РОССИЙСКИЙ ВЕКТОР В ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКЕ УКРАИНЫ

В последнее время заметной тенденцией в украинской политике становится усиление российского вектора. Эта тенденция не обошла стороной и военную сферу. Подтверждением служат, в частности, подписание между Украиной и РФ в январе этого года договоренностей о сотрудничестве в военной сфере, ратификация межправительственного соглашения о средствах системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) и контроле космического пространства и, конечно же, результаты февральской встречи президентов Украины и РФ в Днепропетровске.

У названной тенденции есть немало внешних и внутренних противников. Одни усматривают в ней непоследовательность, отсутствие системности в украинской политике, отступление от избранного курса на европейскую интеграцию. Другие считают, что украинская политика не склонна к конструктивному диалогу с выходом на экономические показатели, вследствие чего очередной этап налаживания взаимовыгодного сотрудничества с восточным соседом закончится обманутыми ожиданиями.

Следует признать, что в Украине наблюдается ощутимый разрыв между политическими целями, в частности, в военной сфере, и объемами бюджетного финансирования. С одной стороны, масштабными остаются планы оборонного ведомства относительно профессионализации армии, ее технического оснащения, решения социальных проблем военнослужащих, расширения международного военного сотрудничества. С другой стороны, если объемы ВВП в Украине начиная с 1998 г. в долларовом исчислении сократились на 0,9%, то оборонный бюджет «похудел» за то же время в 1,6 раза (с $685 млн. до $440 млн.). За тот же период плановые затраты на военно-технические потребности Вооруженных Сил (ВС) сократились с $69,5 млн. до $28,7 млн. Более того, из указанных $440 млн. ВС должны зарабатывать сами 25—30%. Из 72 млн. грн., отпускаемых в 2001 г. на международное сотрудничество, около 52 млн. грн. (70%) поступают по линии ООН.

Вообще, оборонный бюджет Украины отличается от минимальных потребностей Минобороны почти в два раза, а от максимальных — в шесть раз. В сфере военно-технической политики существует странная тенденция — при возрастающих потребностях в обновлении вооружения (средние ежегодные потребности оцениваются в $2—3 млрд.) наблюдается постоянное уменьшение бюджетных средств на эти цели — с 1997 г. темпы сокращения составили свыше $26 млн. в год. Если в 1997 г. на закупку, модернизацию вооружения,
НИОКР и конверсию оборонных предприятий в бюджете было запланировано $164 млн., то в 2001 г. — лишь $32 млн. Даже если в 2001 г. из расходов на реформу (350 млн. грн.) 70% будет направлено на закупку вооружения (по словам А.Кузьмука), то и это коренным образом не изменит ситуацию — общие «технические» затраты составят около $72 млн. (менее 4% от потребностей). Государство оказалось несостоятельным обеспечить в полном объеме заявленные оборонные потребности. Если такая тенденция будет продолжаться и в дальнейшем, то и ВС, и Государственную программу их реформирования и развития на период 2001—2005 гг., и отечественный ВПК, и планы военно-технического сотрудничества ожидают трудные времена.

Опасения усиливаются тем, что статьи оборонного бюджета не являются защищенными, ибо оборона страны не значится среди государственных приоритетов в бюджетной резолюции Верховной Рады Украины на 2001 г. В этих условиях военные вынуждены полагаться на собственные силы. Напомним, что в минувшем году из заложенных в бюджете 2,4 млрд. грн. ВС должны были заработать сами 845 млн. грн. Поступления по этой статье составили на 1 января 2000 г. 601 млн. грн. (72% от плана). На этот год планка «заработков» ВС несколько снижена и приближена к реальным возможностям — до 623 млн. грн. Эти средства планируется получить за счет приватизации (15 млн. грн.) и продажи вооружений (свыше 607 млн. грн.).

Предприятия ВПК находятся в весьма затруднительной ситуации. Низкая рентабельность их продукции не дает возможности провести технологическое обновление даже при возрастании объема экспорта вооружения. На протяжении 1994—97 гг. темпы роста составляли $52 млн. в год, и в последние 4 года его объемы составляли $400—500 млн. Но эти достижения стали возможными, в основном, благодаря усовершенствованию системы продажи оружия. В структуре экспорта возрастает доля услуг по модернизации техники — в минувшем году она возросла в 3,5 раза. Основа же оборонного производства — разработки и внедрение новых образцов — не только не повышает своего уровня, но и постепенно теряет позиции. По оценкам А.Доманского, члена Комитета Верховной Рады по вопросам национальной безопасности и обороны, финансирование фундаментальных
НИОКР «оборонки» упало с 72% в 1992 г. до 0,01% в 1999 г. Вместе с тем рентабельность конверсионной продукции снизилась с 18,3% до 12,1%. Переориентация ВПК на выпуск гражданской продукции не дала ожидаемых положительных результатов. Поступления средств составляют 20—30% от запланированных и направляются на сохранение уже существующих рабочих мест и на зарплату.

К сдерживающим факторам повышения рентабельности военного производства можно отнести: неразвитый менеджмент; отсутствие согласованной с другими ведомствами стратегии реформирования отрасли; не стимулирующую развитие производственной сферы налоговую систему; чрезвычайно низкие уровни энерго- и ресурсосбережения; отсутствие средств на восстановление основных фондов и т.п. На $1 ВВП Украина расходует в 5—6 раз больше энергоресурсов, чем страны Центральной и Восточной Европы, в 12 раз больше по сравнению со странами Организации экономического сотрудничества и развития. Износ основных фондов приближается к 50—60%, то есть к уровню, за которым этот процесс становится лавинообразным. Для преодоления этих недостатков нужны значительные средства, которые при отсутствии государственных инвестиций можно получить только от продажи оружия.

В условиях недостатка собственных бюджетных средств Украина возлагает надежды на военно-техническое сотрудничество с зарубежными партнерами. В этом направлении Украина «разрывается» между декларированным курсом на евроинтеграцию и сохранением кооперации с российским ВПК. Внутренняя политика в этой сфере направлена, в основном, на использование уже существующих возможностей, что приводит к истощению резервов без особой надежды на их восстановление. Структурные преобразования в украинском ВПК касаются, в лучшем случае, уровня отдельных (экспортно-ориентированных) предприятий, так что о реструктуризации отрасли говорить не приходится. Рыночные механизмы и функционирование украинского ВПК на данный момент слабо совместимы.

Развитие ВПК, выход его продукции на рынки зависит от уровня технологичности, серийноспособности производства, наличия платежеспособного спроса (именно такие атрибуты дали возможность признать танкостроение приоритетной отраслью экономики Украины). О каких возможностях украинского ВПК можно вести речь при существующих размерах оборонного заказа со стороны МО Украины, когда заместитель министра обороны по вооружению сообщает, что «за последние годы (за годы, а не за год!) украинская армия получила 19 образцов новой техники и вооружений»? На западном рынке украинская военная продукция неконкурентоспособна. Кооперация с западными компаниями маловероятна по причине несовместимости военно-технических стандартов. На азиатском и африканском рынках спросом пользуется в большей степени бронетанковая техника, устаревшее (дешевое) вооружение и услуги по его модернизации.

В связи с названными фактами в украинской политике усиливается российский вектор. За счет его ослабления количество украинских предприятий, осуществляющих экспортно-импортные операции с российским ВПК, за последние пять лет сократилось с 250 до 40—50. Можно надеяться, что достигнутые в феврале с.г. в Днепропетровске договоренности способны изменить эту тенденцию. И при определенных условиях это могло бы положительно повлиять как на перспективы развития украинского ВПК, результаты сотрудничества с Россией, так и на уровень стратегического партнерства Украины с НАТО. Но насколько оправданны такие надежды?

Во-первых, совместные украинско-российские проекты по производству, модернизации вооружений на самом деле могут оказаться довольно перспективными. Но только при условии наличия источников финансирования, определенного спроса на продукцию. В частности, эффективным может выглядеть участие Украины в российском проекте «Воздушный старт» с использованием Ан-124 для вывода в космос спутников. Однако в феврале этого года американские компании «Келли спейс энд текнолоджис» и «Воут эркрафт индастриз» с аналогичными целями подписали соглашение о совместном участии в программе НАСА с использованием «Боинг-747». Результаты конкурентной борьбы и распределения спроса между упомянутыми проектами решает финансовая состоятельность сторон, так что преимущества будут, скоре всего, не на нашей стороне. Нет оснований для сомнений, что и по остальным направлениям украино-российского военно-технического сотрудничества будут задействованы аналогичные противовесы с целью их торможения.

Во-вторых, кооперация украинского и российского ВПК может быть плодотворной, если удастся наладить прямые поступления средств от продажи военной продукции к производителям, обеспечить условия для технологического переоснащения предприятий. Это возможно при наличии эффективных механизмов денежных расчетов, сведении к минимуму числа посредников в кооперационных связях. Привычные до этого времени бартерные схемы, участие посредников в военной торговле при существующем уровне тенизации экономик постсоветских стран приводят не к аккумуляции, а к истощению ресурсов, крайне необходимых для обновления основных фондов предприятий. Примером негативных последствий может быть создание руководством Минобороны Украины и «Укрспецэкспорта» условий для бесконтрольного использования бюджетных средств от продажи вооружений, что, по выводам Счетной палаты, привело к недоначислению в 1999 г. в госбюджет доходов в сумме 148,9 млн. грн. и расходов — 151,7 млн. грн.

В-третьих, украино-российское военно-техническое сотрудничество в условиях более активной политики России (с учетом небольших, но все же сдвигов в структурной перестройке ВПК, создании концернов, например, в авиационной, радиоэлектронной отраслях) может способствовать локальным позитивным сдвигам в украинском ВПК. На значительные и быстрые результаты не приходится рассчитывать по нескольким причинам: (а) полуразрушенный потенциал ВПК Украины требует финансовых вливаний до начала производственного цикла; (б) завершающие элементы военного производства находятся, главным образом, в России, и руководство им будет осуществляться оттуда; (в) основным «реализатором» конечной продукции в этом случае будет российский госпосредник, а украинские субподрядчики могут в лучшем случае получить лишь 50—55% дохода от расчетного уровня.

В-четвертых, надежды на то, что заказы на поставку военной продукции будут оплачены российским оборонным ведомством хотя бы своевременно, недостаточно оправданны. Среди российских аналитиков бюджетные возможности РФ по обеспечению собственной военной реформы вызывают немалые сомнения. Причин для этого достаточно: значительные затраты на обеспечение увольняемых военнослужащих, огромные проблемы по капитальному и коммунальному строительству, техническому оснащению ВС, прогнозируемый рост затрат на чеченскую кампанию, ликвидацию ее последствий и т.п.

Нельзя не учитывать отвлечения значительных средств на реструктуризацию собственного ВПК, всего экономического комплекса России. Определенные затраты планируются на ликвидацию последствий прогнозируемых на 2003 г. пиков физического износа основных фондов предприятий, природных и техногенных катастроф, расчетов по внешним долгам. Все это — на фоне скачков цен на нефть, являющуюся главным источником поступлений в российский бюджет. Поэтому нет оснований надеяться на то, что российский бюджет будет «инвестировать» украинский ВПК. Если же как источник инвестиций рассматривать частный российский капитал, то следует отдавать себе отчет, что это будет означать поглощение российскими компаниями украинских предприятий. С экономической точки зрения, плохого здесь ничего нет. Но, учитывая европейскую ориентацию Украины, нужны взвешенные шаги относительно перспектив кооперации украинских и российских оружейников.

В-пятых, было бы ошибкой рассчитывать, что украинский ВПК займет значимые позиции в долгосрочных военно-технических планах РФ. По мнению генерального директора российской холдинговой компании «Новые программы и концепции» Б.Кузыка, основными стратегическими партнерами России в сфере военно-технического сотрудничества и экономического развития могут быть Германия, Франция и Великобритания. Фундаментом военно-технического развития (то есть источником доходов от продажи вооружений) должны стать контакты с Китаем, Индией, Ираном, Египтом, Алжиром и Сирией.

Украинский ВПК (вернее, лишь необходимая его часть) рассматривается Россией как способ снижения себестоимости российской военной продукции (за счет удешевления кооперационных поставок комплектующих преимущественно к уже существующей технике). По оценкам пресс-секретаря Российского агентства по обычным вооружениям Н.Свирина, Россия и Украина могут получать ежегодно $5,5 млрд. (причем о пропорциях не упоминается) до 2007—2010 гг. за ремонт и модернизацию танкового парка (подчеркнем — устаревшего) в таких странах, как Алжир, Египет, Ливия, Сирия,
Йемен, Вьетнам, Румыния, Индия. После 2010 г. этот источник иссякнет благодаря перевооружению армий упомянутых стран. При этом умалчивается о возможных перспективах сотрудничества украинских и российских танкостроителей в области создания танка нового поколения — берет верх политика защиты отечественного производителя. Украина может извлечь пользу из этой ситуации только в том случае, если будет иметь собственную долгосрочную политику восстановления и развития военного производства, а не плестись в хвосте российского ВПК.

Таким образом, на начальном этапе украино-российское сотрудничество может лишь частично компенсировать Украине недостаток в бюджетных средствах, одновременно повышая требования по конкретизации статей оборонных и военно-промышленных бюджетов партнеров, ставя вопрос о значительных внутренних инвестициях. При этом серьезной альтернативы с расчетом на западную помощь, похоже, нет, хотя официальное напоминание об этом содержится в Государственной программе сотрудничества Украины и НАТО на 2001—2004 гг. Кстати, читая этот документ и сравнивая его с днепропетровскими договоренностями, улавливаешь некоторые противоречия. В частности, реализация положений военно-технического, экономического, научного разделов программы в части, касающейся кооперации и гармонизации стандартов со странами–членами НАТО, становится возможной только при условии аналогичных устремлений со стороны России. Разрыв в стандартах вооружений всегда был препятствием для военно-технического сотрудничества Украины с западными партнерами, а отныне он может вырасти еще больше.

Некоторые выводы

В Украине, как и в России, идет на спад экономический и политический романтизм — когда не только хочется всего и сразу, но и считается, что это «все» может быть реализовано при полупустых карманах. Обе страны вынуждены строить военно-техническую политику в жестких условиях выживания ВПК, при новых для них правилах экономической конкуренции, в более «мягкой», но вместе с тем значительно более неопределенной геополитической ситуации в мире. В Украине наблюдается недостаток собственных возможностей для восстановления отечественного ВПК. Учитывая уровень и глубину кооперации украинских и российских оборонных предприятий, конкуренцию на западных рынках военной продукции, курс Украины на военно-техническое сотрудничество с Россией в ближайшей перспективе выглядит безальтернативным.

Не следует упускать из виду то, что во внешнем измерении развитие украино-российского военного сотрудничества может, с одной стороны, усложнить взаимоотношения, снизить темпы сближения Украины с НАТО (о присоединении речь не идет), а с другой — привести к активизации взаимодействия со стороны западных партнеров с целью не дать Украине слишком углубиться в сферу интересов РФ.

В условиях сохранения в украинской политике соотношения между тактикой краткосрочных выгод и стратегией развития (далеко не в пользу последней), наиболее вероятным является такой результат возобновления «любви» с РФ в сфере военно-технического сотрудничества: российская сторона, используя напряженную ситуацию в Украине, а также вполне рыночные методы давления, получает доступ к украинскому научно-производственному потенциалу и решает проблемы своего ВПК; украинская сторона получает локальные выгоды (в лучшем случае, на уровне конкретных предприятий и не более), а также возможность реструктурировать отечественный ВПК — поднять (не исключено, что временно) затребованные российской стороной предприятия и «положить» все остальные.

Даже при наличии доброй воли с обеих сторон украино-российские отношения в военно-технической сфере не будут беспроблемными. Ведь на них оказывают влияние и отношения с третьими сторонами, и взаимная задолженность, и отечественный лоббизм, и тарифная политика, и ограниченное бюджетное финансирование, и деформация ВПК, и авторские права, и социально-экономическая ситуация на оборонных предприятиях, и многое, многое другое. Решение всех этих вопросов задевает не только национальные, но и корпоративные интересы с обеих сторон, вес которых в общей системе ценностей и в России, и в Украине хорошо известен. Недостаточный учет названных факторов может привести к тому, что они реально начнут действовать, тормозя плодотворное военно-техническое сотрудничество с Россией, с дальнейшим и окончательным упадком отечественного ВПК.

Предстоит найти баланс между политическими устремлениями Украины занять достойное место в европейской системе безопасности, приблизить собственный оборонный комплекс к европейским стандартам, сохранить военно-политическую стабильность на российском направлении, повысить эффективность кооперационных связей с Россией, и возможностями государства, которые диктуются внешними и внутренними политическими и экономическими условиями. Украина должна проводить более активную, целенаправленную, экономически обоснованную военно-техническую политику. В этих условиях и конкретизация планов партнерства Украины с НАТО, и украино-российская кооперация по разработке и продвижению на международные рынки высокотехнологичной военной продукции могут дать положительные результаты. Для этого необходимо: (а) определить конкретные проекты, отвечающие интересам и обеспеченные финансовыми возможностями обоих государств, имеющие спрос на внешних рынках (в т.ч. на перспективу); (б) перевести на денежную основу расчеты в рамках военно-технической кооперации с Россией, разработать эффективные механизмы их реализации; (в) разработать стратегию реструктуризации отечественного ВПК, в т.ч. с учетом создания совместных украино-российских предприятий; (г) всесторонне рассмотреть и учесть негативные факторы, возможные результаты и последствия экономического, социального, политического, военного, экологического характера.