ЕВРОПА, КОТОРУЮ ПОСТРОИЛ… СТАЛИН?

Видимо, зря глава Еврокомиссии Романо Проди призывает европейцев к дебатам на тему «окончательных границ Европы». Прошло уже 50 лет со дня смерти политика, который определил эти границы без излишних дебатов. Уж не пришла ли пора поставить памятник Иосифу Виссарионовичу Сталину на центральной площади Гранд-Пляц в Брюсселе, нашей столице? Это было бы адекватным признанием вклада «вождя народов» в формирование европейской идентичности ХХІ века.

Конечно, товарищ Джугашвили не знал понятия «Европейский Союз». Но своей судьбой единая Европа обязана советскому диктатору более, чем казалось раньше. Первый раз Сталин отформатировал Европу в конце
40-х — начале 50-х годов, когда страх перед советской экспансией заставил вчерашних врагов забыть о вековых противоречиях и заняться обустройством единого европейского дома на основе общих ценностей и интересов. В начале ХХІ века, когда пришло время подумать об окончательном формате единой Европы, наследие Сталина вновь напомнило о себе. Афинские торжества по поводу подписания договоров о вступлении 10 новых членов 16-17 апреля – решительный шаг к тем самым полит-комфортным границам Европы тоталитарных времён, о которых так сладко мечталось ещё с 20-х годов: «от Португалии до Польши». Мечты сбываются?

Единственная граница Европы

Это вам не претенциозная и напыщенная Берлинская стена, которую, кажется, в своё время построили для того, чтобы через 30 лет выгодно распродать на сувениры. Эту границу построили так основательно, что она заменила, подмяла под себя европейскую идентичность по обе свои стороны.

Восточная граница Европейского сообщества, как её ныне мыслят в Брюсселе, Париже, Берлине, Москве и Минске, отрезает Гданьск от Калининграда (Кенигсберга), проходит по реке Западный Буг, отделяя Польшу от Белоруссии и Украины, южнее, на излучине Тисы, поворачивает на восток, огибая Венгрию, затем идёт к юго-востоку, отделяя Румынию от Украины и Молдовы по реке Прут и завершается в точке впадения Дуная в Чёрное море. Эту границу с любовью и старанием очертил товарищ Сталин, и изо всех продуктов его эпохи она оказалась самым живучим. Во всяком случае, географические параметры нынешней европейской идентичности ныне определяет не Жан Моне и не Вацлав Гавел, а он, лучший друг всех европейцев. По этой линии замирает ныне процесс расширения ЕС и НАТО, здесь возводится единственная граница Европы ХХІ века.

Конечно, любой историк знает, что данная граница — искусственный продукт тоталитарного режима, и до 1945 года её не существовало вообще. На протяжении столетий регион нынешней западной границы Украины, Беларуси и Молдовы был ареной интенсивных человеческих коммуникаций, и никогда не представлял из себя жёсткой «границы цивилизаций». Здесь шли династические войны и богословские дискуссии, в многонациональных городах процветала и приходила в упадок торговля, возникали и исчезали очаги высокой культуры, шёл диалог наций и культур — в полном соответствии с логикой общеевропейской истории. Здесь сосуществовали люди и народы, составляя мозаичную, полифоничную картину типично европейского бытия. Здесь говорили на польском, венгерском, румынском, украинском, немецком, ромском, идиш и других европейских языках. Левый и правый берега Западного Буга, Тисы и Прута были не менее органичным целым, чем берега Дуная, Рейна и Вислы.

Тоталитарная эпоха ХХ века разделила народы, прервала вековые коммуникации, создала «систему» — разделительную линию в центре Европы с колючей проволокой, вышками, джульбарсами и всепоглощающей атмосферой страха. Сталину удалось прервать органичную историю Восточной Европы. Это была дерзкая попытка опровергнуть историю континента и европейской цивилизации, перекроить будущее Европы, изъять из неё стратегически важный Восток. На протяжении 1945—1948 годов десятки миллионов рублей были инвестированы в тысячи тонн колючей проволоки, сотни пограничных застав, тысячи километров контрольно-следовой полосы. Технология занавеса развивалась и совершенствовалась вплоть до 1991 года, когда гром «бархатных революций» докатился наконец до Чопа и Бреста. В течение нескольких лет Восточная Европа пыталась вернуть себе органичное единство. Тогда, в эйфории смутных надежд, нам казалось, что стене от Балтики до Чёрного моря пришёл конец.

Но сталинская граница неожиданно нашла себе новых зодчих. Зачем создавать новое, если есть столь убедительное наследие? Объём инвестиций, направляемых ныне в вышеописанный кордон, значительно превосходит расходы его создателя — товарища Сталина. Нет, «систему» в полном объёме никто воссоздавать не собирается. Уровень нынешних технологий позволяет обойтись без пулемётных вышек. Но главное — не в технологической начинке, а в доктринальном наполнении «окончательных границ Европейского Союза». Сомнения в правомерности и долговременности самой линии границы сегодня мало кем рассматриваются всерьёз. Здесь, где более чем 50 лет назад советский диктатор пометил колючей проволокой красную линию своей тоталитарной империи, ныне на долгосрочную перспективу выстраивается «предел Европы», конец цивилизованной ойкумены. Не так уж важно, насколько жёсткой или либеральной будет данная граница, если в остальной Европе в ХХІ веке границ не будет вообще.

Кто строит Европу по Сталину?

Мне не хотелось бы погружаться в популярную, но бесплодную дискуссию о том, кто больше виноват в расколе Европы: страны бывшего СССР, не нашедшие в себе сил пойти по европейскому пути развития, или западноевропейские элиты, не считающие нужным признавать европейский Восток сферой своей ответственности. Скажу лишь, что, несмотря на принципиальную важность демократических и рыночных реформ, их успеха было бы недостаточно для преодоления раскола, который является продуктом кризиса европейской идентичности. Не зря же Романо Проди аргументировал свою позицию по Восточной Европе именно тем, что украинцы для него — такие же европейцы, как и новозеландцы, то есть — не европейцы вообще. 100 лет назад образованному итальянцу такое не могло бы прийти в голову. В свою очередь, в Украине сегодня можно найти немало интеллектуалов и политиков, мыслящих о Европе, европейцах через категорию «они», а не «мы», и не способных действовать как «они».

Тем не менее, для того чтобы проект увековечения раскола Европы стал окончательной реальностью, нужны системные и самоотверженные усилия современных политических элит. Дефицита в лидерах здесь не наблюдается. Романо Проди и Александр Лукашенко, Валери Жискар д’Эстен и Леонид Кучма, Гюнтер Ферхойген и Владимир Путин — каждый на своём месте и каждый в меру своей компетенции борется за осуществление заветов «вождя народов», смысл которых — доказать обоснованность не только политической, но и «метафизической» границы по Бугу, Тисе и Пруту. Не зря же, наверное, именно 5 марта (в день 50-летия смерти Сталина) Президент Украины обнародовал свой проект политической реформы, направляющий Украину по белорусско-киргизскому пути — прочь от Европы. Тут же и Генпрокуратура вспомнила о нелояльной украинской политжурналистике. Одновременно путинская Россия накачивает Украину, Беларусь и Молдову теневыми капиталами и при помощи инструментов теневой политики блокирует конкуренцию со стороны Европы. Беларусь по-прежнему защищает свою «Брестскую крепость», изгоняя последних «западных оккупантов» в лице сотрудников ОБСЕ.

11 марта 2003 года, опять же символически близко к круглой годовщине смерти коммунистического диктатора, Европейская комиссия опубликовала документ, который сам по себе символизирует торжество сталинских границ Европы — где Восточная Европа исключена из общеевропейского политического, институционального процесса. В документе, озаглавленном «Расширенная Европа — соседство. Новые рамки сотрудничества с нашими восточными и южными соседями», нам предлагается множество действительно привлекательных идей — либерализации торговли, движения услуг и капиталов и даже в перспективе — визового режима. Нет там лишь основного — перспективы стать частью политической Европы. То есть, мы должны убеждать наших олигархов делать деньги по-европейски ради самих же олигархов — чтобы когда-то они смогли ездить в ЕС без виз и торговать без пошлин, как нынче ездят и торгуют мексиканцы и аргентинцы. Для придания проекту особого перца и для пущей убедительности авторы документа приравняли восточноевропейские страны бывшего СССР к… пустынным государствам Северной Африки — Алжиру, Ливии, Тунису. (Странно, но именно этот аспект документа был весьма позитивно оценен президентом Украины в его в целом неплохом выступлении в Афинах 17 апреля.)

Нечто подобное содержит и проект европейской конституции, разработанный европейским конвентом во главе с Валери Жискар д’Эстеном. Согласно данному документу, Европа ХХІ века будет включать в себя Турцию, тогда как Украина будет «соседом» Европы.

В связи с этим вопрос: а на самом ли деле Запад выиграл «холодную войну»? Может, это было лишь фрагментарное позиционное наступление, в результате которого «линия фронта» передвинулась с Одера на Буг? И мы здесь лишь партизаны?

Кто против?

Кто же сможет поспорить с парадигмой «обрезанной» Европы? Вряд ли — правящие ныне элиты постсоветских стран, вряд ли — чиновники Европейской комиссии.

Во-первых, проевропейская часть украинской общественной и политической элиты. С каждым годом растёт украинское гражданское общество, с его жёсткой прозападностью, неистребимой верой в европейскую судьбу Украины. Проевропейские политические силы и лидеры уверенно лидируют в рейтингах электоральных симпатий. Главная проблема здесь — дефицит кадров и ресурсов. Нужно учиться говорить с Европой на одном языке — в прямом и переносном смысле. Мало быть «западниками» здесь, нужно быть своими в Европе и стать частью общеевропейского гражданского общества, не дожидаясь изменений отечественной госбюрократии и экономики. Пока что прослойка людей, реально интегрированных в европейский социальный, интеллектуальный, общественно-политический процесс, остаётся критически малой.

Во-вторых, значительная часть политической, общественной и интеллектуальной элиты Польши. Эта страна решительно не желает мириться с отведённой ей ролью «последнего бастиона» Европы. Интеграция Украины в ЕС была и остаётся желаемым ориентиром внешней политики Польши, подтверждением чему служит официальный документ, направленный в феврале правительством Польши в Брюссель (non-paper). Сюда же можно отнести позицию некоторых других стран-кандидатов, например Словакии и Литвы.

В-третьих, часть элит стран—членов ЕС. Люди, не видящие в сталинской «системе» окончательной границы единой Европы, находятся в разных странах Европы, мы их знаем и любим.

В-четвёртых, заокеанские друзья европейской Украины. Как это ни странно, но без поддержки США интеграция Украины (как и Турции, например) в Европейский Союз не представляется возможной. Не в обиду европейцам будет сказано, но из-за океана ущербность сталинских границ Европы видится более рельефно. В евроатлантическом «мифе» место Украины просматривается более ясно и отчётливо, чем в сегодняшнем «мифе» европейском. Укрепление трансатлантических связей — необходимое условие прогресса на пути к единой Европе.

***

Призрак бродит по Европе. Диктатор, умерший 50 лет назад, имеет свои виды на восточную границу Старого Света. Украина и её постсоветские соседи пока не изучили систему кодовых замков европейского сознания, а значит, наше сообщение не достигло адресата. Европа не имеет ясного видения образа Украины, и это блокирует наше сближение. Украина также не видит ясного образа себя в Европе. Альтернатива выглядит настолько мрачно: растворение в безликом и бессмысленном евразийском массиве.

Я не настаиваю на установке памятника Сталину на Гранд-Пляц. Но нам, европейцам, должно быть очень стыдно, если единственной границей Европы ХХІ века останется противоестественная линия, проведённая некогда коммунистическим диктатором.