Отряд не заметил потери бойца

Не успели испариться пузырьки шампанского, откупоренного в честь победы на выборах оранжевой коалиции, а уже не за горами то время, когда придется выполнять щедро розданные обещания, а потом и рапортовать о полученных результатах (или оправдываться за неполученные). Об этом при каждом удобном случае прозрачно напоминает будущая «разноцветная» оппозиция. Да если б только она. Трезвеющие после предвыборного угара граждане тоже постепенно начинают приходить в себя и задаваться вопросом — что это было? Робко, но уже начинают спрашивать у своих избранников — вы имели в виду то, что мы подумали, или где?

«Или где» — это по поводу отмены призыва в армию. Темы, ставшей вдруг с подачи БЮТ очень популярной в Украине. При этом настораживает то, что вся подготовительная работа (в смысле звукового оформления) в рамках этой инициативы строится на таком примитивизме, что не знаешь — плакать или смеяться. Пожалуй, и то, и другое. Смеяться — по поводу откровенной отсебятины говорящих, а плакать — по поводу доверчивости внемлющих.

Так о чем идет речь?

«И опыт — сын ошибок трудных…»

Наиболее известными из мирового опыта — и не требующими особых объяснений — факторами целесообразности перехода армии на контрактный принцип комплектования являются:

• особые условия воинской службы, ограничивающие права и свободы людей в погонах, наличие рисков для их жизни, требующие в идеале добровольного принципа комплектования вооруженных сил;

• расширение географии, масштабов, функционального спект­ра и сложности современных миротворческих операций (и вообще современных способов ведения войны), повышение требований как к профессиональным качествам военнослужащих, так и к степени готовности войск (личного состава) к развертыванию в отдаленных точках (кстати, в Вооруженных силах Украины комплектование миротворческих контингентов производится исключительно по контрактному принципу);

• значительное усложнение вооружений, требующее профессионального обращения с ними и, соответственно, длительных сроков их освоения. В советские времена оператор средств ПВО полгода проходил обучение в школе младших специалистов, после чего у него оставалось 1,5 года для реализации полученных навыков. В украинской армии (с 12-месячной срочной службой) ему остается полгода для подготовки к «дембелю»;

• потребность в снижении степени отрыва наиболее трудоспособного населения (молодежи) от занятия мирным трудом. Если в социалистической экономике важность этого фактора нивелировалась государственным регулированием занятости населения, то рыночные условия многократно повышают его значение.

Часто в оправдание отказа от призывного принципа приводят еще один аргумент — потребность борьбы с дедовщиной в армейских рядах (что и было изначально положено в основу предвыборного тезиса БЮТ). Однако дедовщина — это болезнь не только вооруженных сил, а любой закрытой (или «полузакрытой») организации. Если хорошенько порыться в литературе, то можно найти множество примеров и даже целых исследований на тему противоправных взаимоотношений в монастырях, детских домах, закрытых учебных заведениях и прочее.

Косвенным подтверждением этого служит и тот факт, что неуставные отношения практически исключены (или, во всяком случае, сведены к минимуму) в армиях таких государств, например, как Германия и Финляндия, которые сохранили призывной принцип комплектования, но внедрили новые, более открытые формы прохождения воинской службы и повысили стандарты дисциплины, правопорядка и всестороннего обеспечения военнослужащих.

Опыт Германии

Срок службы призывника в бундесвере составляет девять месяцев. Призыв и прохождение службы организуются преимущественно по территориальному принципу. По выходным и праздничным дням солдаты, не входящие в дежурные расчеты, имеют возможность навестить семью. Проезд в городском общественном транспорте для них — бесплатный, по железной дороге — с большими скидками.

Проживание организовано в общежитиях гостиничного типа. В оборудованных в бытовом отношении комнатах проживают четыре-шесть человек. Осуществляется постепенный переход на «люкс-общежития» с современным уровнем коммунальных услуг, где в комнатах живут не более двух солдат. Денежное довольствие солдата составляет 10 800 евро за весь период службы. Эту, необлагаемую налогами сумму он получает единовременно по окончании службы. Кроме того, ему выдается рождественская премия и деньги на карманные расходы, которые выплачиваются ежемесячно.

Неуставные отношения считаются из ряда вон выходящим явлением, и каждый подобный случай (а их единицы на протяжении многих лет) рассматривается на самом высоком уровне — вплоть до отчета главы оборонного ведомства перед парламентской комиссией.

Переход на профессиональную армию — весьма длительный процесс, занимающий, по опыту других стран, от 10 до 40 лет. На­ша более «продвинутая» соседка Польша (член ЕС и НАТО) тоже собирается переходить на контрактный принцип — причем не «завтра», а постепенно, к 2013 г.

Не следует забывать и о стоимости такого перехода. Если обратиться к мировому опыту, то, например, Нидерланды, имея сопоставимые с Финляндией уровень ВВП и численность вооруженных сил, вынуждены тратить на профессиональную армию при­близительно в три раза больше, чем Финляндия с ее призывной армией. Расходы на одного военнослужащего в профессиональной армии Словении в шесть-семь раз выше, чем в Ук­раине и Казахстане, где сохранился призывной принцип.

Тот же мировой опыт свидетельствует о том, что экономия от профессионализации армии действительно имеется, но достигается в длительной перспективе — за счет более умелой эксплуатации техники, упрощения (но не снижения качества) подго­товки личного состава (призывников необходимо готовить каждый год, а контрактника — один раз плюс регулярная доподготовка), более рационального содержания и расходования запасов материальных средств и т.п.

Поэтому профессионализация армии как средство борьбы с дедовщиной — не единственный, не самый эффективный и экономичный способ. Если ставить перед собой только эту цель, то дешевле и эффективнее было бы пойти по немецкому пути.

Да, собственно, к чему весь этот сыр-бор, если отказ от призыва и профессионализация армии стали в Украине признанной необходимостью на уровнях как, государства, так и общества? Подготовка к этому процессу началась еще в 1998 г., а с 2002-го его реализация переведена на уро­вень государственной программы, которая должна закончиться полным переходом Вооружен­ных сил Украины на контрактный принцип комплектования в 2010 году.

Если нельзя, но очень хочется

Из развернувшейся в прессе и на телевидении полемики по поводу инициативы с немедленной отменой призыва практически невозможно воссоздать целостную картину этой проблемы и понять — что же все-таки предлагается и, главное, за счет чего. Для восполнения этого недостатка рассмотрим по порядку аргументы, выдвигаемые сторонниками и противниками этой инициативы.

Цель — искоренение дедовщины? Как уже упоминалось, борьба с этим явлением в армии — главный мотив в инициативе БЮТ по отмене призыва. Но это зло перестало носить в украинской армии массовый характер, как это было во времена Союза. По оценкам Генштаба ВСУ, во всей украинской армии количество случаев неуставных отношений не превышает показателя, который в Советской армии фикси­ровался в одном мотострелковом полку. Факты дедовщины влекут уголовную ответственность —от двух месяцев до двух лет дисциплинарного батальона. В 2005 г. было возбуждено 98 таких уголовных дел, в 2006-м — 83. Дабы не усугублять ситуацию и пресекать зло на корню, такие дела открываются по малейшим признакам неуставных отношений — от, как говорится, «косого взгляда» до рукоприкладства.

Естественно, для пострадавших в таких случаях и их близких эти аргументы —слабое утешение, и они готовы воспринять любую инициативу, направленную на искоренение дедовщины. Но, поменяв призыв на контракт и оставив армию в том же состоянии (в смысле финансового, материального и социального обеспечения), удастся добиться лишь одного — смещения возрастной шкалы неуставных отношений. Стычки могут происходить и между контрактниками — наверняка в меньшем количестве (взрослые люди как-никак). Но естественная закрытость армии, обусловленные скудостью оборонного бюджета, низкая загрузка боевой подготовкой и жалкое состояние материального обеспечения личного состава, внутренний порядок, который держится на офицерах, вынужденных метаться между служебными обязанностями и заботами о содержании семьи, рано или поздно дадут о себе знать.

Для искоренения подобных явлений необходим целый комплекс дорогостоящих мероприятий: от повышения охвата войск бое­вой подготовкой и ее интенсивности до решения жилищных проблем и существенного улучшения финансового обеспечения военнослужащих. Причем, если в решении этих вопросов акцентировать внимание только на контрактниках (БЮТ вообще предлагает ограничить эту категорию лишь контрактниками, набранными вместо уволенных срочников) и обойти вниманием офицеров, то дедовщина покажется раем по сравнению с создавшимся в результате таких подходов морально-психологическим климатом в армии.

Потребности и источники ресурсов. Пере­вод армии на профессиональную основу —занятие многоплановое и весьма дорогостоящее. Не обученный, не экипированный, не вооруженный соответствующим образом и не имеющий крыши над головой профессионал — не более чем бутафория, которая обойдется бюджету, по оценкам самих сторонников «антипризывной» инициативы, в немалую сумму — около 5 млрд. грн., которой, кстати, не хватит даже на повышение окладов военнослужащим (правда, БЮТ предлагает ограничиться только категорией «новых» контрактников — после чего упомянутый выше «рай» обеспечен).

Плюс к этому служебное жилье (или соответствующая денежная компенсация) как минимум для 50 тыс. контрактников (около 20 тыс. — которыми, по существующим планам МО, должны быть доукомплектованы ВСУ до конца 2008 г., и около 30 тыс. — «новых», набранных вместо увольняемых в 2008 году призывников, с учетом сокращения армии). Это потянет не менее чем на 2,5 млрд. грн.

Плюс обещанные кредиты бесквартирным (прикиньте сегод­няшнюю цену квартир и помножь­те ее на около 50 тыс. очередников — это еще около 5 млрд. грн.).

Плюс — расходы на укомплектование войск тренажными средствами и повышение (как минимум раза в три) интенсивности боевой подготовки (при нынешнем ее, прямо скажем, удручающем состоянии на одну «горючку» тратится более 100 млн. грн. в год).

Плюс техническая модернизация парка вооружений (потребность — около 10 млрд. грн. ежегодно), которая тянет за собой проблемы реструктуризации отечественного ОПК.

И это только по Вооруженным силам. А есть еще и другие силовые структуры, дисбаланс в финансовом обеспечении которых только-только удалось ликвидировать. К тому же, вряд ли можно будет назвать торжеством социальной справедливости — повысить благосостояние военных и обойти вниманием врачей, учителей, другие категории государственных служащих. Справедливости ради следует заметить, что в программе коалиции насчитывается более 40 только крупных и только прямых расходных статей госбюджета, учитывая и названные. Но в какую сумму все это обойдется? И хватит ли на всех? Поэтому хотелось бы знать стоимость всего пакета инициатив «потенциального правительства» и источники поступления ресурсов.

Из уст г-на Винского и представителей экономического штаба БЮТ удалось наконец-то услышать величину вероятного пополнения бюджета (90 млрд. грн.) путем выведения бизнеса из тени, повышения его привлекательности и расширения за счет этого налоговой базы. Нет ни малейшего желания подвергать сом­нению ни названную цифру, ни способы ее получения. Вероятно, все, кроме пострадавших представителей «недобросовестного бизнеса», будут только рады, если так все и произойдет. Но, с другой стороны, складывается впечатление, что представители различных секторов указанного штаба («социалки», «коммуналки», «военки», экономики) сидят в изолированных бункерах и разрабатывают предложения в расчете, что названных 90 млрд. грн. «уж им-то хватит».

Сроки. Отмена призыва с
1 ян­варя 2008 г. и окончательный переход с 2009 г. на контракт, по планам БЮТ, не должны были привести к ситуации, когда целый год армия будет обречена на недостаток «активных штыков». Отказ от весеннего призыва в апреле-мае 2008 г. предполагалось, вероятно, компенсировать набором эквивалентного числа контрактников; аналогичную про­цедуру предстояло проделать и в октябре-ноябре 2008 г. Всего вместо 30 тыс. планируемых на 2008 год призывников пришлось бы набрать столько же «внеплановых» контрактников (а не 17 тыс., по расчетам БЮТ).

Понятно, что не все связанные с этим расходы должны были быть одновременными и в полном объеме. Можно было, например, расходы на набор первой очереди контрактников отнести на другие статьи бюджета МО с последующим возмещением (что чревато, правда, повышением неритмичности финансового обеспечения, от которого и так страдает армия). Но даже с учетом этого картина форсмажорной отмены призыва выглядит далеко не в радужных тонах и вызывает множество спорных вопросов:

• к какому времени и в каких объемах ожидается поступление обещанных «прибавок» к оборонному бюджету? Ведь детенизация бизнеса, надо думать, произойдет не к 1 января и даже не к маю 2008 г.;

• сможет ли быть подготовлен в необходимом объеме (исходя из обычных технологических нормативов строительства) фонд служебного жилья (или объем денежных компенсаций)? По опыту 2006 г., за год в строй удалось ввести пять общежитий улучшенного типа емкостью 311(!) койко-мест (при потребности, напомним, 50 тыс.). Причем расчет потребностей в служебном жилье желательно проводить с учетом не только «новых» контрактников, но всех бесквартирных на сегодняшний день военнослужащих. Решение жилищных вопросов в отношении одних категорий и нерешение в отношении других вызовет массовый отток этих «других» (преимущественно офицеров) из рядов армии;

• если такие поступления будут обеспечены, то где гарантия, что профессия контрактника с зарплатой 500—600 долл. в месяц будет пользоваться на рынке труда таким спросом, чтобы набрать в 2008 г. необходимые 50 тыс. человек? Давайте не забывать, что такое повышение зарплат планируется осуществить за счет вывода бизнеса из тени и повышения его привлекательности — следовательно, именно туда в первую очередь, а не в ряды Вооруженных сил, устремятся трудовые ресурсы;

• если же дополнительных финансовых поступлений в требуемых объемах и в требуемые сроки добиться не удастся, то как быть «искусственно сокращенной» армии? Ведь вряд ли найдется много желающих подписать контракт на военную службу, где в пунктах «зарплата» и «жилье» на первом месте стоит «обещаю». В то же время стоящих перед армией задач никто не отменял. Да, один контрактник по своей эффективности «стоит» нескольких срочников. Но армейская служба строится на четких технологических процессах и нормах. На пост по охране объекта не поставишь 0,3 контрактника вместо одного призывника, экипаж танка не сократишь до двух человек вместо четырех и у пульта радиолокатора нужны две руки, но никак не одна, даже очень профессиональная;

• как быть с подписью представителей БЮТ в коалиционном соглашении, где в одном из приложений («Программа коалиции демократических сил», раздел 2.5) сказано: «обеспечить государственное финансирование Вооружен­ных сил в соответ­ствии с параметрами, определенными Государственной программой развития Вооруженных сил Украины», которая, как уже говорилось, не рассчитана на изменение параметров перехода на контрактную систему и соответст­вующее «сжатие сроков» выделения предусмотренных на нее средств.

Следовало бы прислушаться и к аргументам А.Кузьмука по поводу сроков подготовки контрактников: при условии набора указанного выше количества контрактников и с учетом пропускной способности системы их подготовки (в идеальном случае около 8 тыс. в год, реально — 3,2 тыс.) уложиться в указанные сроки не представляется возможным.

Хотелось бы получить ответы на эти вопросы. При этом, пожалуйста, аргументы «а-ля Винс­кий» типа «мы — украинские казаки, нас хлебом не корми, дай погоны поносить» или «за границей находится 2—7 млн. остарбайтеров, которых достаточно, чтобы обеспечить набор контрактников» (вот прямо кинулись!) лучше не приводить, поскольку это не аргументы, а эмоции. Ссылка на то, что оборонный бюджет следующего года составит 2% ВВП, то есть будет соответствовать бюджетному запросу МО, тоже не проходит — этот запрос готовился исходя из существующих планов, а не в расчете на форсмажорный отказ от призыва.

Вообще, 2% ВВП на оборонные потребности — это минимум средств, необходимых армии в 2008 г. По оценкам МО, последу­ющие три года потребуют значительной мобилизации финансовых средств на ее нужды: 2008 г. — 2% ВВП, 2009-й, 2010-й — по 3% ВВП — и на этом работа не заканчивается. Приведенная динамика расходов лишний раз сви­детельствует о напряженном графике перехода армии на профессиональную основу. Только «антипризывной» инициативы тут и не хватало!

Цель оправдывает средства?

Инициатива по отмене призыва в армию является явным вмешательством в президентские полномочия, что может быть хоть каким-то образом позволено «однопартийцам» гаранта (когда инициатива выдвигается «под президента»), но не его конкурентам, даже из состава коалиции. На что рассчитывали инициаторы отмены призыва:

• на молчаливое согласие союзников по коалиции? Вряд ли. Имея одним из лидеров министра обороны — последовательного приверженца профессионализации украинской армии, который не на словах знает все тонкости и сложности этого процесса, Блок «НУ—НС» если на предвыборном этапе и не противодействовал открыто, то после выборов не станет молчать по поводу «антипризывной» авантюры;

• на карт-бланш со стороны президента в обмен на «полезные» конституционные изменения? Но вряд ли можно всерьез рассчитывать на позитивную реакцию президента — Верховного главнокомандующего Вооружен­ных сил Украины после откровенного вмешательства в его полномочия. Подтверждением этого явился президентский указ о при­зыве военнослужащих в 2008 г. Не говоря уже о соответствующих «низзя», прозвучавших и из его уст, и из уст главы его секретариата В.Балоги;

• на возможность сгладить углы за счет какого-либо промежу­точного варианта (отказа от призыва аж 600 человек в Погранич­ную службу, которая и так заканчивает переход на контрактный принцип комплектования, или сокращение призыва во внутренние войска — около 11 тыс. — за счет передачи отдельных объектов под вневедомственную охрану)? Но уж слишком четко заявлены объект «партийного эксперимента», его конечные результаты и сроки, после чего не просто уйти от ответов на возникшие вопросы.

Вот-вот, сроки. Скорее всего, именно в них, а не в других параметрах инициативы следует искать ответ. 2009-й — год президентских выборов. И на успех в них лидер БЮТ может рассчитывать только самостоятельно, а не в коалиции с «НУ—НС» — предубеждение (и ревность) отдельных представителей этого блока к предводителю политических союзников хорошо известно, а в результате повышения предвыборной активности ЮВ только усиливается.

При таких обстоятельствах можно предположить, что негативное отношение к «антипризывной» инициативе со стороны президента и «НУ—НС», похоже, является для БЮТ не неожиданностью, а запрограммированной реакцией в расчете на предсказуемый сценарий:

• президент небезосновательно «обижается» на вмешательст­во в его епархию;

• «НУ—НС», естественно, его поддерживает, ведущие специалисты в сфере безопасности также, добиваясь через РНБО (или через «самостоятельный» указ президента, каковой и появился 24 октября) остановки инициативы. Главная задача БЮТ на этом этапе — не допустить аргументированных широких дебатов (или постараться свести их в плоскость неаргументированных эмоциональных перепалок) с целью не скомпрометировать себя в глазах соотечественников;

• в таких условиях БЮТ — под давлением союзников по коалиции и «в интересах сохранения ее единства» — «вынужденно» соглашается забыть о своей инициативе, успешно сползает с темы (заодно освобождая оборонный бюджет от обещанных 5 млрд. грн.) и выступает в глазах избирателей в роли спасителя коалиции;

• провал «антипризывной» инициативы (и, скорее всего, не ее одной) дает ЮВ как будущему претенденту на президентст­во повод для апелляции к избирателям: мол, данные вам обещания не выполнены по причине противодействия со стороны не только оппозиции, но и союзников.

Расчет довольно простой. Вот только государственные интересы и интересы граждан в этой схеме, как говорят в Одессе, «не особенно при чем».