ЧЕРНЫЕ ВДОВЫ

Еще в дни захвата Театрального центра на Дубровке мне приходилось писать о том, что Россия столкнулась с совершенно новой для нее формой экстремизма — терроризмом смертников, «детей войны». Уже после трагедии на Дубровке террористы-смертники проявили себя на территории Чечни, подорвав несколько административных зданий. А теперь они появились и в Москве. Причем в российской столице — именно женщины-смертницы из отряда, который местные СМИ окрестили «черными вдовами». Собственно, существует ли на самом деле этот отряд, сказать трудно. Чеченскую войну окружают разного рода мифологемы, во время первой войны много рассказывали о балтийских женщинах-снайперах, которых так никто никогда и не увидел, потом появились чеченские женщины-снайперы, поиск которых стал чрезвычайно приятным занятием для российских военных, пока один из них — печально известный полковник Буданов — не убил заподозренную в снайперстве чеченскую девушку (позже суд покажет, что никаким снайпером убитая не была). Но тем не менее присутствие многочисленных женщин в отряде, захватившем «Норд-Ост», позволяет поверить в саму возможность существования «черных вдов». Руководство и организацию этого отряда приписывают одному из самых одиозных полевых командиров Шамилю Басаеву — собственно, и сам Басаев, когда ему предоставлялась такая возможность, угрожал Москве именно терроризмом смертников.

В тушинском теракте и в последовавшей за ним попытке теракта в центре Москвы немало несуразностей, на которые сразу же обратили внимание. Это и то, как быстро был обнаружен документ одной из тушинских террористок, и то, как странно вела себя женщина, пытавшаяся взорвать бомбу на Тверской-Ямской. Но при желании все эти несуразности можно объяснить. В Москве как-то не принято ходить без паспорта — это может окончиться если не задержанием, то уж по крайней мере потерей внушительной суммы, которая перекочует в кошелек милиционера. И если русоволосая и голубоглазая девушка из Орла еще может позволить себе появиться на улице без документов, то гостье столицы с кавказской внешностью я бы этого не рекомендовал. Ну а гостья, решившая взорвать бомбу, уж точно не будет рисковать своей безопасностью и выполнением задания. А нервозное поведение девушки на Тверской тоже понятно — не каждому удается сохранять спокойствие за несколько минут до возможной гибели. Если, разумеется, согласиться с тем, что мы имеем дело именно с «чистыми» терактами, организованными Басаевым. Но тогда возникает вопрос относительно самого Басаева. Ведь до сих пор никто не взял на себя ответственности за теракт, не выступил ни с какими требованиями, не предупредил, что происшедшее будет повторяться. Во время захвата Дубровки, по крайней мере, было понятно, чего хотят захватчики. Когда террористы-смертники подрываются в Израиле, всегда находится организация, готовая взять на себя ответственность за совершенное преступление. Сейчас же — ничего. Но молчание после теракта может быть объяснено только одним: желанием организаторов не столько решить какие-либо проблемы, связанные с Чечней, сколько добиться общей нестабильности в российском обществе. И если даже за террористками действительно стоит Шамиль Басаев — то, вероятно, не он один.

Главный вопрос на сегодня — кому в России выгодна нестабильность. Но проще сказать, кому она невыгодна. Российская политическая элита сегодня находится в состоянии острого политического кризиса: власть в лице определенных представителей силовых структур объявила настоящую войну большому бизнесу и, судя по всему, бизнес этот вызов принял. На последнем заседании правления РСПП Михаил Ходорковский, глава ЮКОСа, говорил о «бандитах в погонах», были вслух названы фамилии организаторов «дела ЮКОСа» из путинского окружения: Игоря Сечина, Виктора Иванова и Николая Патрушева. Напомню: в дни Дубровки многие утверждали, что каждый новый день удержания заложников ведет к значительному ослаблению позиций силовиков и в результате — если ситуация затянется — она вообще может привести к краху режима в том или ином виде. Но серия терактов тоже приводит к ослаблению силовиков — вообще странно, что во время такого рода событий они занимаются охотой на бизнесменов. Но, с другой стороны, если в обществе усиливается атмосфера психоза и ежедневного ожидания нового взрыва, то у силовых структур развязываются руки…

Еще одно весьма важное обстоятельство — предстоящие в октябре президентские выборы в Чечне, указ о проведении которых подписал Владимир Путин. Не секрет, что Кремль в этих выборах делает ставку на нынешнего главу администрации республики Ахмада Кадырова. Не секрет также и то, что легитимизация бывшего муфтия многих не устраивает, тем более что в Москве утверждают, что после выборов передадут новому президенту Чечни контроль над силовыми структурами. Но Кадыров не нравится полевым командирам, считающим его предателем. Он не нравится российским военным, возможности которых он все время ограничивает. Он не устраивает многих промосковских чеченцев, не доверяющих бывшему муфтию Дудаева. Он вызывает аллергию у влиятельных бизнесменов из чеченской диаспоры. Короче — Кадыров совсем не компромиссная кандидатура, а недавний арест сына главы чеченской администрации продемонстрировал, что враги Кадырова очень могущественны. Но что должен делать тот, кто хотел бы доказать Кремлю несостоятельность Кадырова? Вероятно, не просто демонстрировать нестабильность в Чечне, но и показывать, чем эта нестабильность может угрожать самой России. Заодно, кстати говоря, ослабляются и позиции самого Путина, продолжающего говорить о политическом урегулировании в республике — едва ли нужны еще какие-то доказательства декларативности и реальной неосуществимости урегулирования, при котором не ведется никаких переговоров с боевиками, а договариваются со сторонниками России и мирным населением — то есть как раз с теми, с кем договариваться не о чем, и так все ясно. Путин выступил с обращением к нации на следующий день после трагедии в Тушино — но его выступление было подчеркнуто протокольным и не несло в себе каких-либо новых идей. Россия будет добиваться политического урегулирования в Чечне и бороться с террором. Вот и все.

Конечно, проще всего свести дело к банальному терроризму, попыткам обессилевших полевых командиров напомнить о себе взрывами в столице. Но чеченская война — это не изолированное от российской политической жизни явление, более того — это органическая часть российской политической жизни последних лет. С помощью Чечни наживали состояние и низвергали противников. Даже президентами становились с помощью Чечни — не стоит напоминать, что рейтинг Владимира Путина поднялся именно благодаря жесткой реакции на взрывы жилых домов в Москве и к началу новой чеченской компании, принятие решения о которой связывалось именно с новым премьер-министром России. Так стоит ли удивляться, что и новый чеченский терроризм — терроризм «черных вдов» — будет вписан в нынешнюю российскую политическую реальность.