Политэкономия для утопающих

Одна из самых прибыльных и востребованных профессий в кризисное время — гадалка. Было неоднократно проверено временем, начиная со Средневековья и заканчивая концом XX века.

Отдельные специализации профессии — вещунья, ясновидящая, хиромантка и прорицательница. Иногда используют собирательный термин «ведьма». Причем профессия эта не обязательно женская — во времена равноправия она может использоваться мужчинами.

Но, собираясь заняться этой денежной сферой деятельности, будьте готовы регулярно отвечать на вопрос клиентов, ранее мучивший подводников или утопленников: «Где дно?». И понятно, о каком дне идет речь.

О духах

Повертите тарелочку. Помните, в начале XX века в распадающейся Российской империи по вечерам любили вызывать духов? Как правило, звали одного из покойных императоров. Иног­да он даже давал знаки. Если верить старым советским фильмам — неблагоприятные.

Вызывайте духов. Для начала вызовите дух старика Маркса. Он должен быть весьма доволен происходящим, поскольку оно во многом является подтверждением его тезисов из бестселлера «Капитал».

Экономически подкованный хиромант вызовет старика Кейн­са. Готовьтесь выслушать лекцию с часто повторяемой фразой «Я же вам говорил!».

Вызовите последнего российского царя Николая II и спросите, как быстро развалится, казалось бы, мощная империя при без­дарном руководстве и внешних угрозах. И что получится, когда придворные заняты внутренними разборками, а не повседневной работой.

О том же пообщайтесь с первым украинским президентом Михаилом Грушевским.

Спросите для полноты карти­ны Феликса Дзержинского, какими методами устанавливалась власть народа на обломках некогда успешного государства.. Если не боитесь, конечно, его вызывать…

Поспрашивайте батьку Махно, что делает простой крестьянин, лишаясь средств к существованию и имея винтовку. От батьки особенно было бы интересно послушать о методах перераспределения общественного богатст­ва с поправкой на свободную продажу пневматических пистолетов, а не трехлинеек.

Обратитесь, если любите читать, к Максиму Горькому. А лучше просто перечитайте пьесу «На дне». Вообще-то она не о том, но пьеса хорошая, житейская.

Вы спросите, а зачем нам эти исторические персонажи и какое отношение они имеют к дну кризиса?

Отвечу — все это на будущее. Мыслители нужны для понимания того, каким образом из кризиса можно выбраться и, самое главное, что будет после него. А пламенные революционеры и их жертвы — для понимания того, что именно происходит в момент встречи с дном.

Не верите гадалкам? Вспомните начало 90-х, если были в сознательном возрасте, или спросите у старших. Вспомните, в частности, трижды за день меняв­шийся курс купонокарбованца, импортный кофе на базаре из-под полы, обмен десяти батарей на три килограмма мяса, зарплаты по 50 долларов и квартиры по 20 тысяч. Вы спросите: мы верну­лись назад? Нет, мы движемся по спирали, и как раз проходим ту же точку, если смотреть сверху, но на новом уровне. Без красных пиджаков и наивного интереса «что же такое капитализм?».

Об экономике

Где дно, не знает никто. К этому выводу можно прийти, проанализировав заявления политиков, политологов, экономистов и практиков. Это, в общем, не говорит об их профнепригодности. Это говорит, прежде всего, о недостатках образования.

Которое учило людей знаниям, а не умению учиться как минимум на своих ошибках, а также находить выходы из нестандартных ситуаций. Ситуация нестандартней некуда.

В принципе единственным на сегодня освоенным средством борьбы с кризисом в мире является ковровое денежное бомбометание, размеры которого в США достигли 800 млрд. долл., в России — 80 млрд. долл., и нет ему пока ни конца ни края.

Принципы этой бомбардиров­ки периодически подвергаются сомнениям, да и сами его исполнители типа Поулсона меняют иногда ориентиры.

Собственно этим занимается и Нацбанк Украины, но это тот самый случай, когда понятие «рис­ковые рынки» имеет значение. Последние доллары страны стремятся из рисковой зоны переместиться в относительно надежную.

Много уже задано вопросов о том, как бы добиться того, чтобы рефинансирование, выделяемое банком, доходило до реально­го сектора. Условия там какие-никакие банкам зафиксировать, контролировать процесс. Спорить об этом будут долго, а пока деньги по-прежнему идут, мягко говоря, непрозрачно, но непрерывно и целенаправленно… на Запад. Злые языки утверждают, что какие-то несчастные 3,5% от объема рефинансирования возвращаются потом…. Нет, не в Нацбанк, но, как говорится, «тепло».

А пока руководство страны удивляется: «Как же так?». День­ги банкам дали, они быстренько на биржу, купили доллары типа для клиентов под критично-импортные контракты наподобие при­обретения газа аргона для воз­душных шариков (например). И доллары благополучно уехали из страны (а гривни, потраченные на межбанке, вернулись в НБУ) или переползли в другой банк. «Эгоисты», — обижаются на банкиров так, как хилый папаша обижается на взрослого сына-лоботряса, боясь сказать лишнего, чтобы не получить по голове.

Интересно также проследить путь наличного доллара в условиях его отсутствия. Он приходит из-под подушки человека (берем идеальный вариант) в банк, а потом у него всего два пути.

Первый — уйти в безналичном виде опять-таки за газ для шариков в страну-производитель. Газ для шариков взят в качестве примера потому, что бесследно рассеивается. А также, чтобы было понятно, где деньги для закупки газа природного.

Или перейти из банковской кассы к менялам, которые продадут его тем, кто собирается ехать за границу, или погасить валютный кредит, или положить в подушку. Хорошее появилось выражение — хранить в стеклянной подушке. Гибриде подушки и банки.

Таким образом, доллар отправляется за границу страны или возвращается в банк, или выводится из обращения. Одним словом, в большинстве случаев он не поступает, как декларировалось, в реальную экономику.

Так рефинансировать банки можно долго, и эта эмиссия (назовем вещи своими именами) является только ускорителем вывода валюты из страны.

Теперь о курсе. Рост рефинансирования (кредитования, помощи — как хотите, так и назовите) по законам логики не даст возможности узнать реальный курс доллара, к чему теперь якобы стремится НБУ. Раньше он стремился падение удержать. К чему он будет стремиться на следующей неделе, не известно никому.

Поскольку поступления от экспорта, как мы знаем, падают, этот процесс не позволит зафиксировать некое реальное значение, а потом его удержать, как логично предлагал Сергей Тигипко. Гривня продолжит свободное падение, импортеры, в том числе критичные, будут в постоянном шоке. Ну а дальше все остальные прелести, которые сопровождают длительное резкое падение национальной единицы.

Поскольку предсказания апокалипсиса уже надоели, в отношении финансового рынка требуются конструктивные предложения. Прежде всего надо понять, что простых и безболезненных выходов из ситуации нет. Также желательно добиться того, чтобы народ в большинстве своем не страдал сильно, а только испытал неудобства. Это цели. А теперь о путях их достижения и обязательных условиях.

Сейчас очень хорошее время для дедолларизации экономики. Тем более что этот процесс уже происходит де-факто. Государство в сложившихся условиях обязано этот процесс максимально ускорить, потому что медленное сползание с иглы приносит действительно серьезные мучения.

Первое. Необходимо ужесточение валютного контроля и, прежде всего, контроля за использованием валюты банками и их клиентами. Необходимо четко определить перечень товаров, действительно критичных для экономики, и валюту выделять только им. Для этого в банках должны появиться комиссары с получением права контроля за валютными операциями банков. Можно возложить эту функцию на Госфинмониторинг, можно на добровольные народные дружины — не важно, главное — в распоряжении комиссаров должна быть красная кнопка, которая остановила бы «эгоистичный» перевод.

Второе, и самое спорное. Необходимо де-факто закрыть межбанковский валютный рынок и сосре­доточить валюту в Нацбанке. Я уже слышу возмущенные крики участников рынка, не желающих зависеть от товарища из Нацбанка и прикидывающих размер взяток. Конечно, один дядя не должен распределять валюту, это должен делать валютный совет. Так и его можно коррумпировать, скажут многие. В принципе коррумпировать можно все — мы говорим о механизме, а об обязательном условии работы этого механизма — ниже.

Третье. Ввести 100-процентную продажу валюты экспортерами. На упреки «Да тогда никто валюту в стране возвращать не будет» есть простой ответ: «И сейчас кто хочет, тот не возвращает». Возвра­щается валюта только для оплаты текущей деятельности, а она, извините, происходит в гривнях.

Четвертое. Репрессировать валютных менял. Если надо, ввести уголовную ответственность за незаконные валютные операции и применять эту статью упорно и настойчиво.

Эти противные либералам меры в нынешних условиях необходимы, поскольку максимально ускорят процесс дедолларизации. Да, это ограничит доступ к доллару населения, но этот доступ, поверьте, и так скоро будет прекращен в связи с отсутствием этого самого доллара.

Да, это очень неприятно для тех, кто собирается ехать за рубеж. Но, с другой стороны, для командировочных валюту можно будет найти и предусмотреть особый механизм ее приобретения. А что касается отдыха… На какое-то время придется опять ехать отдыхать в Крым.

Валютные кредиты, с другой стороны, можно будет пересчитать в гривню. Очень бы хотелось при этом избежать конвертации в гривню валютных депозитов и ограничиться хотя бы выплатой в гривнях процентов по ним. Почему избежать? Потому что государство должно все-таки беречь население, оно и так пострадает.

Да, таким образом сократится завоз в страну потребительского импорта, и то, к чему мы привыкли — бытовая техника, автомобили, одежда и тому подобное, станет малодоступным. Да, но это плата, которую должно заплатить население. Придется покупать украинское. И это уже будет не призыв, а требование. Если эти меры не принять срочно, из страны уедет вся имеющаяся валюта, и говорить будет не о чем.

Есть масса вещей, которые, с нашей точки зрения, делать надо, но не углубляясь в налоговые послабления. Упомянем лишь о простых людях.

Зажав народ в одном месте, в другом надо отпустить — прекратить репрессии против торговли, в том числе и уличной. Надо понять, что в новых условиях именно уличная торговля станет единственным средством существования многих украинских граждан.

Надо перестать гонять несчастных бабушек, тор­гующих сигаретами, запихивать торговцев в малые архитектурные формы. Пусть торгуют, пусть будет максимальным предложение товаров.

Кстати, о бабушках. Пора бы уже кому-нибудь подумать о такой немаловажной мере, как организация бесплатного питания для пенсионеров. Потому что даже если все пойдет по пути печатания денежных знаков, их пенсия не догонит убежавших цен. А если не пойдет, они не всегда будут получать свою пенсию.

Заняться этим может и центральная власть, организовав через Пенсионный фонд раздачу талонов на питание и обязав кафе и рестораны бесплатно кормить малоимущих. Это может сделать местная власть, обязав к этому местный бизнес. Времена такие.

В конце концов многие любили поговорить о социальной ответственности бизнеса — вот и будьте ответственны.

А теперь самое главное — об обязательном условии реализации предложенных мер. Оно называется — наличие в стране власти в целом и правоохранительных органов в частности.

Ладно, это звучит утопично. Хорошо, хотя бы намек со стороны власти, что она есть. А вот органы должны заняться своим непосредственным делом. Потому что, конечно, комиссара в банке можно купить, валютный совет можно купить, милиционера барыга сможет купить, баксами можно будет торговать на каждом углу и всех можно купить…

Можно. Но надо отдать себе отчет в том, что если всех купить сегодня, завтра покупать будет некому, некого и не за что.

О политике

Само собой, катаклизмы в экономике меняют политический ландшафт. Но не по принципу: «А теперь— молодежь». Молодость — понятие относительное.

Последние несколько лет политологи и часть населения страдали по поводу того, что нет у нас идеологических партий, понимаешь, что у нас политики отличаются только полом и возрастом, что у нас политические силы меряются харизмами лидеров, которые ведут за собой в парламент секретарш, водителей и бандитов.

Действительно, было нехорошо. Как-то очень быстро перетекал народ из группы поддержки Вити в группу поддержки Юли, а партии у нас давно стали фан-клубами.

Хорошая новость заключается в том, что эта проблема может решиться в недалеком будущем.

Это когда в стране было все «более-менее», ког­да раздувался кредитный пузырь, когда плати­ли деньги из воздуха, когда благосостояние народа росло — тогда политика была шоу-бизнесом.

Тогда вечером народ мог отдохнуть после трудового дня, отсмотрев одну из многочисленных «Свобод», болея за своего, понимая при этом, что это шоу никоим образом на его жизнь не повлияет. Жизнь и так устаканивалась.

Потому что говорили они о вещах, в общем мало на кого влияющих, и представляли интерес исключительно как типажи.

А сами типажи сражались харизмами, с замиранием ждали рейтингов и напряженно всматривались в графики поддержки, потому как продолжали жить в предвыборном режиме. Харизмами они сражались, поскольку их взгляды действительно мало кого волновали (они ж лицедеи), а волновала исключительно степень очарования.

Но когда с окружающей жизнью происходят откровенные нелады, вечер перестает быть томным, а становится напряженным и нервным. И народ интересуют не впечатления, а ответы на вопросы, которые ставит жизнь. Очень простые и житейские вопросы: работа, зарплата, пенсия, цены, доллар (пока еще), товары. Конкретный вопрос: «Где это все?»

И это тот случай, когда уже не скажешь о планах грандиозных преобразований. Требуется простой и понятный ответ на вопрос, что делать будем? И не в следующем году, а завтра с утра.

А поскольку четыре политические силы из пяти парламентских исповедуют идеологию «социально ориентированной рыночной экономики», то отвечать на этот вопрос должны будут прежде всего они. Потому что это именно они в разное время руководили этой страной и довели, в сознании многих, страну до состояния, когда она стала наиболее уязвимой перед мировым кризисом.

Только одна политическая сила (в сознании народа, подчеркиваю) за это ответственности не несет. Это Компартия Украины, прошу любить и жаловать.

Вообще-то тема «левого поворота» разбираться будет еще долго, потому что неполадки в капитализме естественно повышают популярность левых идей. Но в наших условиях Петр Николаевич Симоненко как единственный политик, 15 лет пуб­лично отстаивавший ущербность капитализма, безусловно становится самым перспективным. Имея в виду то, что Наталья Михайловна Витрен­ко, видимо, сошла с дистанции.

И последние опросы, свидетельствующие о двукратном росте популярности КПУ в Донбассе еще в октябре, это подтверждают. И Партия регионов в этих условиях оказывается неожиданно прижатой к стенке.

Все мы знаем, что главным ее оргресурсом всегда были директора заводов, почти все как один члены Партии регионов. А теперь скажите, как в условиях перехода на двухдневную рабочую неделю (в лучшем случае) директор убедит рабочих голосовать за тех, кто давно находится в парламенте и, среди прочих, отвечает за происходящее в стране? Что он им сделает? Премии лишит?

А как убедить голосовать уже в четвертый раз за тех же самых политиков жителей города, в котором остановился единственный градообразующий комбинат? Тут уже не поможет и «корректировка» результатов в зависимости от состава избирательных комиссий. Столько не откорректируешь.

Все это касается не только Партии регионов (просто она пострадает больше других), но и всех партий, основой которых является капитал. И «Нашей Украины», и Блока Юлии Тимошенко, хотя БЮТ, видимо, сохранит часть сторонников, которые по-прежнему очарованы лидером. Да и сама Юлия Владимировна органично смотрится именно в образе защитницы простых людей от злых олигархов. И талант ее способен перевести огонь с системы, к которой она тоже имеет непосредственное отношение, на тех, кто «украл народные деньги».

Если выборы, не дай бог для этих партий, все же состоятся, а спонсоры не смогут набить предвыборные фонды действительно большими деньгами, а органы власти будут больше озабочены тем, как не попасть под народный трактор… Вот тогда-то и выйдут на первый план идеологические партии.

Правда, не праволиберальные, такая вот незадача. Потому что их базис, средний класс, немного поднявшийся за последние годы, вновь будет вынужден вернуться в исходное состояние. В этом состоянии как-то с трудом воспринимаются идеалы либерализма.

Приходит время простых ответов на простые вопросы. Самые простые ответы у коммунистов — на востоке, у Олега Тягнибока — на западе (тот же социализм, но с национальным уклоном).

Еще имеет неплохие шансы Леонид Черновец­кий: во-первых, он тоже как бы ни при чем, а во-вторых, народ в кризисные моменты истории тянется к людям с… как бы это сказать… необычной манерой поведения.

Так что выборы, чем позднее они будут проведены, тем выпуклее зафиксируют начало смены элит. Долгожданное появление новых лидеров.

Вы хотели других лидеров? Извините, вам не повезло. Приходите через несколько лет.