Региональная безопасность и диктат предельного срока

В Великобритании и некоторых других странах Западной Европы люди до сих пор помнят карикатуры времен Первой мировой войны, где политики принимают судьбоносные для всей цивилизации решения, руководствуясь расписанием железных дорог. Глядя на эту карикатуру, мы смеемся над своими предшественниками и думаем, что уж мы-то лучше них знаем, как и что делать. Но в действительности это не так. В дипломатии, как и на войне, политики зачастую вынуждены принимать решения на основе каких-то графиков, расписаний, событий или сроков, даже если эти решения еще не вполне созрели, а сами политики к ним не готовы.

Например, стратегическое значение для будущего всей Центральной и Восточной Европы будут иметь два события, и произойдут они уже в течение ближайших месяцев. Во-первых, это 10 декабря 2007 года, когда истекает срок проведения переговоров по статусу Косово и Контактная группа из представителей шести государств представит генеральному секретарю ООН свой доклад по результатам работы международной тройки в составе России, США и Евросоюза для выработки компромиссного решения по этому вопросу. Второе ключевое событие ожидается в марте следующего года, когда, согласно конституции, в Российской Федерации будет избран преемник нынешнего хозяина Кремля Владимира Путина.

Вскоре после того как мы начнем ощущать последствия этих двух событий, в Бухаресте состоится очередная встреча глав государств–членов НАТО. Этот саммит не приурочен к какой-то конкретной дате или событию. Тем не менее и союзники, и недоброжелатели альянса считают, что бухарестская встреча может стать началом отсчета нового этапа в его истории. Ведь он соберется в то время, когда мир начинает совсем по-другому смотреть на Россию и на ее попытки предпринять какие-то адекватные меры противодействия расширению НАТО. А когда дело дойдет до принятия плана мероприятий по вступлению в альянс Грузии и Украины, НАТО придется взять таймаут и хорошо подумать о том, что же там происходит. Смогут ли НАТО и эти две претендующие на вступление в альянс страны сделать все возможное, чтобы этот тайм-аут не стал началом движения в обратном направлении? То есть другими словами, смогут ли они действовать достаточно взвешенно и согласованно? Мы думаем, что да, но для этого им придется сконцентрировать все свои усилия на этом ключевом направлении, не отвлекаясь на другие пусть даже и очень важные вопросы.

Россия: поиск новых перспектив

В отношении России Запад уже пришел к вполне определенным, хотя и не слишком приятным для себя выводам. Россия обозлена на весь мир и действует весьма напористо и самоуверенно. Это государство настроено отстаивать свои национальные интересы жестко и решительно. Как сказал президент Путин, «Россия заслужила свое право быть эгоистичной». Бо­лее того, теперь для этого у нее име­ются все средства, и это не только энергоресурсы, от которых теперь уже зависит вся Европа, но и два дру­гих инструмента. Во-первых, это спецслужбы. Их присутствие становится все более заметным. А во-вторых, медленное, но методичное переформатирование собственного военного потенциала для возможности организовать молниеносную наступательную операцию, особенно в Каспийско-Черноморском регионе. При решении любого спорного вопроса — будь то статус Косово, поддержка санкций против Ирана, размещение в Цент­ральной Европе американских систем противоракетной обороны, соблюдение соглашений об ограничении вооружений или разрешение замороженных конфликтов — Кремль больше не будет особо вникать в подробности каждого конкретного вопроса и за каждую свою уступку будет требовать соответст­вующих уступок со стороны Запа­да. Так как Россия уверена, что Запад неоднократно ее обманывал и проводил политику, направленную на ее ослабление, то и уступки, которых она добивается, носят геополитический характер. Это касается прежде всего признания и дальнейшего укрепления ведущей роли России на постсоветском пространстве, а также равного права голоса (читай — права вето) при решении вопросов общеевропейской безопасности. Запад уже начал понимать, что период партнерства после окончания холодной войны закончился, а статус-кво, который установился поле распада СССР, скорее всего, изменится, и совсем не в лучшую для него сторону.

Возможно, совсем скоро у нас появится причина вспомнить старое изречение о том, что Россия никогда не бывает настолько слабой или сильной, какой кажется, и это становится все более очевидным по мере приближения президентских выборов в марте 2008 года. Самой большой проблемой советской политической системы всегда был вопрос преемственности власти, и именно это в конце концов привело к крушению системы, несмотря на всю ее кажущуюся монолитность и незыблемость. Одна­ко и сегодня мы наблюдаем такую же картину. Процесс передачи власти в сегодняш­ней России не только слабое звено ее политической системы как таковой. Он может вскрыть все те противоречия, которые в эпоху правления Путина не решались, а только загонялись вглубь. При Путине Кремль не только сконцентрировал в своих руках все властные полномочия. Он стал центром противостояния между отдельными лицами и кланами, контролирующими разные отрасли экономики, разведслужбы, следственные органы и вооруженные силы. Отго­лоски этого противо­стояния ощущаются не только в самой России, но и далеко за ее пределами. В нынешней России желание задейст­вовать так называемый внешний фактор особенно велико, что ярко продемонстрировал октябрьский саммит Орга­низации договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в Душанбе, где основными вопросами в повестке дня были предотвращение «цветных» революций и проведение совместных миротворческих операций «в любой горячей точке мира». И разве не об этом же свидетельствует и назначение исполнительным секретарем СНГ бывшего руководителя Служ­бы внешней разведки Сергея Лебеде­ва? Конечно, все это не может не тревожить россиян, обеспокоенных решением более глобальных российских проблем, а также сторонников сотрудничества со странами Запада и западных структур, стремящихся к сотрудничеству с Россией.

Вполне логично было бы предположить, что эти обстоятельства подтолкнут НАТО и Евросоюз к более тесному партнерству с другими странами данного региона, что, в свою очередь, будет способствовать улучшению ситуации в этих государствах. Но вопрос в том, станет ли эта задача приоритетной или же верх возьмут сиюминутные мелкие интересы?

Решение проблемы Косово и возможные последствия

Пять членов Контактной группы плюс Россия по решению проблемы статуса Косово не устают повторять, что предоставление Косово «контролируемой» независимости ни в коем случае не сможет служить прецедентом при решении подобных вопросов относительно других европейских государств. В подтверждение этого можно привести как минимум четыре аргумента.

— История. В отличие от Аб­хазии и Нагорного Карабаха, жители Косово, 90% которых составляют албанцы, являются объек­том, а не субъектом этнических чисток, и они вернулись на родину под защитой ООН и НАТО;

— Закон. Косово, в отличие от зон конфликта на Северном Кавказе, находится под протекторатом ООН. Процесс определения статуса Косово проходит в рамках резолюции Совета Безопасности ООН № 1244 и плана специального представителя генерального секретаря Марти Ахтисаари;

— Права. Согласно плану Ахти­саари, Косово остается многонациональным образованием с предоставлением максимальных прав сербскому меньшинству (7% населения), и объем этих прав, как утверждается в докладе Международ­ной группы по предотвращению кризисов, «будет значительно превышать общеевропейские стандарты»;

— Перспективы. Зоны конфликта в Закавказье лежат в руинах, в то время как экономика Косово активно развивается, а сам регион имеет все шансы войти в европейское сообщество;

С другой стороны, аргументы того же порядка могут привести и противники независимости Косо­во.

— История. После окончания конфликта в 1999 году свои дома, несмотря на «протекторат» НАТО, вынуждены были покинуть не менее ста тысяч сербского населения;

— Закон. План Ахтисаари находится в вопиющем противоречии с резолюцией ООН № 1244, согласно которой все государст­ва–члены ООН подтвердили свои обязательства относительно «сохранения независимости и территориальной целостности Федеративной Республики Югославии» и которая предусматривает для Косово всего лишь статус автономии с широкими правами и полноценным самоуправлением;

— Права. Где гарантия, что положения плана Ахтисаари относительно прав сербского меньшин­ства будут выполнены, учитывая неспособность ООН обеспечить выполнение положений резолюции 1244, против которых выступают албанцы, а также обеспечить защиту сербского населения во время обострения конфликта в 1999-м и массовых беспорядков в 2004 году, когда ранения получили около 900 человек?

— Перспективы. Где гарантия, что Косово останется независимым государством и не будет в конце концов поглощено Албанией?

Конечно, решение этого вопроса будет зависеть не от аргументов, а от тех, кто имеет соответст­вующие полномочия и сможет воплотить свои политические убеждения в реальную действительность. Если руководство Косово осуществит свою угрозу и 10 декабря в одностороннем порядке провозгласит независимость края, то ситуация реально может выйти из-под контроля. Во-первых, как это отразится на Контактной группе, а вернее, тех ее пяти участниках, которые выступают за «контролируемую независимость» под протекторатом ООН, но никак не за признание независимости, если она будет провозглашена в одностороннем порядке? Во-вторых, что будет с самим Косово и как на это отреагирует Сербия, учитывая, что некоторые военизированные формирования уже объявили о готовности немедленно начать военные действия в случае, если Приштина пойдет на одностороннее провозглашение независимости, и какова при этом будет роль НАТО? В-третьих, что будет с Сербией, где 77% населения готово выступить за отделение от Боснии и Герцеговины, если Косово объявит о своей независимости? Далее, что станется с Македонией, если будут нарушены условия Охридского рамочного договора и начнутся гонения на проживающих там албанцев? Какой при этом будет реакция Евросоюза, НАТО и Албании? А если надежды косоваров не оправдаются, то можно ли ожидать, что они воспримут это как должное и просто разойдутся по домам?

Эти вопросы все равно будут стоять на повестке дня, даже если ситуация и не выйдет за критические рамки. Потому что в случае очередной дестабилизации ситуации на Балканах у Запада появится еще один аргумент, чтобы и дальше оттягивать решение вопросов по интеграции Украины, Молдовы и Грузии.

Руководство России уже давало понять: в случае, если ее пожелания (а значит, и пожелания Сербии) будут снова проигнорированы, это неминуемо приведет к обострению напряженности и провозглашению независимости некоторых республик Северного Кавказа. Но будет ли такое развитие событий в интересах самой России, учитывая, как далеко зашла балканизация Северного Кавказа? Поэтому возьмем на себя смелость предположить, что Россия будет делать не то, чем она грозится, а то, что она умеет лучше всего, то есть дальше обострять и без того уже напряженную ситуацию. Или, как вариант, снова начнет требовать, чтобы на европейском континенте ничего не происходило без российского участия, при этом сама ни в чем не участвуя и не предлагая своего участия. Готовы ли мы к такому варианту развития событий, и является ли такой вариант единственно для нас приемлемым?

Как правильно понимать ситуацию в Грузии

Не исключено, что это была кем-то ловко подстроенная ловуш­ка, но президент Грузии попался в нее с уверенностью в своей способности справиться с любой ситуацией. Президента Саакашвили уже неоднократно предупреждали о недопустимости его стиля руководства. Сначала это были некоторые из его более опытных сторонников, затем неправительственные организации в самой Грузии и на Западе, потом те, кто со временем превратились из его друзей в политических противников и, наконец, 4 октября с критикой Саакашвили выступил даже сам генсек НАТО. Михаил Саакашви­ли, как и его такой же расчетливый, но более хладнокровный и настойчивый в достижении своих целей российский коллега Владимир Путин, не всегда способен критически оценить всю серьезность ситуации. Если исключить чисто психологические причины такого поведения, то остаются две причины политические. Во-первых, Запад привык ставить на победителей, и такого победителя он увидел именно в Саакашвили. И хотя предупреждение генсека НАТО было весьма недвусмысленным и жестким, оно все-таки сильно запоздало. Во-вторых, у Михаила Саакашвили были и есть законные причины для гордости. Не­смотря на блокаду со стороны России, грузинская экономика продолжает активно развиваться. В стране проведена реформа институтов государственной власти, и хотя эта реформа имела очень избирательный характер, ее результаты видны уже сегодня. Если раньше в стране было одно сплошное казнокрадство, то сегодня можно говорить о реальном росте доходной части бюджета. Ведется и борьба с коррупцией, и прогресс уже виден невооруженным глазом. Естественно, что при проведении таких крупномасштабных реформ всегда найдутся недовольные, и Грузия здесь не исключение. Но глас недовольных должен быть услышан, а их вопросы не должны оставаться без ответа. А это то, что в Грузии мы как раз и не увидели.

Присутствие России ощущалось весьма явственно, но только не в данном случае. Вопрос (который президент Саакашвили поставил с присущей ему склонностью к преувеличению) состоит в том, а не стоял за этим кризисом еще кто-то, о ком мы пока не знаем? И, кажется, у этого игрока были весомые причины спровоцировать этот кризис. Ведь Грузия уже давно не загнивающая деспотия, а один из самых вероятных кандидатов на присоединение к Плану мероприятий по вступлению в НАТО. Но есть ли в данном случае у России какие-то рычаги, чтобы этому помешать? В Грузии, в отличие от Украины, политическая культура приобрела ярко выраженную антироссийскую направленность, а планы по вступлению в НАТО поддерживают 80% населения страны. В стране, где связи с российскими интересами, не говоря уже об интересах российской разведки, мягко говоря, не приветствуются, у России остается очень небольшое поле для маневра. Однако присутствия российского интереса, особенно в сфере бизнеса, все-таки избежать невозможно, особенно в стране с такой непрозрачной экономикой. Версия о том, что в данном случае Кремль использовал в качестве инструмента своего влияния олигарха Бадри Патаркацишвили, являющегося, как известно, соратником злейшего врага Саакашвили Бориса Березовского, выглядит, мягко говоря, неправдоподобной. При этом связи Патаркацишвили с ведущими деловыми кругами в России отрицать невозможно. А на постсоветском пространстве бизнес и разведка неотделимы друг от друга как сиамские близнецы. Поэтому, учитывая, что произошло в Грузии, поставим вопрос более прямолинейно: обладает ли Россия какой-то информацией, которая позволила спровоцировать грузинские беспорядки? Скорее всего, дело обстоит именно так, и Россия, кажется, не пожалела усилий, чтобы ее раздобыть. И именно эта информация сыграла свою роль в данной пьесе. Однако счастливая развязка будет зависеть не от эффективности мер обороны против России, а от эффективности управления страной.

Это, кажется, поняли и уполномоченные на переговоры с Саакашвили западные политики, которые в течение нескольких последних недель очень многое сделали для того, чтобы привести его в чувство. Понял это и сам президент Грузии и начал не только говорить, но и слушать. Да и сам Запад, в последние месяцы безоглядно поддерживавший Саакашви­ли, а в последние несколько недель жестко его критиковавший, стал более трезво смотреть на грузинские события. Но президент Саакашвили, учитывая его стиль руководства, вряд ли будет желанной фигурой в любом западном правительст­ве. С другой стороны, может ли оппозиция предложить кандидатуру такую же демократически настроенную, компетентную, но менее коррумпированную, чем Саакашвили? В Грузии, как и в Украине, вопрос состоит не в том, что такое западные стандарты, а в том, какие из этих стандартов приемлемы, а какие нет и как скоро они должны внедряться. В этих двух странах нет недостатка людей, но есть дефицит институтов государственной власти, уполномоченных выступать от имени этих людей и способных к эффективному управлению. Скандал, спровоцированный Окруашвили и его обвинениями против президента Грузии, не только обнажил недостатки Михаила Саакашвили, но и показал, насколько устремления этой страны расходятся с установившейся в ней политической культурой. И вопрос сегодня не в том, насколько понимание этого факта отдаляет перспективы Грузии по присоединению к плану мероприятий для вступления в Североатлантический альянс, а в том, будут ли Грузия и западные страны по-прежнему стремиться к этому. Мы надеемся, что да, о чем говорят и реалии сегодняшнего дня.

НАТО и Украина: что нас ожидает в будущем

Сегодня НАТО стоит перед необходимостью пересмотра своего отношения ко многим вопросам. Многие до сих пор считают эту структуру рудиментом холодной войны, однако нельзя не согласиться с тем, что с тех пор идеология альянса претерпела существенные изменения. Он стал больше смотреть и двигаться на восток в надежде, что Россия сможет привыкнуть к соседству с ним и в конце кон­цов начнет сотрудничать в решении общих проблем безопасности, а не сама будет представлять собой клубок таких проблем. Од­нако сегодня НАТО вынужден бороться с проявлениями так называемой реальной политики в странах-партнерах, а также с не в меру активными действиями государств, стремящихся к членству или недавно присоединившихся к альянсу. Но совершенно очевидно, что далеко не все его союзники оказались готовы к такой ситуации.

Как же в таком случае будет действовать сам альянс? Представ­ляется весьма маловероятным, что он решит закрыть уже широко открытые двери и признает за Россией право принимать решения за других. Если же НАТО ввяжется в большой торг, ставкой в котором будут интересы малых государств, это будет означать падение его влияния и авторитета и неминуемо приведет к глубокому расколу внутри самой организации. Кроме того, это породит сомнения в легитимности Северо­атлантического проекта и приведет к потере уверенности и дестабилизации обстановки во всем Черноморско-Каспийском регионе. Зато у России начнется «головокружение от успехов», а торг с Западом она будет воспринимать как подтверждение правильности своего подхода к решению вопросов безопасности. На самом деле такой подход является устаревшим, направлен против интересов соседних стран и не способствует росту тех тенденций в самой России, которые Запад хотел бы поддерживать и развивать. Может быть, отдельные союзники НАТО и не согласятся с некоторыми из этих позиций, но им придется предоставить веские убедительные аргументы с тем, чтобы прийти к какой-то новой согласованной точке зрения.

Но вполне возможно, что НАТО предпочтет сделать паузу. В принципе это было бы разумно, так как альянсу нужна передышка, чтобы сделать то, что не было как следует сделано раньше, а именно пересмотреть свое окружение, подумать о некоторых причинно-следственных связях и о том, те ли инструменты он использует при решении своих задач. Этот процесс должен проходить под девизом «Времен­но отступить, чтобы потом пойти в атаку с новыми силами». Но такая пауза может быть воспринята как признак изменения курса, а не его дальнейшего укрепления. В мире, где действие всегда говорит об определенных намерениях, а особенно в регионе с чрезмерно уверенными в себе, но не слишком думающих о возможных последствиях игроками, нереально продемонстрировать свою силу, просто взяв тайм-аут, и по этому поводу у НАТО не должно быть никаких иллюзий.

Что касается Украины и Грузии, то они не должны рассчитывать на то, что НАТО сможет ответить на все их вопросы. Им нужно вести максимально откровенный диалог, а если потребуется, то и прибегнуть к определенному давлению. Но давление можно оказывать по-разному — соответственно разным будет и результат.

Поэтому, если Украина дейст­вительно хочет добиться для себя какого-то положительно результата, то на декабрьское заседание Комиссии Украина—НАТО она должна прийти с целевым планом евроатлантической интеграции на 2008 год, полностью сформированным правительст­вом, согласованной точкой зрения относительно политики в области обороны и безопасности и с портфелем аргументов о необходимости присоединения к Плану мероприятий по обретению членства в альянсе. А президенту и премьер-министру нужно будет суметь доказать, что интересы страны для них важнее результатов президентских выборов 2009 года. Это автоматически подразумевает выработку общей позиции по вопросам политики обороны и безопасности, а именно оборонной реформы и миротворческой деятельности, реформы силовых структур и ее финансирования, энергетической политики, политики в области средств массовой информации и по вопросу вступления страны в НАТО. Организация Североатлантического договора никогда не предложит план мероприятий по вступлению стране, которая сама того не желает. Но независимо от того, будет тайм-аут или нет, НАТО никогда не отвернется от страны, которая разделяет его принципы, четко придерживается своих обязательств и уверена в своих силах.

(Мнения, высказанные в этой статье, являются исключительно точкой зрения автора и могут не совпадать с точкой зрения министерства обороны или правительства Великобритании.)