НОВЫЕ ДЕМОКРАТЫ В ФОРМАТЕ НОВЫХ ДЕМОКРАТИЙ

Из 126 украинских партий, готовящихся к избирательной кампании 2002 года, абсолютное большинство являются или считают себя демократическими. Немудрено, что даже профессиональные политологи (не говоря уж об избирателях) затрудняются осуществить их политическую идентификацию по формальным признакам (идеологическим или программным). Поэтому представляется полезным посмотреть на отечественные политические реалии в более широком формате: каким образом они вписываются или хотя бы отдаленно корреспондируют с теми трансформациями в мировом демократическом движении, которые символизируются понятием «новые демократы».

Понятие «новые демократы» вошло в политический лексикон после победы Демократической партии США в 1992 году.

Когда Билл Клинтон и его команда искали идеологическую платформу для долгожданной победы на выборах, они понимали, что традиционная для американских демократов либеральная философия tax-and-spend нуждается в обновлении. После тщательного изучения ожиданий американского электората, ориентированных на политический указатель «vital sentre», была сформулирована программа, основанная на следующих положениях: фискальная дисциплина, ограничение огромных государственных расходов; усиление регулятивной функции правительства в экономике; поддержка свободной торговли.

Приверженность принципам свободной торговли противоречила и в некоторой мере подрывала приоритет социальных программ. И хотя базовый слоган демократов (saving Social Security first) сохранял свою значимость (особенно при определении стратегии дебатов с республиканцами), он фигурировал не более как символ прошедшей эпохи (welfare state).

В 1992 году бренд новых демократов использовался Биллом Клинтоном с некоторым вызовом как напоминание старой партийной гвардии, что их традиционные либеральные воззрения не должны становится помехой таким перспективным рыночным проектам, как North-American Free Trade Agreement, новый торговый статус Китая и т.п.

В отличие от западных (да и отечественных) либералов, которые опасаются, прежде всего, вмешательства авторитарного государства в экономические процессы, новые демократы сделали упор не на традиционное дерегулирование экономики, а на повышение эффективности системы государственных институтов.

По существу, речь идет о модификации традиционной неолиберальной модели рыночной экономики (оказавшейся неэффективной в борьбе с бедностью) на началах так называемого «третьего варианта», или третьего пути, предусматривающего оптимальные сочетания методов рыночной экономики и компетентного государственного регулирования.

На Европейском континенте нишу новых демократов заполнили (позиционировали) прежде всего новые лейбористы Тони Блэра, которые всегда подчеркивали свою близость той модели либеральной демократии, которую олицетворяли США эпохи Б.Клинтона. И хотя, как отметил генеральный директор Конфедерации британской индустрии, «Т.Блэр руководит наиболее регулятивно ориентированной администрацией (правительством) последнего времени», предпринятая новыми лейбористами динамичная программа модернизации общества (приватизация, низкий уровень инфляции, независимый центральный банк, The Working Families Tax Gredit, реформирование благотворительной системы (welfare reform) и др.) выразительно засвидетельствовала об отходе лейбористского движения от традиционных левосоциалистических догматов регулируемой экономики. Более того, выигрыш новыми лейбористами выборов 2000 года и особенно сенсационная победа польской левицы («Союз левых демократов — Союз труда») в сентябре 2001 года отчетливо обозначили эволюцию левоцентристских тенденций в европейской политике за счет присвоения левыми либеральных идеологем или ценностей, традиционно исповедуемых правыми партиями, вследствие чего последние вытесняются в сферу политического маргинеса.

Вместе с тем это знаковые события. Они свидетельствуют о том, что в европейском общественном сознании завершилась эпоха классических представлений, основанных на противопоставлении левых и правых как абсолютных полюсов политического спектра.

С появлением новых демократов цивилизованный мир выходит на новый уровень политической культуры, в котором традиционные идеологические фетиши теряют свою абсолютную значимость. В то же время подлинно политическое звучание в этом мире обретают религиозно-конфессиональные символы, индексы фондовых бирж и логотипы транснациональных корпораций. И дело здесь не в политической беспринципности или отсутствии идеологии: идеология новых демократов — это идеология открытого общества, в котором никто не обладает монополией на истину.

Она предполагает терпимость к инакомыслию и осознание конфликта интересов как неотъемлемого атрибута демократии, что обусловлено несовершенством наших знаний об окружающем мире (в силу их неполноты, незавершенности, исторической обусловленности). Это особенно характерно для социального познания, поскольку, как справедливо подчеркивает Дж.Сорос, мы сами являемся не сторонними наблюдателями, а прямыми или опосредованными участниками событий, которые мы пытаемся осмыслить.

Агрессивная нетерпимость, поиск врагов, бессмысленная демонизация коммунистов, олигархов или исламских фундаменталистов в условиях современного культурного многообразия оказываются контпродуктивными, ибо порождают иллюзии простого решения сложных вопросов посредством победы одних над другими. Тем более в условиях переходного общества, когда значительные социальные слои населения могут не осознать своих подлинных интересов. Ведь их истоки таятся не столько в европейской рациональности, сколько в глубинах коллективного подсознания, определяющего различные системы базовых ценностей. Поэтому умение договариваться, находить компромиссы на основе баланса интересов всех субъектов политического процесса составляет важнейшую предпосылку существования открытого общества, квинтэссенцию демократии.

С таких позиций вопрос о том, кто такие новые демократы, в современном украинском политикуме можно сформулировать так: «Есть ли у нас сегодня политические лидеры, выражающие интересы среднего класса — с одной стороны, способные отбросить ритуальные идеологические заклинания и объединить (консолидировать) общество вокруг ясных, практически реализуемых, целей — с другой стороны»? А если есть, то востребованы ли они нашим переходным обществом?

В той или иной мере на нишу новых демократов в Украине претендуют сразу несколько политических партий или блоков, в частности «Наша Украина», «За единую Украину» (бывшая «Тундра»), СДПУ(о), СПУ, ПЗУ, партия «Единство» и ряд других. Если оставить за скобками подчас мистифицирующие названия, преобладающими среди них являются партии правоцентристской и либеральной ориентации, позаимствовавшие у левых лозунги социальной защиты. Они сегодня делают погоду в начавшихся предвыборных гонках, настойчиво декларируя свою приверженность демократическим ценностям, принципам рыночной экономики, европейскому выбору, и, конечно же, все клянутся в своей неугасимой любви к Украине. И всё было бы хорошо, но настораживает то, что при таком поразительном единомыслии наши демократы-центристы так увлечены взаимной борьбой на уничтожение, что у них просто недостает сил и возможностей для созидательной деятельности.

По существу, в украинском «центристском» политикуме как в капле воды отражаются этнокультурная поляризация, политические предрассудки и большевистская нетерпимость, характерные для нашего больного общества в целом. И если партийные функционеры из СДПУ(о) с трудом выносят национал-демократов из «Нашей Украины» лишь в рамках политкорректности, а руховцы из «Нашей Украины» с подозрением относятся к олигархам из СДПУ(о) и «Трудовой Украины», то все вместе они дружно открещиваются от всякой возможности сотрудничества с левыми (коммунисты, социалисты — прогрессивные и не очень), хотя последние представлены влиятельными фракциями в Верховной Раде и являются полноправными субъектами политического процесса. Между тем главная опасность для них всех вместе взятых (особенно «підстаркуватих») может исходить не от коммунистов и даже не от исламских фундаменталистов, а от известных (из телевизионных источников) «новых генератов», умело приспособивших в качестве политического ноу-хау бессмертную строку «Марсельезы»: отречемся от старого мира.

Вот такие центристы, дорогой читатель, собираются в ІІІ тысячелетии обустраивать нашу страну. И дело здесь не только и не столько в идеологической зашоренности, сколько в недостатке политической или общей культуры. Устарелый идейный багаж и социально-психологические стереотипы начала 90-х годов не позволяют нашим политическим лидерам распознавать подлинные вызовы современности, связанные с новыми формами поляризации общества, обусловленными внутренними коллизиями либерально-рыночной демократии, глубинными демографическими сдвигами и, наконец, отчетливо наметившимся столкновением цивилизаций.

Даже обозначая сегодня европейский выбор как приоритетный для Украины в условиях возрастающей доли мусульманского населения, изначально отторгающего многие базовые ценности европейской культуры, цивилизации, мы не только не приближаемся к решению проблемы общественного согласия, но можем с уверенностью прогнозировать возникновение новых коллизий, даже осмысление которых требует нового, более масштабного подхода.

Однако не будем драматизировать ситуацию. Ведь если у общества созревает потребность в новых подходах и новых политических лидерах, она неизбежно пробивает себе дорогу. Уже опыт формирования парламентского большинства в Верховной Раде свидетельствует, что во всех частях украинского политического спектра нарождается не только осознание необходимости широкой политической консолидации, но и нарабатывается практический опыт и умение ее достижения.

Свежие веяния в политической жизни Украины, созвучные философии (воззрениям) новых демократов на Западе, в наибольшей мере олицетворяют лидер «Нашей Украины» экс-премьер Виктор Ющенко и киевский городской голова Александр Омельченко. Оба выстраивают свою политическую судьбу на основе принципов либеральной демократии и христианских заповедей. Оба претендуют на роль выразителя интересов нарождающегося среднего класса («маленького украинца») и располагают доверием и симпатией населения. Но если деятельность первого хорошо известна в стране, то новый лидер партии «Единство» лишь недавно заявил о себе как политическая фигура общенационального масштаба. И сразу же выдвинулся в ряд наиболее влиятельных политиков страны.

И в этом нет ничего из ряда вон выходящего. Если не считать того, что его влияние объясняется не столько харизмой или близостью к Президенту (как склонны считать некоторые аналитики), но прежде всего результативной деятельностью по благоустройству столицы. В глазах общественного мнения он утвердился как человек успешный, умеющий достичь реальных результатов, а, по мнению Шарля де Голля, ничто так не объединяет людей, как влияние успеха. Именно успех в повседневных практических начинаниях и определяет сегодня реальное содержание той «формулы консолидации», которую мучительно пытаются изобрести наши ведущие политики — участники выборного марафона.

Потому энергично проведенная кампания по переустройству столицы, сопровождающаяся умелым привлечением отечественных и зарубежных инвестиций, предоставлением рабочих мест и заработка тысячам наших соотечественников, послужила более весомым посылом для электората, чем дежурные реформаторские заключения или даже тотальная футболизация страны.

К сожалению, в результативности практических начинаний киевского городского головы и кроется для него главная опасность. Ибо, как свидетельствует жизненный опыт, подлинных успехов у нас не прощают. (И не только у нас.) В отличие от большинства отечественных демократов, прилагающих огромные усилия для своей политической самоидентификации, сверхзадача, стоящая перед А. Омельченко, скорее социально-психологического плана: каким образом смягчить опасения киевских олигархов и региональных лидеров, обусловленные появлением на общенациональном политическом подиуме подлинно сильной личности. Ближайшее время покажет, удастся ли ему справиться с подобной задачей. Хотя предпосылки для этого есть: А.Омельченко избегает воинствующей политической риторики и, как никто другой, способен найти общий язык с правой и левой частью украинского политикума, а главное — с различными ветвями власти.

Отсюда проистекает его востребованность на одну из ключевых ролей в рамках складывающейся структуры демократических сил, способных сформировать конструктивное большинство в Верховной Раде Украины следующего созыва. Независимо от того, какие организационные формы она обретет, тон в ней будут задавать Александр Омельченко, Виктор Ющенко, глава администрации Президента Владимир Литвин, вице-премьер Леонид Козаченко, львовский городской голова Василий Куйбида и другие видные представители республиканской и региональной элит, представляющие в отечественном варианте новый стиль политического менеджемента, который в развитых странах обозначен пронятием «новых демократов». Возможно, дорогой читатель, в твоем представлении наши новые демократы лишь отдаленно напоминают своих западных прототипов. Однако вопрос не в том, насколько они соответствуют или не соответствуют западным стандартам. Вопрос в другом: сумеют ли они совладать с затянувшимися «негараздами» и новыми вызовами современности и оправдать надежды своих соотечественников на улучшение качества жизни, зримо отмеченной проклятьем переходной эпохи.