Воронья свободка

В стране заметен трагический спад «книгопокупательной» способности населения (магазины пусты!). Только это пока никак не отражается на увесистом томе писателя В. Шкляра «Залишенець. Чорний Ворон». Книга, заклеймленная «ксенофобской» и не ставшая «шевченковской», оказалась активно востребованной, на уходящей неделе особенно.

Так и есть: к текущему успеху произведения приложил свою «длань» околополитический сюжет вокруг Шевченковской премии. Как всем известно, писатель Шкляр странным образом ушел в отказ - и от денег
(250 тыс. грн.), и от статуса обладателя «найбільш престижної творчої відзнаки» (согласно положению о премии).

А причина отступничества - фигура популярного министра из нашей нынешней эпохи Просвещения. (Фигура эта, судя по всему, скоро станет уже едва ли не жупелом новейшей национальной идеологии…).

«Ворон» - «ксенофобская книжка!» Заявления на этот счет разорвали наши желтые и остальные СМИ. И проявили ситуативную обеспокоенность части политикума возможной межнациональной рознью в стане всех тех, кто дочитает до конца текст, а потом возьмет топор … Скажем, после обращения главного героя Ворона к украинскому народу: «Брати селяни! Не спіть, убивайте де тільки можна московську нечисть. Хто ще дужий узяти в руки зброю - ідіть до лісу. Не вірте обіцянкам москалів-христопродавців!»

Есть и другие цитаты.

И на этот счет автор предлагает «алиби»: не я ТАК сказал, они ТАК - тогда - говорили…

Мол, подобным экспрессивным образом изъяснялась социальная среда в революционные 20-е. Так как все поголовно были ввергнуты в общий кровавый (исторический) котел, внутри которого - все «правы» и все «виноваты».

Одновременно с «алиби» - исторические архивы. Дело не шутка: автор, мужчина в самом расцвете сил, «монахом» просидел тринадцать лет(!) в пыльных закромах родины. И в канву книги впоследствии «вплел» архивные сводки наподобие:

«Черный Ворон?- непримиримо хитрый и упрямый враг… Политически грамотен, бывший офицер царской, а потом петлюровской армии…».

…Но «объемен» ли столь важный образ, рассоривший современных читателей? Сам автор и ответил на этот вопрос: «Возможно, учитывая критику и?некоторые упреки, действительно стоило показать другой лагерь шире… Это есть, но?больше пунктиром... Поэтому и?говорю: возьмите калькулятор... Под этим подразумеваю то, что больше всего негативных героев в?романе... все же?как раз среди… украинцев…».

«Калькулятор», впрочем, должны взять уже не политические «рецензенты», а представители литературного цеха.

И на всякий случай (если случай для кого действительно столь возмутителен) уже в рамках Шевченковского комитета образовать экспертную комиссию. И оная бы калькулировала, высчитывала: сколько раз упомянул «хохлов», сколько «жидов»...

Только адекватных экспертных оценок в отношении текста не существует.

Книжку - грубо и громко - используют как очередную «дубину» в политиканском противостоянии «наших» и «ваших». А «Интер» (уже разобравшийся со всеми социальными проблемами в Украине благодаря Кушинашвили), устраивает ночной шабаш вокруг текста, который… Который, как мне кажется, требует не истеричного визга, а объективного (исторического и филологического) анализа. Всего-то.

У нас же традиционно превалирует «партийный» анализ. По ленинскому завету: партийная организация и партийная литература. «Наша Украина» собирается эту книгу раздавать бесплатно, а Партия регионов (в лице некоторых представителей), должно быть, готова устроить публичное сжигание.

Лихо поставленное клеймо «ксенофобская книжка» для них вроде шалость и повод для ссоры на рейтинговом канале.

Но клеймо-то - опасно... Особенно в преломлении на историю литературы, которая еще и история нравов, история заблуждений, история недоразумений.

Подобным «ксенофобским» штампом в паспорте когда-то заклеймили даже «Тараса Бульбу». Да. Уж где-где, а в сакральном тексте, причем и в первой, и во второй его редакциях, такое же кровавое историческое варево (присыпанное пудрой лукавого гоголевского мифа), предлагает порою нелицеприятные «комплименты». И Николай Васильевич, наверное, стал бы сегодня «невъездным» в государство Израиль. О том-таки «Бульбе» в веселые времена позапрошлого века писали... Мол, в гоголевских образах «запечатлено заурядное юдофобство эпохи». Мол, у Гоголя «изумительно цельное и неразложимое презрение к низшей расе».

И вообще, славный полтавский парубок «дал в «Бульбе» ликующее описание еврейского погрома, свидетельствующее об известных провалах его нравственного чувства…».

Это - довольно известные отклики «русской мысли» своего времени.

Но это не означает, будто бы кто-то собирается сравнивать «Бульбу» и, извините, «Ворона».

Это означает, что иная «методология» должна применяться в подходах к художественной литературе. И не партийный анализ обязан определять «судьбу» пусть спорной, но достаточно важной для литературного процесса книги, а исключительно текстологический, литературоведческий. Чтобы не выставлять ни себя - «погромщиками», ни писателя - новоназначенным «Героем Украины»…

…«Геройство» Шкляра между тем - еще одна общественная тема, которая всех воодушевила.

Приличный человек и крепкий литератор, пан Шкляр в известной ситуации с отказом от премии повел себя воистину по-гоголевски. Как Вакула, павший на колени перед сиятельной императрицей, когда шел торг на черевички... Ну ладно, ладно, обиделись... Пусть не Вакула, а, скажем, наивный юный Вертер… Который в возвышенном стиле раннего Гете или зрелого М.Ломоносова (с его одами) сочиняет коленопреклоненное послание верховному главнокомандующему… Будто это не слог умудренного мужа, не гражданский вызов борца, а рассчитанный «реверанс» во имя дальнейшей необходимой «сделки». Из текста героя-отказника: «Хочу засвидетельствовать Вам свое уважение и прошу Вас учесть в указе по случаю награждения лауреатов Шевченковской премии мою просьбу о переносе награждения… Моя позиция, господин Президент, никоим образом не касается Вас лично…».

А почему фигура этого министра не возмутила выдвиженца-писателя еще в период обсуждения его же романа: на первом, на втором, даже на третьем этапе?

А ведь эти этапы тянутся еще с осени 2010-го! И министр был тот же. И творил - то же.

И «отказаться» от премии можно тогда, когда она хотя бы у тебя в руках, когда уже лауреат.

А этот писатель - и не получил, и не лауреат.

Скорее - «залишенець».

И впредь не только автор нашумевшего художественного текста, но и верноподданнического эпистолярия тому, кто «конкретно» определяет кадровую политику в государстве: какому министру быть, какому - убыть (в смысле «выбыть»).

Разве умный писатель об этом не знает? Или это уже новейшая мутация конформизма под прикрытием «свободы выбора»?

Так или иначе, но Шевченковской премии, ее репутации, нанесен урон постыдный. Причем в год юбилейный. 50-лет, как-никак.

Одни - господа - провоцируют политиканскую склоку, вырвав из книжки «нужные» цитаты.

Другие - «товарищи» - берут измором 17 неподкупных членов комитета, за уши вытягивая на Шевченкову гору театральную рутину, от которой молью несет аж до Моринців.

Третья - на этот счет - изъясняется «астральным» языком. «В Указе Президента предусмотрено, что писатель не отказался от премии, а попросил ее отложить… Он получит эту премию, когда для этого придет время…», - успокаивает интеллигенцию Анна Николаевна.

Интересно, в каком таком «Указе» подобное предусмотрено? И что значит «отложить»? Это разве грязное белье, стирку которого можно отложить до нужного дня, когда после ремонта откроют прачечную?

Такого пункта - про «отложить» - не существует! Ни в старом, ни в новом Положении о Национальной премии.

А если возникнет, то будет восприниматься обществом как своеволие власти, как волюнтаризм: дескать, как хочу, так и ворочу, когда хочу - тогда и награждаю.

Но возможно, там, на другой горе, в администрации, ведают о нашем будущем больше? И светлый день, когда «придет время» и отказника наградят, должно быть, объявят в стране праздничным… Как «день освобождения от одного министра»? Как красный лист календаря?

Кто знает, кто знает, что они там задумали…

Пока же в пункте под номером 11 (из существующего положения) прописано строго: «Національна премія присуджується авторові чи виконавцеві ОДИН раз за життя…» И, напомню, прожить его нужно так, чтобы не было «мучительно больно». Как Лина Костенко, которая без полушагов, без полумер взяла и отказалась от звания «Герой Украины», чтобы вес госметалла не отягощал ее совесть. Как Юрий Андрухович, который не дожидаясь, пока «выдвинут», пока «присудят», сказал сразу: «Нет!». Мол, не моя это игра, играйте сами.

В этом - гражданский поступок, гражданская позиция. А не лукавое маневрирование на манер американского фильма «Немножко беременна». Нельзя «немножко» хотеть самой премии, «немножко» отрекаться и «немножко» уповать на будущее: глядишь, придет добрый дядя - и все будет хорошо… Будет, конечно. Мы подождем.