Воспитание анафемой

Гетман Мазепа и его анафема — прекрасный повод показать, «как в Украине все непросто» и, разумеется, «не едино». Все, кто заканчивал советскую еще школу, знают — иуда (звание «каин», которым также награждают Мазепу нынешние апологеты анафемы, — удел только самых начитанных), и нечего огород городить. О том, сколько этот «иуда» вложил средств и сил в православную церковь, которая потом с такой готовностью его прокляла, вспоминали лишь историки с музейщиками. О том, что, предавая гетмана анафеме, православная церковь поступила как минимум неблагодарно, говорить не принято. А теперь и вовсе смешно. При чем тут деньги, храмы и даже, простите, шведы? Мазепа — не благотворитель, не ктитор, не герой, не Каин и не Авель. Он просто жупел. Что в некотором смысле даже хуже, чем анафема. Для нас хуже — не для него.

Новую вспышку споров об анафеме можно было бы, как прежде, отнести к давно ставшим «равновесными» схемам «москали против свидомых». Да не получается — персонажи подкачали.

Инициировал это информационное безобразие не кто иной, как глава Синодального отдела внешних церковных связей УПЦ архимандрит Кирилл (Говорун). Первая мысль: ого! Ведь в процессе и после выборов патриарха ни у кого не должно было остаться сомнений: отец Кирилл — правая рука патриар­ха Кирилла в Украине. Совпадение имен — не случайность. Что тоже неоднократно подчеркивалось в прессе. Романтично настроенный наблюдатель вдохновился: пора изменений в украинской церкви пришла. Вот, Голодомор признали. Теперь с Мазепы анафему снимут. А там и до автономии доберутся.

Впрочем, церковная ситуация в Украине оставляет мало шансов для романтизма. Поэтому дальнейшее развитие событий не только вряд ли кого-то разочаровало — даже не удивило особо. Очень быстро слова о.Кирилла были подвергну­ты уничтожающей критике. Не из Москвы — как можно? От «коллег по УПЦ» — из Одессы. А там и россияне подтянулись. Последовал раз­логий комментарий о.Кирилла, сводящийся к тому, что «я этого не говорил, а если и говорил, то совсем не то».

Вроде недоразумение, вроде замяли. Но шорох в массы пошел. То есть цель была достигнута — все участвовавшие в маскараде украинские клирики показали себя странным образом. Один что-то не то сболтнул, другой сослался на Богословскую комиссию, которая тут же все опровергла. В общем, все еще раз убедились в том, что в Украине — даже в церкви — цирк. Единственная корректная, претендующая на богословский анализ статья, принадлежавшая, кстати, украинскому богослову диакону Андрею Глущенко, осталась вне поля зрения «полемистов».

И то сказать, не богословская полемика была их целью. Исто­рия с анафемой Мазепы вряд ли ближайшее время станет предметом подробного богословского исследования, сколько бы сейчас ни говорили о том, «как это нужно». Ведь придется признать, что «русская симфония» за века не слишком изменилась — царь Петр сумел заставить православную церковь выполнять политические заказы. И, судя по нынешней «полемике», он знал, что делал. Беда Ма­зепы в том, что он поступал прямо противоположным образом. У нас любят сильных, а не добрых.

Как бы ни острили представители Московской патриархии на тот счет, что снятие анафемы с Мазепы «вопрос из серии «есть ли жизнь на Марсе?», богословские основания для этого, по всей видимости, есть (отсылаю любопытствующих к статье Андрея Глущенко на сайте «Православие в Украине»). Возможно, поэтому полемика так быстро и переводится из области богословия в область острословия. Так будет до тех пор, пока анафема Мазепы будет оставаться политически актуальной для РПЦ. По­литическая актуальность от эпохи Петра по сей день остается главным аргументом канонизаций и анафематствований в РПЦ. Алек­сандр Невский, топивший в крови антиордынские восстания, или Николай ІІ, соавтор «кровавого воскресенья», удостоились канонизации по тем же «государст­венным» соображениям, по которым не может быть снята анафема с Мазепы.

Но оставим вопросы богословия — богословам, истории — историкам. Их высказывания, дейст­вия и бездействие — на их профессиональной и христианской совести. Прелесть нынешней цер­ковной полемики — не в результате, а в процессе. Результатов нет и не предвидится — это касается не только анафемы Мазе­пы, но и более глобальных «украинских вопросов». Нынешняя полемика хороша своей риторикой. То, что при патриархе Алек­сии выглядело радикальным (а то и вовсе провокационным), при патриархе Кирилле становится мейнстримом.

Например, навязчиво переходящий от выступления к выступлению мотив сопоставления Мазе­пы и Гитлера. Иногда к ним присовокупляется еще и Филарет Денисенко. Вроде совпадение, вроде никаких прямых параллелей и обвинений «по сути» — а привкус мерзенький остается. «Очень показательно», что «именно такой человек» становится героем у «южных соседей», — отмечает одно из должностных лиц РПЦ. Впрочем, спохватывается: украинский народ — это «тоже наш народ». Вот ведь, чуть было не оговорился.

Но цену этой полемике определил «миссионер номер один» РПЦ, «диакон (пардон, после выборов патриарха уже протодиакон) всея Руси» Андрей Кураев. В своем как всегда риторически блестящем выступлении он занят не столь­ко историей и Мазе­пой, сколько нашей с вами совре­менностью. Параллель очевидна: «вирус тотального многократного предательства пронизал весь политикум современной Украины». Диагноз от диакона неутешителен — поэтому и рецепт суровый: не снимать анафему ни в коем случае, чтобы не навредить «больному». По мнению диакона, важно не то, справедливо или несправедливо была наложена анафема — важно, «как это будет воспринято современным человеком». Так вот, украинцы, по его мнению, недостаточно честны и порядочны, чтобы давать подобные оценки. Пускай «подрастет поколение». Надо думать, наши «северные соседи» достаточно честны и порядочны, чтобы не только давать оценки нам, но и чтобы предпочесть истину тому, «как это будет воспринято». Собственно, не пожертвовали ли истиной ради «исторической необходимости» епископы, анафематствовавшие Мазепу? Надо думать, они уже и тогда были достаточно «взрослые».

Незадолго до смены патриархов московских Украинская православная церковь официально отказалась от «политического православия». Судя по действиям и высказываниям нового патриарха-менеджера, это решение было преждевременным. Патриарх Кирилл не только не желает отмежевываться от политики — он всеми силами стремится укрепить «симфонию», продвигая православие в качестве идеологии для нынешней России и «святую Русь», она же «русская (православная) цивилизация» в качестве СССР нового типа. Надеяться, что он позволит Киеву — своей «южной столице» — славить своих альтернативных героев, просто смешно.

Архимандрит Кирилл — правая украинская рука патриарха Кирилла, — вызвав своим «неосторожным» высказыванием очередной скандальчик, не «зарвался», как предполагалось в одном из церковных изданий. Совсем наоборот — он «выполнил» и «оправдал». Тон высказываний приближенных нынешнего патриарха сбивает с тол­ку: можно подумать, издевка — луч­ший способ сохранить хорошие отношения между двумя частями одной церкви. Или не единство, а что-то соверешенно иное входит в их планы? Например, спровоцировать внутри УПЦ серьезный конфликт и провести под благовидным предлогом изрядную «чистку». Самая большая опасность для «украинской политики» патриарха Кирилла — не раскольники с униатами, а как раз УПЦ со своим зреющим стремлением к автономии и авторитетным предстоятелем.

Пока патриарх не придумал — или придумал, но еще не предпринял — радикальных мер по ликвидации угрозы потери Украины, он будет делать все, чтобы поддерживать внутри УПЦ раздор. Пускай лучше грызутся, чем чинят сговор. Патриарх, видимо, слишком менеджер, чтобы предположить, что они вместо того и другого могут еще и молиться.