Что замалчивает российская пропаганда, крича о «водном геноциде» в Крыму

Чем ближе инаугурационное заседание Крымской платформы, тем сильнее истерика Кремля, который обвиняет Киев в «водном геноциде» и даже подает жалобы против Украины в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ).

Геноцид — тяжкое преступление, состоящее в целенаправленном и планомерном уничтожении отдельных групп населения или целых народов по национальным, этническим, расовым или другим корыстным мотивам. И обвинение в нем — серьезное заявление.

Не вдаваясь в юридические тонкости, как, например, положения IV Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны, возлагающие ответственность за обеспечение населения оккупированных территорий на страну-оккупанта, попытаемся разобраться: действительно ли существует «водный геноцид»? Или же это выдумки российских пропагандистов?

Один из ключевых индикаторов водно-хозяйственной отрасли — бытовое водопотребление из расчета на душу населения. Это совокупный годовой объем, состоящий из таких двух компонентов — вода, поступающая домохозяйствам с предприятий водоснабжения, и объем собственного самообеспечения из расчета на душу населения. Этот ключевой показатель позволяет определять степень доступности воды для обеспечения бытовых потребностей населения в том или ином регионе, а также помогает выявить тенденции в сфере обеспечения водой в стране или регионе. И именно он поможет нам понять, действительно ли, перекрыв доступ оккупационной крымской власти к Северо-Крымскому каналу, Украина «устроила геноцид крымчан», или же стон о «водном геноциде» — нарратив кремлевских пропагандистов.

Для оценки возьмем официальные показатели бытового водопотребления на душу населения в Крыму и Севастополе в 2014–2017 годах и сравним их с данными по другим регионам Южного федерального округа России, к которому «пристегнули» оккупированный полуостров. Период четырех лет — с момента оккупации Крыма и начала «водной блокады» до времени, когда россияне перестали публиковать данные о водопотреблении в отдельных регионах субъектов федерации, — вполне достаточный. Более того, дальнейшие изменения водопотребления на оккупированных территориях никоим образом не могут быть связаны с перекрытием Северо-Крымского канала в 2014-м, а обусловлены другими факторами. Например, изменением численности и структуры населения полуострова за последние годы вследствие массового переселения в Крым российских военных и силовиков вместе с семьями.

Следовательно, как показано на диаграмме и в таблице, бытовое водопотребление на душу населения в Крыму и Севастополе с 2014-го по 2017 год постепенно падало с 52 и 65 м³/год на человека соответственно в 2014-м до 43 и 49 м³/год в 2017-м. Много это или мало? Средний показатель по Южному федеральному округу в этот период составлял 50,6 м³/год на человека в 2014-м и 46,7 м³/год в 2017 году. Более того, как видно из графика, потребление населением воды в Крыму и Севастополе было приблизительно таким же, как и в большинстве регионов ЮжнФО РФ (исключением является только Волгоградская область, где потребление воды превышало средний показатель по округу на 50–70%, и в некоторой степени Астраханская область, демонстрировавшая положительную динамику).

ZN.UA

ZN.UA

Дефицит воды в Крыму после перекрытия Северо-Крымского канала все же есть. Это обусловлено изменениями в структуре хозяйственного комплекса региона. Днепровской воды не хватает и для сельского хозяйства, в частности для оросительного земледелия, и для растущих промышленных потребностей: забор и использование пресной воды в Крыму за указанный период выросли на четверть, с 212 до 261 млн м³/год. При этом расходы на промышленные потребности увеличились втрое — с 53 до 148 млн м³ (расходы на содержание военных объектов, численность которых выросла на оккупированных территориях безмерно, учитываются именно здесь).

Впрочем, как видно из диаграммы, объективно для потребностей населения естественных запасов воды в Крыму вполне достаточно. По меньшей мере после «возвращения в родную гавань» крымчане получают ее не больше и не меньше, чем жители других регионов юга России.

Так можно ли говорить о «водном геноциде»? И можно, и нужно… Только организует его не Украина. И это геноцид не в отношении крымчан: на самом деле на юге России существуют регионы, население которых уже длительное время потребляет в год не более 25–26 кубометров воды на человека. Прежде всего это Республика Калмыкия (на диаграмме обозначено черным цветом). Российская власть сознательно и целенаправленно уничтожает калмыцкий народ — грабежом, голодом, депортациями, принудительной ассимиляцией, а теперь и водным геноцидом.

Пустынная Калмыкия является одним из самых засушливых регионов юга России и на протяжении многих десятилетий — одним из российских регионов с наибольшим водным дефицитом. При этом сельскохозяйственная Республика Калмыкия превращается в утилизатор химически загрязненных вод и промышленных стоков предприятий металлургического, химического, топливно-энергетического комплексов соседних Волгоградской и Астраханской областей, Ставропольского края, — ежегодно они сбрасывают более 3 млн м³ промышленных сточных вод, происходит аккумуляция опасных веществ в грунтовых водах маленькой республики. Сбрасывание загрязненных веществ в Калмыкии составляет свыше 85% от общего количества сточных вод, попадающих на территорию региона.

То, что химический состав такой дефицитной питьевой воды далеко не соответствует гигиеничным и санитарным нормам, приводит к хроническим болезням и ранней смертности местного населения: среди калмыков высокая заболеваемость онкологией, болезнями органов дыхания, мочеполовой и эндокринной систем, крови и кроветворных органов, паразитарными и инфекционными заболеваниями, вирусным гепатитом и бактериальной дизентерией. Заболеваемость среди детей и молодежи в Калмыкии значительно превышает средние показатели по Южному федеральному округу. Смертность в этой республике в полтора раза превышает рождаемость, а численность населения с 1990 года уменьшилась на 54 тысячи человек и демонстрирует устойчивую тенденцию к сокращению.

Водный геноцид калмыцкого народа продолжается уже не первое десятилетие, а в столице ЮжнФО РФ Ростове-на-Дону — не слышно и звука. Молчат и московские «говорящие головы»… Ситуация, подобная экологической катастрофе, происходящей в Калмыкии, складывается и в другой национальной республике на юге России — в Адыгее (желтая линия на диаграмме), но об этом ничего нельзя найти в сообщениях российских пропагандистских СМИ.

Ради справедливости следует отметить, что дефицит воды есть и в других регионах Южного федерального округа. Например, в Краснодарском крае, где беспощадно эксплуатируется основной источник пресной воды — река Кубань. По такому показателю, как забор воды из естественных источников, Краснодарский край минимум последние десять лет удерживает первое место во всей России, опережая даже Московскую и Ленинградскую области. Средний многолетний сток Кубани составляет 14,4 км³, при этом забор воды из водных объектов в регионе достигает 11 км³, — вот и считайте. От недостатка воды страдают и промышленность, и сельское хозяйство. Но это еще не водный геноцид, происходящий с малыми народами юга России.

Следовательно, «водный геноцид» в России есть. Молчат о нем в Москве, Ростове и Симферополе. Ведь признать это — подписать себе приговор.

А днепровскую воду в Крым Украина пустит. Но только после деоккупации.