ЕВРОАТЛАНТИЧЕСКИЙ ШАНС ДЛЯ УКРАИНЫ

Заседание Государственной межведомственной комиссии по вопросам сотрудничества Украины с НАТО (ГМК), состоявшееся в минувший четверг, а также намеченные на 6—7 декабря заседания в брюссельской штаб-квартире Североатлантического совета НАТО, Комиссии Украина—НАТО, Совета евроатлантического партнерства и Постоянного совместного совета Россия—НАТО на уровне министров иностранных дел дают прекрасный повод обсудить нынешнее состояние двусторонних отношений после начавшихся внутренних трансформаций альянса и трагических событий 11 сентября. Равно как и оценить результаты реализации Указа Президента от 27 января 2001 года №58 «О Государственной программе сотрудничества Украины с НАТО на 2001—2004 годы».

Будущее НАТО
после 11 сентября

Какой видит свою роль в изменившемся мире сам Североатлантический альянс? Ведь теракты в Америке послужили началом «эффекта домино» в цепи последовавших за ними событий и привели к совершенно непредсказуемым последствиям. И неизвестно, к каким еще приведут.

Президент США, умело направляемый советником по нацбезопасности Кондолизой Райс и еще недавно мало тревожившийся по поводу все более ухудшающихся отношений с Россией, теперь с нетерпением ожидает приезда Владимира Путина и, более того, принимает его на своем техасском ранчо, что в Америке принято считать знаком наивысшего расположения к гостю.

Британский премьер Энтони Блэр рассылает письма руководителям стран-членов НАТО с настоятельной просьбой рассмотреть возможность принятия России в члены этой организации уже в 2002 году.

Наконец, сам Путин, опровергая всяечкие прогнозы и собственные заверения о невозможности возвращения российских войск в Афганистан спустя 12 лет, не исключает участия России в отдельных сегментах антитеррористической операции.

И вопросы о роли НАТО в процессе проведения этой операции и вероятном членстве РФ в структурах альянса отнюдь не гипотетические. Западное сообщество сегодня не единодушно в мнениях относительно проблемы борьбы с международным терроризмом. В этом на собственном примере пришлось убедиться Герхарду Шредеру, вынужденному поставить на карту собственную политическую карьеру как последний аргумент в диалоге с парламентариями по поводу участия бундесвера в войне. Франция, не в пример Британии, вообще отстранилась от какой-либо реальной помощи США, а ее СМИ последний месяц демонстрируют все более усиливающийся антиамериканизм. Это дает серьезные основания многим аналитикам на Западе усомниться как в успехе затеянной Америкой операции, так и в усилении роли НАТО в ее проведении. Financial Times Deutschland и вовсе заявляет, что Североатлантический альянс стал «неожиданной жертвой событий 11 сентября», поскольку США разуверились в способности НАТО справиться с глобальными угрозами и потому попросту игнорируют его. Но оправданием для внешней незаангажированности НАТО в операции в Афганистане служит то, что альянс (не в последнюю очередь усилиями США) был ориентирован на отражение совершенно иных угроз.

И все-таки согласиться с тем, что НАТО удовлетворится предложенными ему сегодня условиями участия в борьбе с международным терроризмом, вряд ли возможно. Именно сейчас он проходит непростой процесс трансформации из региональной структуры оборонного характера в организацию для построения и поддержания глобальной безопасности. Как следует из заявлений спецпредставителя по Центральной и Восточной Европе Криса Доннелли, НАТО до пражского саммита, который состоится в декабре 2002 года, предстоит решить три основные задачи. Во-первых, провести реформу всех своих структур и организаций альянса в связи с предстоящим принятием новых членов. Как предполагается, приглашение участвовать в НАТО получат все нынешние кандидаты, однако процесс вступления продлится до момента их соответствия требованиям так называемого Плана членства (Member Action Plan — МАР). Во-вторых, предстоит переориентировать организацию для ответа на новые угрозы. На первом месте среди них значатся борьба с международным терроризмом, организованной преступностью и наркобизнесом. И, в-третьих, будут пересмотрены сами критерии членства в НАТО и внесены необходимые изменения в МАР, поскольку ожидается, что последующее расширение значительно усложнит координацию структур альянса.

В числе тех, кто наиболее чутко уловил последние тенденции, был российский президент. Поэтому стоит как можно внимательнее отнестись к инициативе Тони Блэра пригласить Россию к участию в политических структурах НАТО с правом решающего голоса по примеру Франции. Будучи членом альянса, она не участвует в его военных организациях, а ее вооруженные силы не подчинены верховному главнокомандующему объединенными ВС НАТО в Европе (SACEUR). На сегодня РФ и альянс договорились реформировать существующие формы сотрудничества. Предполагается, что на базе Постоянного совместного совета (ПСС) Россия—НАТО будет основан новый орган, более соответствующий изменившимся требованиям углубления двустороннего сотрудничества. Кстати, уже на следующий день после терактов в США было принято совместное заявление ПСС относительно развития взаимодействия в борьбе с терроризмом, а также договоренность о создании Оперативных антитеррористических сил НАТО—Россия (контроль за ее выполнением осуществляет советник по Восточной Европе Кавингтон).

Украинские успехи
из Брюсселя не видны

Весьма символично, что официальный Киев лишь после очевидного потепления отношений России и НАТО перестал стыдливо использовать дипломатические формулировки «евроатлантическое партнерство» и «европейская интеграция», демонстративно разделяя эти понятия, и вернулся к старому, пребывавшему последние года полтора под негласным запретом определению «евроатлантическая интеграция».

Как и Россия, после 11 сентября наша страна приняла совместное с альянсом заявление Комиссии Украина—НАТО. Помимо этого, по результатам состоявшегося 3 октября заседания в формате «19+1» Специального комитета НАТО и Украины подписаны договоренности о сотрудничестве в борьбе с международным терроризмом. Участниками заседания со стороны НАТО были представители спецслужб стран альянса, украинскую делегацию возглавлял первый заместитель главы СБУ Петр Шатковский. На этом список украинских достижений можно закончить.

А между тем наша страна, по сравнению с другими государствами и той же Россией, имеет действительно уникальные возможности для более тесного сотрудничества с альянсом. В частности, Брюссель неоднократно через польских дипломатов информировал Киев об особой заинтересованности в украинской военно-транспортной авиации, которая бы очень пригодилась в проведении антитеррористической операции. При этом делались откровенные ссылки на текст Рабочего плана, принятого по результатам саммита Украина—ЕС в Ялте. (По иронии судьбы, он состоялся именно 11 сентября.) В тексте документа имеется положение о возможном задействовании дальней военно-транспортной авиации украинских ВВС для проведения широкого спектра операций. Кому могло прийти в голову, что это «возможно» наступит так скоро? Несмотря на все обращения, Киев продолжает хранить молчание, которое, впрочем, в Брюсселе никого не удивляет. Таковы эти загадочные украинцы, сначала предлагающие свою помощь, а на следующий день после подписания забывающие о своих обязательствах.

Первый опыт
оказался удачным

В этом контексте следует заметить, что заседание ГМК, по свидетельству очевидцев, соответствовало лучшим традициям постановочного театрального действа. Три акта с заранее расписанными ролями и событиями: чтобы не возникало сомнений, кто главный положительный герой, кто герой отрицательный, на чем завязана интрига, и с обязательным хэппи-эндом в конце.

Завязкой для очередного заседания ГМК послужил поиск ответов на три главных вопроса. Оправдало ли себя за последний год создание института национальных координаторов сотрудничества с НАТО? Каким образом нужно изменить сложившуюся ситуацию с кооперацией в области вооружений, оборонных исследований и технологий? Удастся ли Украине извлечь для себя уроки из антитеррористической операции? Последнее, главным образом, означает, сможет ли наша страна использовать борьбу с международным злом №1 для углубления сотрудничества с государствами-членами антитеррористической коалиции, в том числе на уровне отношений с НАТО и ЕС.

Как показали результаты заседания, одним из наиболее существенных результатов выполнения указа Президента №58 стало создание в Украине института национальных координаторов. Способствовал этому как удачно заимствованный зарубежный опыт, так и его более-менее успешная реализация с поправкой на местную специфику. Основным постулатом, из которого исходили авторы указа, было убеждение, что именно работа специальных представителей, несущих персональную ответственность за реализацию узкоопределенного направления сотрудничества, сможет переломить ситуацию с хроническим срывом выполнения ведомственных планов по сотрудничеству с НАТО.

На сегодня Украина наиболее преуспела в борьбе с международным терроризмом. Заметный прогресс также наблюдается в деятельности национальных координаторов в сфере военно-политического сотрудничества и военной реформы, чрезвычайных ситуаций гражданского характера, экологии, экономики, а также науки и технологий.

В то же время в состоянии стагнации ныне пребывает такое чрезвычайно важное направление кооперации, как борьба с международной организованной преступностью, наркобизнесом и трансграничной нелегальной миграцией, возложенная на плечи МВД. Насколько это осложняет отношения с альянсом, думаю, объяснять не следует.

Отдельного внимания на заседании ГМК заслужила ситуация в сфере вооружений, стандартизации и оборонных исследований и технологий. Национальным координатором на этом направлении является заместитель министра обороны по вооружениям Александр Стеценко, позиция которого, в частности, по вопросу ликвидации противопехотных мин, вызывает в Брюсселе реакцию, возникающую у всякого человека при мысли о посещении стоматолога. Еще одним поводом для постоянных упреков со стороны НАТО в этой сфере служит ситуация с созданием Совместной рабочей группы Украина—НАТО по вопросам вооружений. Напомним, что эта идея все еще только бродит по коридорам Министерства обороны, хотя ее официальное представление состоялось на общем заседании ГМК и политкомитета НАТО еще в декабре 1999 года.

Трагические события 11 сентября и последовавшая за ними дискуссия о будущем НАТО открывают новую страницу в отношениях Украины и альянса. Сегодня наша страна имеет действительно уникальный шанс принять в этой дискуссии непосредственное участие (причем еще до саммита НАТО в Праге в декабре будущего года), о чем свидетельствует положительная реакция евроатлантических партнеров. Готова ли Украина воспользоваться этим шансом, зависит исключительно от ее желания стать действительным участником, а не наблюдателем происходящих в мире перемен.