Под свист пуль

Пандемия коронавируса в США сопровождается еще одной эпидемией. По всей стране в 2020 году было зарегистрировано на 25% больше убийств, чем в 2019-м — это самый крупный годовой рост числа убийств с момента начала профессионального сбора статистических данных в 1960 году. 

В крупнейших городах Америки насилие продолжает расти. Согласно статистике нью-йоркской полиции, количество перестрелок в апреле этого года увеличилось на 166% по сравнению с апрелем 2020-го. К счастью, большинство стреляющих в цель не попадают, но иногда жертвами становятся случайные люди. Так, в мае на знаменитой Таймс-сквер разборки двух братьев привели к тому, что были ранены трое прохожих — две женщины и четырехлетняя девочка. А в конце июня на той же Таймс-сквер жертвой стал 21-летний парень — турист. Он был тяжело ранен выстрелом в спину во время распри незнакомых ему мужчин. 

Я живу в Нью-Йорке в относительно спокойном районе Манхеттена, но тут стреляют. Недавно камера видеонаблюдения зафиксировала перестрелку в ста шагах от моего дома. Среди бела дня двое молодых афроамериканцев, столкнувшись на улице вытащили пистолеты и открыли пальбу. На видео ясно видно, что стреляли они практически не целясь, прячась за машинами, которые вряд ли предохранили бы их от меткого выстрела. К счастью, под этим градом беспорядочных пуль никто на улице не пострадал. Найти этих стрелков полиции пока не удалось: оба были в масках и надвинутых на лоб капюшонах, оба скрылись с места происшествия. Причем один из неудавшихся убийц резво укатил на самокате.

Рост преступности в США происходит на фоне общенационального спора: что делать — усилить роль правоохранительных органов или, наоборот, упразднить полицию?

Движение за упразднение полиции возникло во время массовых протестов в июне 2020 года, после того как полицейский в Миннеаполисе прилюдно задушил афроамериканца по имени Джордж Флойд. По мнению либералов, полиция не уменьшает преступность, а, наоборот, только и делает, что совершает незаконные акты насилия против чернокожих американцев. Американские левые требуют, чтобы деньги, выделенные ранее полиции, вкладывались бы в образование, здравоохранение и программы дешевого жилья, особенно необходимые в бедных районах, населенных нацменьшинствами. 

Не так смотрят на проблему преступности американские правые, выдвинувшие гипотезу, что именно демонстрации против полицейского произвола придали смелости правонарушителям и подорвали эффективность полицейских в борьбе с преступниками. С их точки зрения, количество полиции надо увеличивать, а полицейскую тактику ужесточать.

Требование сократить или увеличить полицию зависит не только от принадлежности к политической партии, но и от того, в чем человек видит корень преступности.

Подавляющее большинство преступлений совершаются в экономически менее благополучных районах, населенных афроамериканцами. (В итоге 95% жертв преступлений — тоже афроамериканцы.) Этот факт подсказывает левым политикам и активистам простой ответ. Так представитель в Конгрессе Александрия Окасио-Кортес заявила, что всплеск преступности — это результат безработицы, вызванной пандемией. Чтобы уменьшить преступность, нужна экономическая помощь нуждающимся, а не полиция. 

С этим выводом, популярным среди леволибералов, не согласны криминологи. Исторические факты и статистика, говорят они, указывают на то, что нет прямой связи между безработицей и такими преступлениями, как убийства и изнасилования. 

Так во время финансового кризиса 2006–2009 гг., вызвавшего рецессию в Нью-Йорке, безработица среди чернокожих мужчин выросла почти вдвое — с 9 до 17,9%. Тем не менее количество убийств упало с 596 в 2006 году до 471 в 2009-м, а количество других преступлений снизилось с 17 309до 16 773.

В 2016-м, за год до того, как в Нью-Йорке был зарегистрирован рекордно низкий уровень преступности (292 убийства за год), уровень бедности в городе составлял 19,5%, что почти на целый пункт выше, чем в 1989 году, когда город зафиксировал рекордно высокий уровень убийств (2262).

Против прямой зависимости между бедностью и преступностью говорят и другие статистические данные. Так в 2016 году среди чернокожих жителей Нью-Йорка было меньше бедных (19%), чем среди американских азиатов (24%). Тем не менее львиная доля преступлений пришлась на менее бедных афроамериканцев, а на выходцев из Азии — лишь 4% случаев насилия. 

Криминолог и профессор Колледжа уголовного правосудия им. Джона Джея Барри Латзер в книге «Рост и падение насильственных преступлений в Америке» показывает, что на протяжении всей американской истории «не было последовательной взаимосвязи между степенью социально-экономических проблем той или иной группы и уровнем насилия».

Чтобы объяснить корни высокого уровня преступности, многие специалисты, включая Латзера, обращаются к историческому прошлому. Латзер предлагает рассматривать не экономическую ситуацию, а культурные ценности социальных групп, склонных к актам насилия. Некоторые группы, объясняет он, предпочитают насилие как способ разрешения межличностных конфликтов. Часто сельские и менее модернизированные культуры сосредоточены на понятии «честь» и имеют «повышенную чувствительность к личным оскорблениям».

«Мы видим это среди белых и черных южан в XIX веке, а также среди иммигрантов из Южной Италии и Мексики в США начала XX века. В ответ на воображаемые или реальные обиды эти группы часто совершали насильственные преступления в основном преследуя себе подобных», — пишет Латзер. По его мнению, именно культура «чести» объясняет высокий уровень насильственных преступлений среди афроамериканцев, которые, живя среди белых южан на протяжении долгого времени, усвоили эти ценности и со временем привезли их и на север. 

Некоторые специалисты выдвигают предположение, что на афроамериканское население повлиял расизм Юга, узаконенный до середины XX века, и сопутствующее расизму насилие, воспринимаемое обществом как норма. 

Возможно также, что высокому уровню насилия способствует и устаревшая в современном обществе, но сохранившаяся среди многих афроамериканцев гендерная поляризация с ее патриархальным «мачизмом». «От чернокожих мальчиков требуется отказаться от детства, чтобы достичь неуловимой патриархальной мужественности», — пишет о мачизме афроамериканский публицист Уилберт Купер. При таком раскладе стрельба, поножовщина и драки — примеры, достойные подражания. 

Другие специалисты рассматривают не исторические корни, а сегодняшнюю этику и социальные нормы, бытующие в среде повышенной преступности. 

Согласно исследованиям социолога из Принстонского университета Патрика Шарки, молодежь в бедных и сегрегированных районах меньше связана с обществом и более склонна к преступной деятельности из-за хронического недофинансирования социальной сферы. Школы там хуже; кружков и программ продленного дня для детей мало; парки, если они есть, заброшены. В отличие от представителей среднего класса, молодые люди (особенно молодые мужчины) в этих районах не заинтересованы в установленном обществом порядке, от которого им мало пользы. Такое отчуждение от общества ведет к криминальному и антисоциальному типу поведения. 

Хотя социологи и криминологи, такие как Шарки и Латзер, по-разному объясняют истоки криминального поведения, согласны они в одном: вопреки утверждениям левых активистов, видящих корень проблемы в экономических условиях, усиление правоохранительных органов играет важную роль в снижении преступности, а их ослабление ведет к росту криминала. 

Именно усиление полицейского контроля последних десятилетий привело, считают они, к уменьшению количества преступлений в американских городах. Кроме того, только полиция может решить проблему насилия с применением огнестрельного оружия, которого в США очень много и которое без особых ограничений можно купить в магазине или с легкостью приобрести на черном рынке. 

Однако, вопреки утверждению правых, роль полиции неоднозначна, и полиция не всегда способствует общественному порядку. 

По мнению многих специалистов (включая Шарки), ухудшение отношений между полицией и гражданским населением в результате полицейского насилия способствует росту преступлений. Усомнившись в легитимности правоохранительных органов, люди реже обращаются в полицию за помощью и отказываются предоставлять полиции информацию о преступлениях.

Демократическим режимам свойственен компромисс. В споре левых и правых о том, как бороться с преступностью, взаимные уступки могут дать самые плодотворные решения: правоохранительные органы должны получить подкрепление, но полиция должна вести себя в рамках закона и уважения к правам человека; при этом государству следует не скупясь работать над улучшением качества образования и социально-экономических условий в бедных и сегрегированных районах. И тогда появится надежда, что в больших городах можно будет не бояться стать жертвой перестрелки.