Советы посторонних

Похоже, одним из самых показательных примеров формального обращения нынешней власти к гражданскому обществу (ГО) стали публичные обмены мнениями президента с украинской интеллигенцией. В то время как в недрах секретариата свита Ющенко формирует его реальную политику, Виктор Андреевич за круглым столом «Универсала» или в мягком кресле популярного ток-шоу (как то и произошло в канун парламентских выборов) склоняет податливую элиту к традиционным разговорам о высоком. Рискнем предположить, что в повестке дня Банковой — очередной показательный монолог гаранта в обрамлении «мозгов нации». Однако какую комбинацию Ющенко будет презентовать на этот раз и какие «высокие мотивы» сыграют здесь свою коалиционную роль — вопрос.

Янукович то ли в противовес президенту, то ли по складу характера с «мозгами нации» вообще не дружит. Чем, надо сказать, проявляет своеобразную индивидуальность. В качестве посредника для общения с ГО премьер использует известного гуманитарного вице-премьера Табачника, который благодаря своим не совсем корректным высказываниям (а многие считают их антиукраинскими) нажил себе немало врагов в столичной среде. Показательно, что роста активности у явно недовольной верхушки украинской общественности подобное обстоятельство не вызывает. Интеллектуальная элита так же молча игнорирует Януковича, как и позволяет Ющенко себя использовать.

Надо отметить и то, что оба подсевших на демократическую иглу лидера создали в подконтрольных себе властных вертикалях общественные советы, которые якобы существенно влияют на их политику. Так, Ющенко в 2006-м громко организовал такой при СБУ, но в 2007-м — тихо его свернул. Янукович, в отличие от коллеги, тему никогда особо не педалировал, однако и сегодня содержит при Кабмине целый департамент, который опекается процессами становления гражданского общества в Украине... При этом вряд ли Виктора Федоровича расстраивает тот факт, что опекаться-то на самом деле ему нечем…

О причинах и картинах сегодняшнего гражданского анабиоза мы размышляли сами и говорили с другими.

Мирослав Попович: «Культурная элита прекрасно осознает, что ее используют ради пиара»

С текстом «Универсала», в котором президент всего лишь год назад презентовал программу объединения страны, приглашенных академиков, писателей и ученых познакомили за пять минут до начала прямого эфира. Вспоминает участник круглого стола директор Института философии НАНУ Мирослав Попович:

— Думаю, что ради внесения в документ каких-то редакционных правок президенту вряд ли стоило собирать представителей культурной элиты. Для этого вполне достаточно было редакторов и корректоров секретариата. Так что лично для меня «Универ­сал» стал неким примером торопливости власти. Притом чисто декларативного толка.

Потом был как бы следующий шаг главы государства, где речь шла о создании совета по стратегическим вопросам. Я говорю как бы, потому что в итоге и он завис в воздухе, и здесь вряд ли можно говорить о какой-то стратегической ходьбе. Что же касается последней нашей встречи с Виктором Андреевичем в студии «Свободы слова», то это скорее был способ продемонстрировать основные предвыборные установки президента. Однако никто из нас иначе и не воспринимал это общение. Ведь какие-то важные решения и вопросы вряд ли обсуждаются перед камерой. Так что вы ошибаетесь, если думаете, что культурная элита не понимает, что сегодня ее используют в целях пиара. Почему тогда откликаемся на приглашения? Наверное, есть какая-то этика по отношению к президенту. По меньшей мере со стороны интеллигенции, — заключил Мирослав Попович.

Но где в таком случае, уважаемые господа интеллигенты — поэты, писатели и академики, кончается этика и начинается самообман? Если вы сначала воспитанно принимаете приглашения за круглый стол, а потом дружно участвуете в чужом, кем-то заранее поставленном спектакле?

— Все те, с кем, к примеру, общался президент, — мои личные знакомые, — отвечает доктор философских наук, лауреат Шевченковской премии, профессор Сергей Крымский. — Они сознавались, что чувствуют себя посторонними на подобных мероприятиях. Но поймите, у интеллигенции существует огромная нереализованная потребность в общении. В том числе и на публике, потому что она по-прежнему пребывает в медийной изоляции. Отказаться в этой ситуации от возможности быть услышанным трудно.

Однако все-таки меня волнует другое. Ведь даже получая трибуну, интеллигенция часто не получает главного — ответа аудитории. Ну, скажите, разве приятные вещи говорил президенту на последнем эфире Иван Дзюба? Но его не услышали. Потому что диалог идет между разными людьми, которые живут в разных измерениях. Их мысли обращаются в параллельных плоскостях и, несмотря на похожее звучание, не пересекаются. Ведь неудивительно, что желание одной из сторон говорить одно, а делать другое сводит на нет все шансы на возможное взаимопонимание собеседников.

К большому сожалению, современные политики не понимают главного. Человек производит два вида продукции: вещи и знаки. Знаки — это культура. И творит новых людей — та же культура. Не вещи! Единственный выход из сегодняшнего кризиса — это создание критической массы инициативных людей. Так было во всех странах. Просто собирались инициативные люди и без всяких надуманных программ, универсалов, круглых столов решали вопросы. Гражданс­кое общество должно вытолкнуть на поверхность таких современных и образованных, а главное, искренних в своих намерениях людей, психология которых совпала бы с пониманием того, что главные условия материального производства сегодня — не количество угля и металла, а культура и информация.

Я вам приведу на этот счет всего один пример. Когда Тэтчер пришла к власти, в Англии был экономический кризис. Что она делает? Выдвигает всего лишь одну идею: каждый англичанин должен иметь загородный дом. И в стране начинается строительный, транспортный, сервисный бум. Премьер просто потянула за нужную нитку. И заработала экономика. Так же когда-то и американцы под впечатлением советского спутника бросили все средства в образование и стали самой развитой страной мира.

Смена поколений нужна еще и потому, что новым политикам придется осторожнее относиться к случившейся у нас демократии. В неразвитом обществе демократия становится опасной. Она становится орудием манипуляций, инструментом достижения своих корыстных целей, а не самой целью. Что, собственно, сегодня и вынуждено пожинать украинское общество во главе с намеренно неосторожными политиками, — заключил философ.

Виктор Мусияка: «Если бы вы писали в более свободном формате, я бы сказал, что все эти советы — банальные понты»

Развязка еще одной похожей истории, теперь уже связанной с созданием общественного совета при СБУ, незаслуженно прошла мимо первых полос печатных СМИ. Не говоря уже о «вегетарианских» ньюзрумах центральных телеканалов. А сюжет, надо сказать, интересен. Особенно в контексте желания честно посмотреть в глаза гражданскому обществу, которое власть предержащие по привычке дергают за веревки. Когда надо — натянут, когда надо — послабят. Могут и обрезать связь. Что, собст­венно, и произошло с общественностью, приглашенной поучаствовать в делах Службы безопасности опять-таки самим президентом.

Вот несколько показательных моментов из разговора с экс-главой общественного совета СБУ, известным правоведом, народным депутатом II—IV созывов Виктором Мусиякой.

— После указа президента о необходимости создать при СБУ общественный совет предложение Дрижчаного поработать там показалось как минимум любопытным, — говорит Виктор Лаврентьевич. — Орган достаточно специфичный. Деятельность его хоть и не заметна, но может быть как чрезвычайно позитивной, так и чрезвычайно опасной для государственного строя.

Так вот, одиннадцать довольно серьезных и ответственных людей приступили к обязанностям в начале прошлой осени. Разработали положение о совете. Хотели не только контролировать, насколько это, конечно, возможно, деятельность службы, но и помогать ее преобразованию. Не поверите, но заседали по три-четыре раза в месяц! С энтузиазмом поддержали идею президента разработать концепцию, а потом и программу реформирования СБ. Разработали. Документы ушли к Виктору Андрееви­чу… На том все и закончилось. После празднования юбилея Службы ее руководство уже ни разу не проявило интереса к нашему совету. Мне практически перестали звонить.

— Наверное, с контролем перестарались…

— Перестарались с желанием оградить службу от политики. К тому времени как раз обострились процессы борьбы за власть между президентом и премьером. Когда я и мои коллеги (Крючков, Мостовой и др.) подали заявление на имя главы СБУ о своем уходе, то основным мотивом было несогласие с той ролью, которую навязали Службе в ходе этих разборок.

— Конкретизируйте, пожалуйста.

— Совет достаточно системно реагировал на происходящее внутри структуры — ведь никто не собирался служить ширмой для якобы советующейся с общественностью властью. Первыми нашими протестными решениями стали документы по поводу указов президента, которыми он практически военизировал руководство Службы. А это, если вы помните, противоречит обязательствам, взятым на себя перед Советом Европы еще Кучмой.

Потом последовала инициатива Ющенко, связанная с согласованием лично с ним назначений всех работников Службы, включая сержантов. Это вообще абсурд какой-то! Замы областных управлений СБ назначались президентом даже без согласования с главой структуры. Последний просто ставился перед фактом.

— Это не вписывалось в концепцию, разработанную советом?

— Это вообще никак и никуда не вписывалось. Потом освобождение от обязанностей Дрижчаного, указы о роспуске ВР… Ну а об использовании Службы в приведении в состояние полного ступора КС и вспоминать не хочется. СБУ озвучивает какую-то информацию о каком-то из судей. Без тщательной проверки, с нарушением элементарных норм ведения подобных дел…

Мне дико было все это видеть прежде всего как юристу и, конечно, как гражданину. Некоторые члены нашего совета говорили, что, может быть, нам надо собраться и высказаться на этот счет публично.

— Почему же не высказались?

— Тогда казалось, что в той наэлектризованной ситуации наши заявления могли выглядеть как банальное подливание масла в огонь… Как игра на чьей-то стороне. Но это только во-вторых. Во-первых, я считал, что подобный шаг может нанести сильнейший удар по Службе, от которого она вряд ли уже когда-нибудь оправится. Ведь эти люди уйдут. Придут другие, которые, возможно, будут думать о репутации и Службы, и страны. Не будут подставлять ни СБУ, ни милицию, ни ВР, как это делают сегодняшние политики.

— В итоге эти же политики развалили правовую систему страны. Сопоставимые ли это вещи, Виктор Лаврентьевич?

— Спорный вопрос. Однако не будем забывать, что я выступал и давал свои оценки как специалист и правовед всем сторонам, организовавшим в стране конституционный кризис. Мое мнение звучало и в вашей газете. Так же себя вели и мои коллеги по совету. А сколько круглых столов мы провели на этот счет на «Украинском форуме»…

Однако проблема, о которой мы говорим, скорее всего, не только проблема СБУ и президента. Это беда всех органов власти, где возникла мода на подобного рода совещательные структуры. Ни в коем случае не хочу никого обидеть, но, похоже, банальное стремление политиков к некоему демократичному антуражу ни к чему хорошему не привело. По меньшей мере пока. Как-то не очень слышен голос этих организаций. Надо понимать, что навязать инициативу сверху невозможно. Если она и рождается в таких условиях, то, как только выходит за рамки, определенные хозяином, тут же пресекается. Наш опыт — яркое тому подтверждение.

Виталий Кулик: «Власть подменила самоорганизацию некими структурами,
которые обслуживают ее интересы»

Накануне оранжевой революции Кабинет Януковича во исполнение указа президента Кучмы принял постановление о создании при министерствах общественных советов. О чем шатающийся Кабмин намеревался советоваться с народом — большой вопрос. Однако то, что последнему документ оказался на руку, — реальный факт. Взрыв доверия и желания украинцев вести диалог с властью произошел сразу после оранжевой революции. Тогда, по данным Центра исследования проблем гражданского общества, в 400 (!) раз увеличилось количество неправительственных организаций (НПО). Майдан вселил в людей надежду, что на власть можно влиять. Часть из них активно потянулась в те самые общественные советы, которые к тому времени стали создаваться при министерствах.

Однако ощущение всеобщей победы в третьем секторе, впрочем, как и во всех остальных сферах жизни страны, длилось всего несколько месяцев. Уже к середине 2005 года произошел откат назад. И народной власти народ оказался не нужен. Кстати, молитвами Юлии Владимировны вышло новое распоряжение Кабмина, которое свело на нет все предыдущие усилия, как ее Кабинета, так и граждан, поверивших в перемены. Об­щественные советы при министерствах предписывалось преобразовать в общественные коллегии при министрах. Цену подобного подхода хорошо знает известный общественный деятель и правозащитник Семен Глузман:

— Я стал руководителем совета при Минтруда еще при Папиеве в 2004 году. Мы пригласили в команду грамотных специалистов и практиков, ориентировавшихся в проблемах социальной отрасли. Однако как только у руля министерства стал г-н Ки­риленко, нам было предложено «через два часа вместе со своими бумажками покинуть помещение». Думаете, я злопамятный? Нет, просто хочу сделать акцент на том, что даже когда подобная организация состоит при министерстве, на нее может наплевать любой министр. Ну а если команда общественных экспертов трудится при самом министре, то тут уж, как говорится, его последователям сам Бог велел…».

В итоге, по словам директора Центра исследования проблем гражданского общества Виталия Кулика, к 2007 году, после нескольких смен правительств, страна получила кипучую деятельность ряда общественных советов при министерствах и НПО, которая направлена исключительно на обслуживание интересов определенных политиков и министров. Так, министр экономики г-н Кинах и сегодня является главой Союза промышленников и предпринимателей — мощной лоббистской общественной организации. «А если к этому добавить то, что практически все украинские НПО живут за счет средств зарубежных доноров, а не пожертвований общественности, как принято в европейских странах, то картина получается совсем мрачная».

Однако заметим, что у довольно категорично настроенного директора Цент­ра есть немало оппонентов. Естественно, из той части активной общественности, которая и сегодня продолжает трудиться в тандеме с властью.

Тот же Семен Глузман вернулся к Папиеву и, по его словам, довольно успешно вместе с министерством налаживает социальную политику в государстве. Однако Семен Фишелевич, кажется, испытал полное профессиональное удовлетворение (а он по основному роду деятельности — психиатр), когда отвечал на вопрос, каким образом в случае сохранения постов за Партией регионов его общественный совет будет помогать отлаживать политику в рамках, задекларированных этой политической силой социальных проектов? Где будет искать деньги для Папиева, который кровь из носа должен будет проспонсировать возможный демографический взрыв в стране? «Ну, что вы, — искренне возмутился г-н Глузман — Давать народу такие обещания — полный идиотизм! Успокойтесь, их никто не намерен выполнять… К сожалению, во время выборов партийные функционеры привлекают к сотрудничеству не общественных экспертов, а полит­технологов, которые, в отличие от нас — работающих на одном энтузиазме, получают за свои прожекты миллионы».

Известный правозащитник Евге­ний Захаров, нашедший точки соприкосновения как с экс-министром МВД Луценко, так и с Цушко, также получая некое удовлетворение от ряда реализованных правовых инициатив, все-таки констатирует, что вряд ли может влиять на принципы той же кадровой политики министерства. Структуры, регулярно самоочищающейся от профессионалов в зависимости от политической ориентации нового шефа. Не знает Захаров, каким образом защитить и права на жизнь тысяч погибших на дорогах, потому как объяснять милиционерам необходимость лоббирования в парламенте ужесточения наказаний за нарушения ПДД, в том числе и самими министрами, не входит в сферу его общественной компетенции. Как не входит в сферу его физических возможностей способность поднять на защиту прав осужденных не только общественные организации столицы и Харькова, где его правозащитную группу знает каждый участковый, а всю страну.

— По большому счету все зависит даже не от власти — она всегда будет искать способы уйти от контроля. Какими бы лозунгами ни прикрывалась, — говорит Захаров. — Все зависит от инициативы на местах. Почему начальники областных управлений МВД с приходом Цушко начали саботировать общественные инициативы Луценко? Потому что им не с кем вести полноценный диалог. Нет на местах людей, готовых жертвовать своим временем ради интересов других. В этом основная проблема. И не только общественного совета МВД, но и любого другого. Гражданского общества в целом, которого в Украине на сегодняшний день, к большому сожалению, нет.

Руководитель департамента ГО при Кабмине, о котором мы вспоминали в самом начале нашего повествования, На­талья Днепренко в этой связи вполне обоснованно заявляет: «Как бы мы ни ругали сегодня власть за то, что она пытается подмять под себя общественную инициативу, она, на подсознательном уровне включаясь в общедемократический европейский процесс, строит коммуникации для общения с гражданским обществом. Однако жизнь в нем появится только тогда, когда сами люди этого захотят. Сегодня мы этого не наблюдаем. Все сидят и ругают у себя на кухне, к примеру, столичного мэра. А где инициатива? Ведь в законодательстве существует норма, согласно которой три объединившиеся общественные организации могут потребовать проведения общественных слушаний по любому интересующему их вопросу. Понятно, что власть по-разному может реагировать на эти вещи. И она действительно всегда будет стараться избежать контроля со стороны общественности. Но есть суд, наконец… То есть нужно начинать с себя. Иначе мы никогда не научимся контролировать то, что должны контролировать согласно Конституции».

На сегодняшний день при Кабмине и других органах власти действует более 72 общественных советов. Из них продуктивно работают — единицы. Минкульт за три года так и не собрал вокруг себя желающих помочь украинской культуре. А Министерство обороны, по данным департамента, единственное, где министр лично присутствует на заседаниях действующего там совета. Это с одной стороны. С другой, сам г-н Гриценко пребывает в твердом убеждении, что общественные организации еще не готовы взять на себя даже тот малый груз ответст­венности, которым не слишком-то щедрая на полномочия власть готова делиться. И это еще одна черта недоразвитости гражданской инициативы в Украине.

…Что делать? Как переключиться с тупого вникания в политические дрязги, заполонившие телеэкраны и мозги, на совсем другую демократию? Демократию, которая предполагает не только наше с вами активное участие в общественной жизни страны, но и контроль за теми, кто пообещал сделать ее лучше. Эксперты гражданского общества в один голос твердят об опыте некоторых европейских стран, где общественность принимает решения наравне с властью в рамках местных референдумов. «Если мы пойдем этим путем, то первым шагом должен стать закон нового парламента, который упростит процедуру местных референдумов, а также расширит круг вопросов, на которые смогут влиять общины, — говорит Виталий Кулик. — Второй шаг — это просветительская работа. Ну, сколько можно НПО жить за счет Запада? Собирая пожертвования с населения своей страны на конкретные дела, мы не только перестанем быть зависимыми от своих и чужих спонсоров, но и постепенно построим обширную сеть гражданского общества».

Безусловно, все это — долгосрочная перспектива, к которой, будем надеяться, рано или поздно повернутся лицом мыслящие люди. И неважно — богатые или бедные. Будут они представлять Союз писателей, готовых сказать правду в лицо высшему должностному лицу, или родителей, которые выйдут на улицу с портретами своих погибших от передозировки наркотиков детей. Как несколько месяцев назад поступили жители небольшого районного городка, тем самым заставившие милицию обратить внимание на уже легализовавшийся в стране наркобизнес.

Что касается перспективы краткосрочной, то здесь третий сектор без активной помощи СМИ так и останется бесплатным приложением к стране. Вместе — мы ее хозяева. Врозь — посторонние. Советы которых, чего лукавить, власть предпочитает не замечать.