Зеленский против президента

Когда-то наш нынешний президент сыграл роль Бонапарта в комедии «Ржевский против Наполеона». От фильма остались разве что фотки в характерной треуголке, которыми теперь его троллят недоброжелатели, намекая на гигантские амбиции гаранта и его невысокий рост.

Но Бонапарт вошел в Историю как великий деятель не за жажду завоеваний, не за то, что отстоял революционную Францию перед агрессией союза монархий, стремившихся уничтожить «плохой пример» для своих граждан, и даже не благодаря своим полководческим талантам. В конце концов завоевательные походы, как бы талантливо они ни были организованы, не привели ни к чему кроме горького поражения, а осуществлял он их в качестве императора — что уже само по себе было поражением Республики. Зато построенные им институты — знаменитый Кодекс Наполеона, бюрократическая машина, суд и т.п. пережили своего создателя на века и сыграли огромную роль в развитии всей Европы. Если гениального, но гиперамбициозного диктатора-полководца и вспоминают добрым словом спустя два столетия после его подвигов, то именно за это.

Владимир Зеленский, удивительным образом почти повторивший киношную судьбу своего героя Голобородько, пока что вошел в Историю разве что самим этим фактом, который в отсутствие других достижений запомнится потомкам не более чем курьезом. Наш «хороший парень» рискует не войти в историю, а вляпаться, оставив после себя руину. Потому что эта самая История, в данном случае руками политической экономики не оставила нашему президенту другого способа избежать экономического кризиса, кроме строительства институтов. Но может ли он сделать это своими руками?

Эх, мечты…

В принципе, миссия построения модерного государства выполнима: все государства, даже самые успешные, в свое время страдали от проблем, подобных нашим. Современный политический порядок, стоящий на всех трех ногах — эффективной бюрократии, верховенстве права и демократии — сложился, по сути, лишь в нескольких десятках стран во второй половине ХХ века. Собственно деперсонифицированная бюрократия даже в таких передовых странах, как США и Великобритания обязана своим становлением целенаправленным усилиям групп энтузиастов второй половины XIX века. Конечно, процесс не быстрый, но если задаться целью, то за несколько лет можно существенно перестроить государственную службу — в Грузии это сделали весьма успешно. 

Хуже с верховенством права: как доказывает Фукуяма, в православном мире с такой традицией исторически «не сложилось». В католической Европе ее сформировало отделение церкви от государства в XI веке, после чего независимая и очень сильная церковь стала еще и источником закона. Религиозный закон стоит выше светских правителей и у мусульман. Византия же честно продолжила цезаропапистские традиции Рима и Русь тоже оказалась в ее орбите. А уж Московское княжество, объединившее их с «азиатчиной» (в Китае ничего подобного верховенству права отродясь не существовало), и вовсе объявило самодержавие частью государственной идеологии, что мы сейчас и наблюдаем, к счастью, через границу. С соблюдением законов там, а в Беларуси — и подавно, может быть и получше нашего, да только источником этих законов является самодержец… Так что единственным историческим источником традиции верховенства права в Украине остается Польша, каким бы давним и слабым ни было ее влияние. Однако, история — не тюрьма: в таких же православных Болгарии и Греции с верховенством права ситуация куда лучше, хотя, конечно, вряд ли они в обозримом будущем догонят Данию… 

Вот с демократией у нас, к счастью, все куда лучше (хотя до идеала тоже далеко) как в плане традиций, так и в сегодняшней жизни. Но демократия сама по себе не обеспечивает ни верховенства права, ни эффективного государства. Другое дело, что если избиратель знает, к чему стремиться, то она создает на них спрос. И украинский избиратель действительно требует как исполнения закона (в том числе первыми лицами страны), так и эффективного государства. Правда, со своей спецификой: чтобы закон работал, коррупции не было, но если «очень нужно», то все же можно было бы «порешать вопрос» через кума за разумные деньги или в обмен на услуги. Ибо по его, избирателя, опыту, институты, защищающие простого человека, — это что-то не из нашей жизни…

Он также высоко ценит демократию, хотя и довольно специфическим образом, одновременно полагая, что один или несколько человек с добрыми намерениями могут сделать для страны больше, чем все демократические институты. Вот тут и лежит разгадка феномена Зеленского (впрочем, и Порошенко тоже, да и прочих «сильных лидеров»). Однако, что очень важно, такие лидеры должны быть «народными» — это объясняет результат выборов 2019 г., хотя спрос на чистую диктатуру тоже есть и даже растет. 

Таким образом, для того чтобы избежать практически неминуемого кризиса и краха, президенту необходимо как можно раньше, пока у него еще есть политический капитал, на который можно опереться, начать настоящее меритократическое и деперсонифицированное, а не неопатримониальное государственное строительство. При этом опорой может служить демократия в той (немалой) степени, в которой избирателю дорого исполнение законов и равенство всех, включая высших лиц государства, перед правосудием. Да, строительство бюрократии в описанном выше смысле не заложено непосредственно в «наказах избирателей», потому что большинство из них даже не смогут прочитать с первого раза предыдущее предложение, зато «хавают» Лукашенко-стайл разносы мелким начальничкам и прямые указания «разобраться», невзирая на субординацию и разделение властей. Но настоящий лидер на то и нужен, чтобы лучше «простых людей» понимать, что делать для обеспечения интересов тех, кто ему доверился — в частности соблюдения законов и экономического благополучия.

А еще настоящий лидер (которого никогда не было у власти в Украине) должен выдвинуть позитивную стратегическую визию, объединяющую общество и устремленную вперед; разработать «дорожную карту» осуществления мечты — реалистичную, убедительную и взаимовыгодную для критической массы игроков (от олигархов до радикальных представителей гражданского общества), которые смогли бы под нее сформировать коалицию, достаточно широкую и при этом устойчивую, чтобы обеспечить перелом во многих сферах, а затем и преемственность; взять в свои руки необходимые рычаги управления для того, чтобы контролировать весь процесс, и повести за собой массы избирателей, чтобы обеспечить себе поддержку «снизу»…

К сожалению, Владимиру Зеленскому будет очень нелегко пойти по этому пути. Во всяком случае пока его профиль по усредненной (но очень «кучной») оценке экспертов, проведенной Валерием Пекаром, выглядит совсем наоборот. Говорят, что на втором году каденции он наконец-то озаботился стратегией, однако с институтами у него по-прежнему нелады: все вопросы решаются на персональном уровне и предпочтение отдается предложениям, которые обещают немедленный и непосредственный результат «здесь и сейчас» (вроде строительства дорог) — что делает процесс критически уязвимым для лоббистов всех мастей. 

Однако наша история знает по меньшей мере двух человек, которые, оказавшись президентами, смогли вылезти из своей шкуры: это Кравчук и Кучма. Первый из зама первого секретаря КПУ и главного (по должности и по убеждениям) оппонента «националистов» стал первым президентом независимой Украины; а второй — из «красного директора», шедшего к власти под промосковскими лозунгами и девизом «заводы должны работать», стал могильщиком этих самых «красных директоров» и главным строителем все той же независимости. В противоположность этому, ни один из их преемников не стал отступать от своих «принципов» и манеры руководства — разве что Януковичу пришлось в свое время из презирающего политиков «хозяйственника» таки стать политиком, что в результате и позволило впоследствии победить на выборах. Впрочем, пока гром не грянет… 

«Большевизм» против институтов

К сожалению, вместо того, чтобы строить институты, пока что их — за редким исключением вроде перезагрузки НАЗК — насилуют. Особенно сокрушительный удар по государственным институтам нанес большевизм «зеленой команды», ломающий основу основ — разделение властей. Русский принцип «если нужно ради хорошего дела, то к черту формальности!» может быть иногда хорош в краткосрочной, сиюминутной, перспективе, но на корню губит любую игру «вдолгую». В чем смысл строить, например, какую-то секторальную политику, если первое лицо в эмоциональном порыве, а то движимое ложно понятой целесообразностью, не разбираясь толком в сути дела, может вмешаться и спутать все карты? А уж неожиданная, не объясненная толком и сугубо антиконституционная отставка кабинета Гончарука, вообще подорвала кадровую политику раз и навсегда. 

Конечно, и к этому Кабмину в целом, и к его главе, и к отдельным министрам было много вопросов. Готовились замены, проходили обсуждения. Но то, что произошло дальше, надолго, если не навсегда, отбило у большинства не особо склонных к риску людей желание идти на какие-либо должности: зачем, если, во-первых, в любой момент твою политику могут поломать? А, во-вторых, так же непредсказуемо завтра тебя могут попросить на выход? Получается, что на высокие государственные посты не просто затащить даже авантюриста (разве что с целью «хапнуть и убежать», но и это слишком рискованно), не говоря уже о какой-либо меритократии. 

Упрощение увольнения госслужащих — дискуссионный ход: с одной стороны это позволило «сковырнуть» прочно окопавшихся на своих позициях руководителей, олицетворявших старую систему; с другой стороны, без каких-либо гарантий для вновь назначенных — они превратились во временщиков. Видимо, нужно было дополнить реформу гарантией от увольнения для тех, кто назначен на прозрачном конкурсе или каким-то подобным образом. Впрочем, думать о совершенствовании имело бы смысл, если бы высшем политическом уровне задача стояла действительно укрепить институты, в том числе через их обновление. К сожалению, как оказалось, президент просто хочет менять исполнителей, как актеров в сериале, а предложенный реформаторами инструмент обернули против них самих…

Таким образом, к сожалению, народ не ошибается, пока события развиваются в плохом направлении: государственные институты стремительно разрушаются. Соответственно тают и шансы Зеленского стать полноценным и успешным президентом — строителем государства и реальным лидером, ведущим вперед. При этом, без полноценного лидерства Украина жила все годы независимости и еще поживет, а вот без перезагрузки институтов на новых началах система неизбежно придет к кризису и личная власть больше не сможет их заменить. Чем раньше это осознают и политики, и их избиратели, тем меньшими будут потери.

Впрочем, опять же к сожалению, пока гром не грянет — мужик не перекрестится: вряд ли такое осознание придет без собственно кризиса. Важно однако, чтобы хотя бы кризис заставил и первых, и вторых задуматься над его глубинными причинами — и вот тут экспертное сообщество может сказать свое веское слово. 

Все статьи Владимира Дубровского читайте здесь.