Украинский ОПК. Между НАТО и Россией

С 2004 года, когда во время выборов возник возбуждающий миф о немедленном умирании всей оборонной промышленности в случае вступления Украины в НАТО, неподдельный интерес к этому сектору стали проявлять как в Брюсселе, так и в Москве. Если в штаб-квартире альянса специалисты видели своей задачей использование любой реальной возможности для организации взаимодействия (или хотя бы контактов) украинских оборонных заводов с западными компаниями, в столице возрождающихся имперских привычек затеяли более тонкую и многогранную игру. Она заключается в том, чтобы на фоне телевизионного и газетного отлучения Украины от оборонно-промышленной кооперации тихой сапой создать платформу для будущего рывка в области военно-технического сотрудничества с Украиной…

Западная пристрелка

Западные дипломаты, с которых традиционно начинается любое прощупывание новых украинских идей, искренне удивляются: «Как вы могли довести свою армию до такого состояния?» Проржавевшая до основания армия с признаками умирания как государственного института, нескончаемые попытки украинского президента выделить на потребности обороны ресурсы, позволяющие начать восстановление войска, и, наконец, звучные заявления российских спикеров о прекращении военно-технического сотрудничества с Украиной выстраивают в логических умах западных аналитиков вполне увязываемые причинно-следственные связи будущего взаимодействия. Наивные в своей правильности, они не знают, что в славянском мире могут приниматься решения, противоречащие не только логике, но и собственным жизненно важным интересам.

Тем не менее отмечаются признаки усиления интереса: в Киев зачастили уже неформальные делегации конкретных оборонных компаний, которым намекнули на возможность сделок уже через год-другой. Масла подлило украинское военное ведомство — покупкой израильского беспилотного летательного аппарата. Хотя деньги потрачены небольшие, Юрия Еханурова можно поздравить: эта маленькая покупка расценена как большой политический сигнал — Украина может покупать не российское оружие. Более того, что в эскизном проекте будущего украинского корвета «заложена» добрая треть западных комплектующих, подействовало на западные компании завораживающе. Хотя нынешние военные менеджеры тоже на перепутье между желанием восстановить утраченный уровень обороноспособности ВСУ и навести мосты с собственным ОПК. К примеру, французский или шведский корабельный радар можно купить уже сегодня, тогда как на доведение до ума украинского потребуется четыре года. Не упоминая о рисках не завершить опытно-конструкторскую работу или вообще ее провалить (примеров превращения оборонных проектов в прожекты немало). При этом оборонщики не скрывают, что ответом на прямые закупки западных систем станут пикеты и демонстрации. А согласно планам корветной программы, первый корабль должен появиться уже в 2012 году. И так — по всему фронту перевооружения. Какие принимать решения — покупать отечественные полуфабрикаты или решать задачу обороноспособности? Слишком длительный период параллельных, не пересекающихся жизней армии и оборонной промышленности теперь требует крупных компромиссов.

Впрочем, существуют варианты реального ВТС с Западом, реализация которых возможна при единой военно-технической политике всех ветвей украинской власти. Трезвомыслящему человеку понятно, что присоединиться к начатой оборонной программе европейских государств можно только путем закупок. Например, на Западе не считают фантастикой подключение украинских разработчиков к программе создания оперативно-тактического беспилотного летательного аппарата. Если Украина закупит партию таких БЛА. А если бы, скажем, определенный пакет акций киевского «Авианта» или Харьковского авиационного завода был продан одной из западных компаний, вполне можно было бы перенести в Украину и часть производства. Не исключено, внушительную. Ведь участ­вует же чешская Aero Vodochody в производстве самолета C-27J Spartan, производя центропланные секции крыла для всех самолетов этого типа, заказываемых в мире. Но чтобы довести такую идею до уровня реализации, необходимо принять несколько законодательных актов, акционировать предприятие, организовать прозрачный процесс приватизации. Возможно ли это в условиях Украины, в которой внутренняя борьба за власть в течение четырех лет не позволяет принять ни закон об офсетных программах, ни даже правительст­венное постановление?

И все-таки примеры позиционного успеха существуют. Именно они могут стать будущим путеводителем по лабиринтам украинско-натовских военно-технических отношений. Правда, их начальной версией — и это очень поддерживается в НАТО — видится развертывание ВТС в рамках Вышеградской группы. Уже сегодня Польша и Чехия покупают украинские системы оптико-электронной защиты вертолетов от ПЗРК, набрало обороты совместное украинско-польское предприятие, работающее над внедрением украинских технологий активной системы защиты легкой бронетехники, еще одна украинско-польская инициатива — по созданию совместных беспилотных летательных аппаратов — вполне может быть успешной. Есть и интерес другого порядка. Украина и Соединенные Штаты подписали контракт на совместное проектирование и изготовление нового ракетоносителя Taurus. США могли бы приобрести и существующий в Украине ракетоноситель — под испытания национальной системы ПРО, но в этом весьма не заинтересована Россия, интересы которой пока еще учитывает Киев. А на вопрос, возможна ли передача технологий и части производства Украине, высокопоставленный менеджер одной из крупных западных компаний ответил буквально следующее: «Не сейчас. Но при развитии взаимодействия во вполне обозримом будущем это возможно». Дипломат одной из ключевых стран НАТО откровенно заметил: «Тесное взаимодействие с Украиной в оборонно-промышленной сфере может стать подтверждением, что Украина находится по нашу сторону забора. Поэтому мы тоже готовы к некоторым компромиссам».

В целом между западной оборонной промышленностью и украинским ОПК сохраняется известный уровень недоверия. Но последних три года, несмотря на неспособность Украины начать процесс перевооружения своей армии, не прошли даром. Возможности сотрудничества существуют.

Российский форсаж

Хотя украинско-российские политические отношения находятся в нижней точке холода, в РФ уходит порядка 20—24% всех ежегодных объемов оружейного экспорта, тогда как в желанную Европу — не более 2%. И, конечно, справедливо полагают российские технологи, несколько успешных примеров на западном направлении погоды не сделают. Напротив, стабильно удерживая часть украинской оборонки на крючке, в РФ надеются повлиять и на внешний облик будущей украинской армии. Например, как выбрать будущий учебно-боевой самолет, если моторостроители открыто не желают давать ход чешскому L-159 (с украинским, разумеется, двигателем и некоторыми другими узлами), утверждая, что «за всю историю было выпущено около 80 самолетов, из которых половина не летает». Зато двумя руками за российский аналог — Як-130. Генеральный директор ОАО «Мо­тор Січ» Вячеслав Богуслаев просто уверен, что при желании Як-130 можно довести до уровня легкого истребителя, который не уступит шведскому одномоторному истребителю JAS-39 Gripen. «Як-130 имеет уникальные характеристики по подъемной силе, превышающие их у всех известных летательных аппаратов. То есть он сможет иметь на борту адекватное вооружение», — утверждает украинский промышленник. Кроме того, он уверен, что и вертолетостроение Украине по плечу. «Украинский вертолет стоит 1 млрд. долл. в течение пяти лет, и тут нет никакой политики», — вещает Богуслаев. Что же касается идеи сборки в Украине тех же американских вертолетов Сикорского, то, по словам главного менеджера «Мотор Січ», «мы никогда не позволим себе превратиться в сборщиков их самолетов на своей территории — под их же надзором и контролем». О вертолетостроении говорил не только В.Богуслаев. О том, что в будущий вертолетостроительный консорциум могут войти АНТК им. Антонова, КиГАЗ «Авиант», «Мотор Січ», КБ «Прогресс», Винницкий авиаремонтный завод, Феодосийский испытательный центр и другие украинские предприятия, неделю тому сообщил директор ГП «Закарпатское вертолетостроительное объединение» Михаил Бережник. Чьи в этом случае будут использованы технологии, тоже нетрудно догадаться. Вертолетные радиолинии к российским винтокрылым машинам до сих пор поставляет львовская «Лорта». Это происходит на фоне прямых заявлений украинских военных о том, что российских палубных вертолетов на украинских корветах не будет.

Но еще более интересно события развиваются в секторе участников производства боевых самолетов. Так, руководитель украинско-российского СП «Фазо­трон-Украина» Сергей Гуменный и директор серийного завода по производству бортовых радаров на боевые истребители Анатолий Вдовиченко во время недавнего авиасалона «АВIАСВIТ-XXI» заявили о создании «нового бортового радара для МиГ-29, не уступающего российскому радару «Жук-М» (напомним: РФ устами бывшего руководителя московского «Фазотрон-НИИР» Анатолия Канащенкова заявила, что никогда не передаст производство новых радаров в Украину, а переговорным протоколом годичной давности зафиксировала официальный отказ от участия в модернизации парка украинских МиГ-29). Не о том ли идет речь, что РФ через СП «Фазотрон-Украина» (кстати, отменно загруженного российскими заказами), управленческие корни которого уходят в РСК «МиГ», просто позволила воспользоваться одной из своих критических технологий? Причины очевидны. Бортовой радар самолета совмещен со всеми имеющимися и разрабатывающимися авиационными вооружениями. Радар же с весьма прозаичным названием НО19-М2 (очевидно, чтобы не дразнить никого в Москве) совмещен, по словам разработчиков, не только с украинскими ракетами «воздух-воздух» и бомбами «воздух-земля», но и с новыми российскими ракетами «воздух-воздух» с активной головкой самонаведения Р-77 (РВВ-АЕ в экспортном варианте). При таком раскладе, а также принимая во внимание способность около 50 заводов принимать участие в сборке самолетов российского происхождения, выбор в качестве будущего боевого самолета российской воздушной машины покажется более прагматичным подходом, чем, скажем, офертная (кредитная) закупка шведских (американских) самолетов.

Достаточно легко моделируется и потенциальное присутствие РФ в проекте новой объектной системы ПВО. «Укроборонсервис» уже больше трех лет ждет подписания документов по созданию СП по модернизации систем С-300 и ЗРК «Бук». А порядка полтора десятка украинских заводов могут принимать участие в поставках комплектующих.

В Белокаменной давно позаботились, чтобы к моменту поворота политического флюгера все было полностью готово к развертыванию масштабного ВТС. Потеря Украины для РФ недопустима. А то, что Москва побаивается перегнуть палку, видно хотя бы из заявлений двухнедельной давности о том, что в случае пролонгации договора по флоту российские кораблестроители уже готовы принять украинских в путинский строй — вплоть до создания авианосцев. Не исключено, на этой волне Киеву в очередной раз пообещают реинкарнацию убиенного проекта Ан-70. А, возможно, и еще что-нибудь.

Что же в этой ситуации делать? Рецепт, кажется, прост и не изменился за годы. Если головы украинской власти будут трезвы, они вспомнят о недопустимости критической зависимости от РФ в области обороноспособности. А также поймут, что уже сегодня самой России больше необходимо ВТС с Украиной, а не наоборот. Это не значит, что РФ следует отталкивать, просто нужен здоровый прагматизм. Во-первых, необходимо выделить реальные средства на перевооружение армии. Во-вторых, обнародовать данные о конкретных программах перевооружения и их сроках, заставив Генеральный штаб, наконец, сказать что-нибудь о технических требованиях и планах на 10—15 вперед. Объявить тендеры, в ходе которых и западные партнеры, и российская сторона (да-да, не стоит сомневаться, что российские поставщики будут немедленно отправлены «путинским» или «медведевским» призывом на восток) будут поставлены в равные условия. Тогда и газовая тема пойдет легче. Слишком уж велика окажется для России политическая потеря, если в украинском небе будут летать шведские истребители.