Что нам российский ОПК готовит?

В последнее время в Украине упорно распространяются мифы, с одной стороны, о спасительной роли для оборонной промышленности Украины тесной кооперации с Россией и неотвратимой гибели украинского оборонно-промышленного комплекса (ОПК) в случае вступления Украины в НАТО и сворачивания российской стороной «критических» совместных военных проектов; а с другой — о радужных перспективах, которые открываются перед ОПК Украины после вступления ее в альянс. Следует признать, что доля правды в подобных заявлениях присутствует, и это способствует не совсем адекватному их восприятию. В действительности же крайне пессимистические и оптимистические прогнозы в отношении украинского ОПК вряд ли реализуются. Европейский вектор — тема особого разговора (за подробной информацией целесообразно обратиться к ежегодникам СИПРИ, издаваемым на украинском языке Центром Разумкова). А пока проведем краткий обзор некоторых аспектов функционирования ОПК России и последствий возможных вариантов развития украинско-российского военно-технического сотрудничества.

Прежде всего, несколько слов об изменениях конъюнктуры на мировом рынке вооружений, определяющих сейчас и в перспективе облик оборонной промышленности, на фоне которых в мире происходят масштабные процессы приватизации, консолидации и транснационализации компаний:

— пересматриваются требования к вооружениям вследствие изменения природы угроз в сторону асимметричных способов применения силы;

— меняются взгляды на формы обеспечения безопасности, больше внимания уделяется операциям по поддержанию мира, антикризисным миссиям, что приводит к изменениям в структуре сил и их оснащении;

— повышается удельный вес средств и технологий антитеррористической борьбы (связи, оповещения, наблюдения), освоение которых обусловит место оборонных предприятий на рынке вооружений;

— происходит быстрое моральное устаревание основных средств вооруженной борьбы (особенно авиации, артиллерии, бронетанковой техники, систем разведки, управления силами и средствами и т.д.), многие из которых постепенно становятся вообще непригодными в современных военных действиях и, оставаясь на вооружении армий, предопределяют их экономическую неэффективность;

— проходит пик модернизации армий развивающихся стран, в результате чего спрос на старые вооружения будет падать, уступая место повышению спроса на новые технологии;

— «сжимаются» временные интервалы, отпускаемые оборонным компаниям на реакцию в ответ на новые требования рынка;

— центр технологического развития переместился из сектора традиционной оборонной промышленности (особенно находящейся под государственной опекой) в более мобильный коммерческий сектор;

— усиливается конкуренция со стороны таких стран, как Китай, Израиль, Южная и Северная Корея, Бразилия, Индонезия, ЮАР, которые в последнее время входят в тридцатку крупнейших поставщиков оружия.

Российский оборонно-промышленный комплекс

Прежде чем охарактеризовать существующее состояние ОПК России, приведем несколько цифр, свидетельствующих о тенденциях за последние 15 лет (по состоянию на 2004 г.):

— доля реализованной военной продукции в общем промышленном объеме снизилась до 6% (в 1990 г. — 12%);

— по сравнению с 1992 г. инвестиции в оборонную промышленность сократились почти на 84%;

— если в 1990 г. соотношение основных фондов со сроком эксплуатации до 10 лет и 15—20 лет составляло, соответственно, 4:1, то в 2004 г. — 5:6;

— загрузка производственных мощностей в 2004 г. едва превышала 30% (заметен рост по сравнению с серединой 90-х, когда она составляла около 16%);

— объем экспорта военной продукции по сравнению с 1990 г. снизился почти втрое (хотя в два раза превышает уровень середины 90-х годов);

— с начала 90-х годов количество работающих в сфере ОПК сократилось с 7,8 млн. до 1,8 млн. человек, в том числе в сфере военной науки — с 1,4 млн. до 450 тыс. человек; средний возраст работников на производстве — 54 года (в исследовательских учреждениях — 57 лет);

— постепенно утрачивается контроль государства как над качеством продукции, так и над самими предприятиями — вследствие изменения форм собственности и неэффективного государственного менеджмента.

Процесс развития ОПК в России определяется государственными программами, первая из которых (на период 1996—2005 гг.) была принята в 1996 г. и успешно провалена — ее финансирование осуществлялось на уровне 23% запланированного объема. Вторая программа (на 2002—2010 гг.) была принята в январе 2002 г. В ней предусмотрена масштабная и кардинальная реструктуризация ОПК России за счет создания 70 вертикально интегрированных компаний (ВИК), приватизации и конверсии оставшейся части оборонной промышленности. На результатах ее выполнения сказалась характерная для всех постсоветских программ болезнь — отсутствие реального учета имеющихся ресурсных возможностей и ограничений. Так, из упомянутых 70 ВИК создано лишь пять: холдинговые компании «Сухой», «Иркут», корпорация «Тактическое ракетное оружие», «Аэрокосмическое оборудование», Балтийская судостроительная компания. Тенденция укрупнения продолжается, в частности, по линии создания Объединенной авиастроительной корпорации.

Принятые в 2002 г. «Основы политики Российской Федерации в области развития оборонно-промышленного комплекса на период до 2010 г. и дальнейшую перспективу» и федеральная целевая программа «Реформирование и развитие ОПК на 2002—2006 гг.» обозначили лишь общие подходы к проведению реформ. Фактически же только благодаря экспортным контрактам на поставки вооружений в Китай, Индию и ряд других стран удалось отчасти решить задачу сохранения научно-производственного и кадрового потенциала отрасли.

Недостаточное ресурсное обеспечение является важной, но не единственной причиной срыва программ и трудностей с реструктуризацией российского ОПК. К основным негативным факторам, с которыми столкнулась Россия (и с которыми сталкивается и еще предстоит столкнуться Украине), можно отнести следующие:

недостаток финансовых ресурсов:

— недостаточный объем государственного заказа — как для удовлетворения потребностей Вооруженных сил, так и для загрузки ОПК;

— недостаточное и неритмичное финансирование программ в сфере разработки и производства отдельных видов вооружений и военной техники;

— недоступность кредитных ресурсов, особенно для государственных предприятий, вследствие того, что не решены вопросы с залоговой базой;

— несовершенство фондового рынка, отсутствие инновационных фондов, неразвитость венчурного бизнеса;

— недостаточные объемы иностранных инвестиций;

административно-организационные барьеры:

— расхождение интересов влиятельных финансово-экономических групп;

— сопротивление процессу централизации управления предприятиями ОПК со стороны регионального руководства;

— противоречия между различными уровнями управления (центральным, корпоративным, производственным), а также между разработчиками (конструкторскими бюро, научно-технологическими организациями) и производителями (серийными заводами, производственными объединениями);

— усложненные процедуры взаимоотношений между предприятиями с разными формами собственности;

— нарушение кооперационных связей в результате банкротства отдельных предприятий;

недостатки конкурентной среды:

— значительный разрыв в конкурентных преимуществах иностранных и отечественных предприятий;

— отсутствие конкуренции на внутреннем рынке;

— политические барьеры на пути продвижения российской продукции на западные высокотехнологические рынки.

Пять российских компаний с 2002 г. входят в сотню крупнейших мировых производителей военной продукции (по данным СИПРИ). В 2003 г. ими были: компания «Аэрокосмическое оборудование» — 74-е место, объем продаж вооружения 490 млн. долл.; «Иркут» — 76-е, 480 млн. долл.; Уфимское МПО — 86-е, 390 млн. долл.; MMПП «Салют» — 94-е, 340 млн. долл.; «Уралвагонзавод» — 96-е, 320 млн. долл. (из-за отсутствия достоверной информации в этот список не попали еще несколько российских оборонных предприятий).

В целях совершенствования управления отраслью вместо комиссии по военно-промышленным вопросам при правительстве РФ создана военно-промышленная комиссия. В ее компетенцию входят организация и координация деятельности федеральных органов исполнительной власти по вопросам реализации основ военно-технической политики России, а также контроль над экспортно-импортными поставками продукции военного и двойного назначения. Именно последнее, по оценкам независимых экспертов и руководителей самих предприятий, является основной причиной централизации управления в ОПК.

Деятельность оборонных предприятий по обеспечению потребностей МО финансируется через госзаказ, распределяемый по пяти профильным федеральным агентствам: «Росавиакосмос», РАВ (обычные вооружения), «Росбоеприпас», «Россудостроение», РАСУ (системы управления). Для координации деятельности и управления их имуществом при Министерстве промышленности и энергетики создано Федеральное агентство по промышленности.

В последнее время соотношение объемов продукции, произведенной по госзаказу и на экспорт, колеблется в пределах 25—35% к 65—75%, соответственно, и имеет тенденцию к увеличению разрыва. Объемы госзаказа на вооружения и военную технику постоянно увеличиваются — темпы роста составляют около 1 млн. долл. в год (экспорт — 0,7—1 млрд. долл. в год). В структуре госзаказа всегда преобладали расходы на закупки вооружений с постепенным увеличением доли расходов на разработки, которые достигли пика в 2003 г. — 41,4%. Это преподносилось как положительное влияние инновационной политики государства, хотя в значительной степени было связано с изменением структуры основных фондов — судя по структурным индикаторам ОПК за 2003 г., прекратили существование около 35% промышленных предприятий и 10% научных учреждений. Однако в последние годы тенденция изменилась соответственно в обратную сторону, и в госзаказе на 2006 г. доли на закупки и разработки составляют 69,3% и 30,7%.

Последний факт связан, в частности, с завершением или переходом в завершающую фазу нескольких наиболее «дорогих» и приоритетных проектов: крылатая ракета дальнего действия Х-555 (2005 г., корпорация «Тактическое ракетное вооружение»), баллистические ракеты Р-30 «Булава» подводного базирования и «Тополь-М» — наземного (2007 г., Московский институт теплотехники), зенитная ракетная система С-400 «Триумф» (2008 г., компания «Алмаз-Антей»).

Положение дел с финансированием усугубляется наличием 23 государственных заказчиков и огромного количества открытых проектов (только по линии Минобороны России финансируется более 3 тыс. НИОКР). Это вызывает трудности с устранением параллелизма и концентрацией бюджетных ресурсов на приоритетных направлениях.

Основным экспортным продуктом российского ОПК является авиационная техника, на долю которой приходится более 75% всех поставок. Неплохие экспортные позиции имеются у ряда предприятий, выпускающих обычные вооружения (бронетанковая техника, управляемые ракетные комплексы), в радиопромышленности (аппаратура систем ПВО типа С-300) и судостроении. Однако для большинства российских оборонных предприятий, не имеющих выхода на мировой рынок, перспектив сохранения чисто военной товарной номенклатуры почти нет. По всей видимости, именно на базе экспортно-ориентированных предприятий и будут в дальнейшем создаваться холдинги, формирующие «ядро» ВПК. Остальные производства будут вынуждены переходить на выпуск гражданской продукции. При этом конкурентоспособность существующих оборонных предприятий на внешнем рынке пока явно недостаточна.

Существенная проблема российского ОПК — низкое качество значительной части его продукции. Международным стандартам ISO 9001 соответствует не более 1% продукции всех предприятий ОПК. Наиболее ощутимыми были претензии к поставляемой продукции со стороны: Индии — по ракетным системам строящегося фрегата и двигателям к Су-30МКИ; Китая — по комплектации поставленного ему эсминца; Чехии — по вертолетам Ми-35 и др. По словам заместителя начальника управления вооружения Вооруженных сил РФ А.Пахомова, до 21% всей оборонной продукции бракуется: 9% — внутрифирменными системами контроля качества и 12% — военпредами МО. Несмотря на принятую в Минпромполитики в августе 2003 г. программу повышения качества оборонной продукции, воз, как говорится, и ныне там. Основными причинами проблем с качеством считаются упомянутые ранее недостатки с финансированием и обеспечением людскими ресурсами — по сравнению с 1990 г., количество военпредов на предприятиях ОПК сократилось со 130 тыс. до 24 тыс. человек.

Из-за отсутствия достаточных инвестиций темпы обновления основных фондов в российском ОПК составляли в последние годы порядка 1% (при минимально необходимых 10%). Вследствие небольших, по сравнению с потребностями, объемов госзаказа и, соответственно, отсутствия масштабных поставок собственным Вооруженным силам, явно недостаточен «полигон» для повышения качества вооружений в процессе эксплуатации — залог успеха в «раскручивании» бренда и обеспечении конкурентоспособности продукции российского ОПК.

Еще одна немаловажная причина — остающаяся высокой зависимость российских оборонных предприятий от поставок комплектующих из стран СНГ (некоторые источники называют цифру 22 тыс. наименований комплектующих). Кстати, это является одной из предпосылок для перехода России к политике постепенного «замыкания» циклов производства (не исключая, конечно, факторов политических рисков и внутреннего лоббирования интересов отечественных производителей). С учетом этого отказы россиян от украинских авиационных ракет, двигательных установок для самолетов, вертолетов, кораблей и т.д. можно назвать скорее прогнозируемыми, а не вызывающими удивление. Безусловно, при умелом использовании «газо- и нефтедолларов» российский ОПК не остановится на этом списке и уже в ближайшее время значительно его расширит.

Перспективы российского ОПК связываются с разрабатываемой программой вооружения на 2007—2015 гг. По словам начальника Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерала армии Ю.Балуевского, «более 60% финансовых средств этой программы направляется на закупку тех образцов вооружений, которые были созданы в предыдущие годы в рамках опытно-конструкторских работ и которые сегодня приняты на оснащение Вооруженных сил, но не вошли в серию. Это те перспективные образцы, которые позволят нам адекватно и асимметрично реагировать на происходящие изменения в военно-политической обстановке в мире. В первую очередь, это системы и средства стратегического и регионального сдерживания, системы и средства разведки, управления и связи. Это новые и модернизированные образцы вооружения для всех видов ВС и родов войск, которые определяют их боеготовность и боеспособность».

На реализацию программы предполагается затратить 4 трлн. 939 млрд. руб., из которых 4 трлн. руб. пойдут непосредственно на нужды Минобороны. Гособоронзаказ получат в первую очередь предприятия, ориентированные на потребности Вооруженных сил и производство высокотехнологичной продукции. В программе сохранится упомянутая ранее тенденция преобладания затрат на закупку вооружений.

Что касается экспортного потенциала ОПК, то Россия еще с середины 90-х годов взяла курс на сотрудничество: в высокотехнологических областях — с компаниями США, Великобритании, Германии, Франции; в сфере сбыта продукции — с Китаем, Индией, быстро набирающими силу странами Азиатско-Тихоокеанского региона, Латинской Америки и Африки. При производстве продукции, предназначенной для низкотехнологичных рынков, при необходимости используется кооперация со странами СНГ, в том числе Украиной. По мере истощения этих рынков такая кооперация в средне- и долгосрочной перспективе имеет тенденцию к сворачиванию.

Горизонты украинско-российского военно-технического сотрудничества

Военно-техническое сотрудничество между Украиной и Россией сопровождалось взлетами и падениями (совпадающими, как правило, с повышением и снижением активности в экономической и военно-политической сферах), периодами как тесной кооперации (преимущественно в области совместного производства, военно-технических услуг и модернизации существующих вооружений), так и открытой конкуренции (связанной с выходом на рынок однотипных образцов).

В настоящее время в товарообороте между Украиной и Россией, которые входят в шестерку крупнейших мировых экспортеров оружия (ежегодно объемы экспорта составляют около 4—6 млрд. долл. и 450—600 млн. долл. соответственно), наблюдается тенденция спада. Если в 2004 г. общий товарооборот по номенклатурам продукции Минпромполитики Украины составлял около 2 млрд. долл., то в 2005 г. в рамках совместной кооперации планировались взаимные поставки на сумму 330 млн. долл. Причем наращивание обеими странами объемов торговли оружием свидетельствует о том, что декларируемое сворачивание кооперации пока существенным образом не повлияло на их экспортные потенциалы.

Ни Украина, ни Россия не практикуют закупок друг у друга уже готовых образцов вооружения — взаимные поставки ограничиваются комплектующими изделиями. В оборонно-промышленной кооперации, по данным некоторых источников, с обеих сторон принимают участие около 1300 предприятий (из них с украинской стороны — около 100). При этом 70% предприятий украинского ОПК находятся в критической зависимости от поставок российских партнеров. В свою очередь, экспорт украинских предприятий в Россию не исчерпывает всего потенциала отечественного ОПК и ограничен, в основном, номенклатурой авиационных и корабельных двигательных установок, радиоэлектроники и других комплектующих для РЛС и средств ПВО.

В отличие от России, в Украине отсутствует стратегия, нет реальных результатов реструктуризации оборонной промышленности. При наличии концепции реформирования ОПК (2002 г.) реалистичные стратегии и программы ее реализации разработаны не были (существующие документы нельзя назвать программами, поскольку они носят преимущественно декларативный характер и по уровню детализации мероприятий уступают даже концепции). Об успехах реформирования отрасли авиастроения (создание вертикально интегрированной корпорации «Антонов») говорить пока рано.

Экспортная ориентация значительного количества оборонных предприятий на преимущественно технологически отсталые внешние рынки (поставки и модернизация устаревших видов вооружения еще советской разработки и услуг по их эксплуатации), отсутствие значимых инвестиций в реструктуризацию и модернизацию производства приводят к постепенному моральному устареванию их производственных мощностей и снижению конкурентоспособности в условиях быстро меняющейся конъюнктуры мирового рынка вооружений.

Несмотря на то что для Украины тесная кооперация с российским ОПК — это скорее фактор выживания, нежели развития, украинско-российское военно-техническое сотрудничество имеет существенный потенциал:

— развитие сотрудничества в ракетно-космических проектах;

— расширение кооперации авиационных концернов Украины и России с целью удержания конкурентных позиций на внешнем рынке;

— поддержка и расширение инициативы по созданию совместных предприятий в сферах разработки и производства средств ПВО, радиотехнической и ракетной техники, радиоэлектроники, модернизации и ремонта существующих вооружений (в том числе с привлечением третьих сторон);

— использование при выходе на внешние рынки преимуществ участия предприятий ОПК наших стран в обеспечении полного жизненного цикла вооружений (разработка, производство, обслуживание, ремонт, модернизация); согласование стратегий реструктуризации ОПК с учетом этих особенностей;

— совместный выход на внешние рынки в сегментах, где отсутствует конкуренция между российскими и украинскими предприятиями;

— расширение совместных проектов по утилизации излишков вооружений и военного имущества;

— содействие в совместных проектах с иностранными партнерами.

В кооперации российского и украинского ОПК ведущая роль принадлежит России, где сосредоточено производство уже готовых образцов вооружений. Она осуществляется по отдельным, достаточно узким направлениям: космические программы, разработка и производство авиационных двигателей (где потенциал Украины достаточно высок), корабельное двигателестроение, радиоэлектроника, модернизация и ремонт существующих вооружений (где Россия еще не готова ввести замкнутые циклы или ввиду отсутствия для этого ресурсов и долгосрочных перспектив). Причем такая кооперация все больше приобретает вид экономической экспансии в Украину российского капитала в лице вставших на ноги (не без поддержки государства) компаний. В условиях, когда российская бизнес-элита, которая в меньшей степени, чем украинская, поражена компрадорскими настроениями, нет смысла рассчитывать, что «освоенные» российским капиталом предприятия Украины будут отстаивать украинские интересы (ярким примером может служить утрата государственного контроля над нефтеперерабатывающими заводами Украины, приватизированными российскими компаниями).

Евроинтеграционный курс Украины не является причиной подобной политики России. Эта политика обусловлена стремлением российского государства адаптироваться к новым мировым реалиям и максимально обезопасить себя на случай масштабных потрясений, которые стали возможны в условиях противоречивых тенденций глобализации и регионализации. Политика Украины в данном случае — это лишь стимул ускорения реализации избранной Россией стратегии, а при необходимости — оправдание «не совсем популярных» мер.

В подтверждение сказанному можно привести следующие факты. Недоверие к НАТО не помешало России отказаться от украинских двигателей производства «Мотор-Січ» для установки на вертолете Ка-226 в пользу продукции британской компании Rolls Royce (компании страны — члена НАТО). Такое недоверие не мешает российским компаниям «Иркут» и «МиГ» кооперироваться с европейским оборонным концерном EADS. Перечень совместных проектов России и НАТО можно продолжить. Но наиболее значимым по глубине кооперации является подписание 13 января 2003 г. в Москве совместного соглашения об участии России в системе каталогизации НАТО. РФ, открыто стремясь перейти на стандарты НАТО, по оценкам западных, российских и украинских экспертов, намного обогнала Украину по масштабам и глубине оборонно-промышленной кооперации. На этом фоне диссонансом звучат упреки России в адрес Украины, связанные с последствиями ее вступления в альянс.

Таким образом, если говорить о расширении масштабов украинско-российского военно-технического сотрудничества, то в среднесрочной перспективе оно может лишь частично компенсировать отсутствие у партнеров достаточных ресурсных возможностей, одновременно повышая требования по наполнению статей собственных оборонных бюджетов, ставя вопрос о значительных внутренних и внешних инвестициях. В перспективе преобладание в украинском ОПК российского вектора может привести к поглощению украинских оборонных предприятий, что может иметь в основном негативные для Украины последствия. При отсутствии собственной стратегии такое «партнерство» (впрочем, как и поглощение украинских предприятий западными компаниями) означает утрату Украиной государственного суверенитета — сначала в отдельных сферах, а постепенно — и в полном смысле этого понятия (особенно учитывая аналогичные процессы в других отраслях экономики).

С другой стороны, вступление Украины в НАТО вряд ли в ближайшей перспективе откроет широкие возможности для развития украинского ОПК. Проблема заключается не в отсутствии совместимости технических стандартов вооружений — кроме совместимости по параметрам средств разведки, управления, связи и логистики, других ограничений, по большому счету, не существует. Не являются проблемой и политические предпочтения стран — членов НАТО при закупках вооружений. «Существует не более 15% стратегических систем, которые для государства — члена НАТО предпочтительнее закупать у западных производителей, остальные 85% — это вооружения и военная техника, которые могут быть закуплены и не в странах альянса», — считает директор Центра информации и документации НАТО в Киеве М.Дюре. Действительно, отдельные предприятия украинского ОПК, уже сейчас ориентированные на экспорт, могут с минимальными проблемами интегрироваться в европейскую оборонную промышленность. Остальным придется все же провести глубокую реструктуризацию, которой они избегали в течение последних лет (кстати, от нее не спасет и кооперация с российским ОПК), или «умереть», в смысле — покинуть рынок вооружений.

Основными, тесно взаимосвязанными между собой проблемами украинского ОПК являются:

— накопление последствий «отложенной» реструктуризации экономики, отрасли и предприятий — неразвитость финансовых рынков, в том числе венчурных инвестиций, преобладание государственной собственности на активы оборонных предприятий, их структурное и функциональное переутяжеление, — т.е. последствий, перешедших в разряд системного кризиса отрасли (к слову, реструктуризация должна охватывать формы собственности, производственные мощности, финансовые потоки, рынки сырья, комплектующих и сбыта продукции, менеджмент и кадры);

— отсутствие стратегии реструктуризации ОПК, прагматичного подхода, умения реализовывать такой подход в условиях жестких ресурсных ограничений и политического давления;

— неэффективный менеджмент (на государственном, отраслевом и производственном уровнях). Кстати, в 2005 г. была принята Государственная программа развития вооружений до 2009 г., которая разработана Министерством обороны Украины. Она определяет приоритеты и объемы государственного заказа. Но из-за отсутствия аналогичной программы развития оборонной промышленности успех государственной военно-технической политики остается довольно сомнительным.

Все эти проблемы носят преимущественно внутренний характер и не обуславливают жесткой необходимости кооперации ни с НАТО, ни с Россией. Последние факторы, конечно же, важны, но в других аспектах развития ОПК — конечная ориентация (миссия), обеспечение мобильности, конкурентоспособности предприятий, консолидация и концентрация производства, выход на рынки. Наличие прозрачных, реалистичных, понятных и взаимоприемлемых стратегий развития ОПК Украины и России как раз и предполагает переход к пропагандируемому обеими сторонами прагматизму во взаимоотношениях, создает базу для устранения возможных противоречий, поиска наиболее эффективных форм взаимодействия — даже в условиях различий политических курсов государств. Поэтому, на наш взгляд, назрела необходимость перевода взаимоотношений НАТО—Украина, НАТО—Россия в формат трехсторонних — НАТО— Россия—Украина.

Если правительство и политические силы Украины всерьез рассчитывают восстановить почти утраченный потенциал ОПК и превратить его в высокоэффективную отрасль, им необходимо сосредоточить внимание на следующих моментах:

— прекратить самим и призвать российских коллег к прекращению спекуляций вокруг разрыва партнерства — без веских на то причин об этом и уходе с рынков могут говорить только недальновидные субъекты, далекие от реальной экономики и реалистичной политики;

— прекратить разрабатывать концепции и приступить к разработке долгосрочной стратегии и среднесрочной программы реструктуризации и развития ОПК. Последняя должна быть доведена до подробного (на краткосрочную перспективу) алгоритма действий с реальной оценкой требуемых ресурсов и источников их поступления, куда входят связи с существующими и потенциальными партнерами;

— стратегия и программа должны быть сосредоточены на приоритетных направлениях развития, а не на «проедании» существующего потенциала ОПК — с учетом тенденций в мировой (особенно европейской) оборонной промышленности и конъюнктуры внешних рынков вооружений: средства антитеррористической борьбы, высокоточные средства сдерживания агрессии, модернизация существующих вооружений и их производство по западным лицензиям, трансферт технологий.

Таким образом, серьезность возможных потерь от вступления Украины в НАТО для России в большей степени носит надуманный характер. Негативные последствия для Украины связаны не с политическим курсом, а с неготовностью государственного аппарата прагматически решать системные задачи развития ОПК (и экономики в целом). Украинско-российское военно-техническое сотрудничество имеет мощный потенциал, который в наибольшей степени мог бы быть реализован в условиях согласованной евроориентированной политики Украины и России.