Египет: можно ли уменьшить коррупцию перетасовкой премьеров?

Отставка правительства в Египте накануне парламентских выборов, первый тур которых состоится 17–19 октября, это не только реакция власти на недовольство общественности работой кабинета министров.

Ее цель - отвлечь внимание общества от действия драконовских законов, ограничивающих протесты, репрессий против исламистских приверженцев свергнутого президента Мухаммеда Мурси и мирских инакомыслящих, которых хотят заставить замолчать.

Кроме того, смена кабинета министров, работавшего с 17 июня 2014 г., призвана укрепить поддержку президента-фельдмаршала Абдула-Фаттаха Ас-Сиси, формируя из него в египетском политикуме образ общенационального лидера, который стоит над политическими стычками. Вместе с тем это и замечательная возможность для президента перевести все стрелки ответственности на непопулярное в народе правительство Ибрагима Махляба, обвинив его в невыполнении обязательств в экономической и социальной сферах.

По сути, недавние изменения - лишь формальность, направленная на создание Ас-Сиси репутации непримиримого борца с коррупцией. И в этом смысле смена правительства без малейшей попытки изменить систему весьма напоминает аналогичные политические рокировки в эпоху бывшего правителя Египта Хосни Мубарака. Тот также отводил удар от действующей системы, находя виновных в ее неэффективности вне своего ближайшего окружения.

Собственно говоря, эта отставка Ибрагима Махляба была вполне ожидаемой в связи с резким снижением уровня народного доверия к правительству после ареста министра сельского хозяйства Салаха Хеляля, обвиненного в коррупции и взяточничестве, и слухов о возможной причастности к коррупционным преступлениям руководителей других министерств.

Следует обратить внимание на то, что со времени свержения режима Х.Мубарака в Египте так и не удалось полностью восстановить стабильность и прогнозируемость политической ситуации. Абдул Фаттах Ас-Сиси явно неспособен, несмотря на все потуги, контролировать обстановку в стране и избегать скандалов и коррупционных передряг.

Формирование нового правительства, конечно, собьет на какое-то время напряженность в египетском социуме. Но полностью снять напряжение в обществе этим не удастся. Похоже, ситуация в Египте с большой скоростью приближается к тому, что произошло в Сирии.

И чем туже правящий режим будет натягивать намордник на свободу слова в стране, уничтожая свободное общественное мнение и независимые СМИ, тем страшнее может быть взрыв народного недовольства. Ведь резкая политическая и социальная поляризация рано или поздно сорвет крышку с котла, и все, что накопилось за долгие годы силового сдерживания развития этих процессов, выплеснется наружу.

Да и чем новое правительство Шарифа Исмаила может принципиально отличаться от правительства Ибрагима Махляба? В лучшем случае, он (если ему повезет) сможет избежать публичных скандалов и обвинений в коррупции. Ведь реально его негласно будет формировать сам президент под свои политические нужды, выбирая из той же политической обоймы, что и раньше. Ибо ему в первую очередь нужны преданные режиму люди. А это, конечно, не означает, что они будут наилучшими специалистами в профессиональном смысле.

Так же - куда денется коррупция, которой было поражено предыдущее правительство? Ведь в коррумпированном обществе, где бакшиш является нормой, изменить что-то, лишь механически перетасовывая задействованных в высших эшелонах власти должностных лиц, - из разряда фантастики.

Да и может ли вообще быть независимым правительство в государстве, где снова фактически введено военное правление? Кабинету министров, который сменит правительство Ибрагима Махляба, останутся устаревшие проблемы предшественников. И весьма сомнительно, что ему удастся решить проблемы неконтролируемого роста цен, безработицы (особенно среди молодых) или строительства на сельскохозяйственных землях.

Можно не сомневаться, что парламентские выборы в Египте, которые пройдут под опекой и контролем органов безопасности, дадут президенту Ас-Сиси "правильные" результаты. И потому никто после выборов не будет публично интересоваться, куда делились миллиарды долларов помощи, поступившие после смещения президента-исламиста Мухаммеда Мурси от Саудовской Аравии и государств Персидского залива. Или где миллиарды Хосни Мубарака.

С другой стороны, реальность политической жизни в Египте такова, какова она есть. И если вдруг ввести директивно в этой стране демократические нормы западного образца, то это наверняка снова приведет к власти ставленника террористической организации "Братья мусульмане".

Так что, не следует ли отказаться от чрезмерного оптимизма и перестать мысленно строить грандиозные проекты, которые никогда не удастся реализовать? А пойти реальным путем и вернуть социальный оптимизм населению Египта, обратив внимание на более приземленные параметры - безопасность в стране, стабильность и повышение социальных стандартов жизни ее граждан? Это способствовало бы образованию хрупкого равновесия между реалиями жизни и амбициями правящей элиты, сдерживая разрыв между ними.

Сегодня Египет остро нуждается в таком балансе между реалиями и амбициями в определении основного этапа своего развития. Он сводится к тому, что необходимо согласовать стороны трехстороннего уравнения, включающего политическую свободу, экономическое развитие и внутреннюю стабильность, если египтяне намерены реалистически рассматривать начало работы нового правительства.

Впрочем, не все отрицательно оценивают деятельность премьер-министра Ибрагима Махляба. По мнению некоторых египетских экспертов, к очевидным позитивам этого наиболее активного чиновника в истории Египта следует засчитать завершение реконструкции расширения Суэцкого канала, очищение большинства районов Каира от агрессии уличных торговцев, восстановление цивилизованной циркуляции капиталов, выравнивание острого кризиса электроэнергии, стабилизацию системы распределения хлеба и уменьшение хаоса в системе безопасности.

С другой стороны, возникает вопрос, можно ли уменьшить коррупцию лишь перетасовкой премьеров. Тогда как коррупция для Египетского государства не менее опасна, чем исламский терроризм, с которым она борется на своей территории.

Ведь от такой рокировки премьеров никуда не денутся составные коррупционной деятельности: взяточничество и фаворитизм в политической, финансовой и административной сферах, коррупция в образовании, отсутствие объективного правосудия и справедливого определения заработной платы, непрозрачное распределение сельскохозяйственных земель среди производителей продуктов питания, поддержка фаворитов во время приватизации и заключение подозрительных соглашений с близкими к государственным чиновникам владельцами бизнесов.

Эти и другие формы коррупционных действий разъедают каркас основы египетской нации, отнимая у граждан надежду на справедливое и честное их сосуществование с теми, кто принимает решения в органах государственного управления.

Бесспорно, бороться с коррупцией в Египте необходимо, но правильно ли выбрано время для начала такой борьбы? И кто в дальнейшем будет этим заниматься? Ведь, чтобы реально начать кампанию борьбы с коррупцией, нужно сильное правительство, которое получит большие полномочия от действующей власти и одновременно вотум доверия от народа.

Всему этому должна была бы предшествовать мощная
информационная кампания в египетских СМИ и готовность "железного кулака" силовых органов разоблачать коррупционеров всех уровней, несмотря на должности, которые они занимают, и их связи с влиятельными представителями высших эшелонов политического и военного истеблишмента.

Следует признать, что коррупция в Египте не возникла ниоткуда. Она стала логическим последствием прививания капиталистического порядка к дереву феодально-родственно-клановых отношений в египетском обществе. Наложение этих антагонистических факторов в итоге и дало тот взрывоопасный коктейль, угрожающий сегодня нормальному и полноценному существованию египетской нации.

Египтяне живут в мире, который коренным образом отличается от мира их предшественников еще и тем, что национальные ценности и этика размыты возможностями рыночных отношений, воспользоваться преимуществами которых могут лишь приближенные к власти или те, кто так или иначе обслуживает ее интересы.

Логическим последствием такого явного перекоса стало стремление неспособных вписаться в правила таких "модерных" взаимоотношений в обществе к религиозному экстремизму и поиску для себя соучастников среди радикальных исламистов. Поэтому можно прилагать много усилий к искоренению коррупции в Египте, но, не преодолев основных причин несправедливого перераспределения валового национального продукта в пользу избранных, этот вопрос никогда не решить.

Коррупция настолько въелась в жизнь египетского общества, что даже страх наказания за нарушение законов перестал быть сдерживающим фактором для тех, кто воспринимает повреждение функций механизма государственной машины как свое законное право наживаться на этом.

Пробелы в реализации решений кабинета министров на местах так велики, что сегодня вопрос стоит о власти правительства или власти коррупции. И лишь прозрачность, правовая целостность и публичность при принятии решений профильных министров смогут приблизить к решению (если не полностью, то по крайней мере частично) настоятельных проблем, накопившихся в Египте.

Однако не только министр сельского хозяйства провалил порученную ему работу. У ряда министров правительства Ибрагима Махляба также весьма сомнительные "достижения". Ведь не сделано ничего существенного для модернизации промышленности и улучшения работы правосудия, развития технического образования, решения проблемы водоснабжения и канализации в большинстве провинций.

Это же касается и проблем экологии: накопились целые горы неутилизированного и непереработанного мусора. Сейчас это чрезвычайно серьезные вопросы, решение которых не терпит промедления.

Можно сказать, что отставка правительства Ибрагима Махляба освещает огромное количество накопившихся в Египте проблем, требующих системного решения. Но для этого необходимо комплексное видение проведения реформ в стране, где коррупция и пренебрежение законами стали едва ли не единственной возможностью добиться положительного решения на уровне чиновников любого ранга.