой демократии»: «Вновь лагерь движения, изменений, модернизации победил лагерь застоя, негибкости и сектантства». Хотя представители оппозиции определили реформу как создание «определенного типа монархии».

И этот определенный тип монархии почти напрямую получил право решать судьбу возможного дальнейшего расширения ЕС. Президент Франции лично имеет право или назначать общефранцузский референдум или просить Национальное собрание большинством в три пятых решать вопрос о разрешении присоединения к ЕС новой страны.

Три принципиальных вопроса. Почему какая-либо страна — член ЕС самостоятельно принимает решение о возможности или блокировании расширения союза, идя на открытое нарушение статьи Маастрихтского договора о праве на присоединение? Почему отдельная страна — член ЕС открыто позволяет лично решать вопрос о дальнейшем расширении, не принимая во внимание позиции других стран — членов организации? Почему отдельная страна — член ЕС имеет право решать судьбу другой суверенной европейской страны, которая в перспективе может получить приглашение на вступление?

* * *

Буквально перед самым началом работы саммита НАТО в Бухаресте польский пар­ламент ратифицировал Лиссабонский договор, надеясь, в частности, склонить Францию к позитивному решению о предоставлении ПДЧ для Украины и Грузии. И Польша получила заверения от Николя Саркози, что именно «Лиссабон» сможет помочь Украине присоединиться к ЕС. Как оказалось, через три дня Франция сыграла ключевую роль в отторжении двух стран от начала процесса реальной интеграции в альянс.

Мгновенно, после «кончины» Лиссабонского договора на ирландском референдуме, Саркози начал почти шантажировать тем, что именно без нового договора расширение ЕС будет остановлено. Все знали, что это откровенная неправда и Лиссабонский договор не имеет к процессу расширения никакого отношения. Более того, механизмы принятия решения и количественные показатели институтов были спроектированы исключительно под ЕС-27 и любое дальнейшее расширение снова требовало их изменений.

После получения конституционного права блокировать расширение Франция одновременно потеряла возможность утверждать, что только наличие ныне действующих договоров является главным барьером для какого-либо расширения Евросоюза. Но все-таки продолжает жестко настаивать на возрождении «Лиссабона». Время стремительно уходит. Какие-либо сценарии спасения, варианты модифицирования и косметических правок для ЕС становятся все более и более контрпродуктивными. И если стратегия Деклана Генли будет выигрышной и перспективной, тогда после июньских выборов в Европейский парламент политическое будущее Европы может реально приблизиться к черте таких жизненно необходимых трансформаций.