НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ

НА ПОРОГЕ ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

Одна из проблем, постоянно тревожащая в последнее время украинское сознание, - отсутствие стратегии национального развития. В стране сложилось своего рода мессианское ожидание такого документа. Пока же в обществе царит полнейшая разноголосица, что связано в первую очередь с незавершенностью процесса его самоидентификации. Кто мы: «славянофилы», «западники» или те и другие, но с некой спецификой?

Разумеется, 4 года - слишком малый срок для формирования национального самосознания, государственности, понимания целей и перспектив развития страны. С другой стороны, такая стратегия должна отражать если не консенсус, то широкое общенациональное согласие по таким ключевым вопросам, как государственный строй, экономическая система и характер взаимоотношений с внешним миром. В американской политологии такого рода деятельность определяется как «Большая Стратегия». И сердцевиной ее должна стать цель, содержащая высшие интересы нации, - национальная идея. У Соединенных Штатов, если воспользоваться привычной фразеологией, эта идея выглядит так: «Все - на борьбу за всемирную американскую демократию!» Судя по тому же американскому опыту, ее формирование - длительный процесс, в котором участвует значительная часть элиты, включая парламент как наиболее адекватный слепок общества. Вот почему мы пригласили обсудить эту актуальнейшую для Украины проблему ее первого Президента, а ныне народного депутата Леонида Кравчука, министра по делам национальностей и миграции, члена-корреспондента НАНУ Владимира Евтуха, заместителя председателя Комиссии ВС по правам человека, национальным меньшинствам и межнациональным отношениям Сергея Кияшко и председателя Конгресса украинских националистов Славу Стецько.

- В ХIХ веке национальная идея сопровождала процессы рождения наций и национальных государств, в ХХ - крушение сначала евроамериканского, а затем евроазиатского колониализма. В прошлом веке национальный романтизм совпал с логикой экономического развития. А сегодня?

Л.К. Прежде всего национальная идея имеет два измерения - общечеловеческое и специфическое для данного народа. В философии это соответствует взаимодействию общего и частного. Их тесная связь пронизывает все - и культуру, и экономику, и идеологию. Ибо, с одной стороны, возникает вопрос: для чего данная нация существует на Земле, каков ее вклад в человеческую историю и цивилизацию? С другой стороны, вопрос состоит в том, что же отличает данный народ от других, каковы его особые, специфические черты. Если мы не будем исходить из этого единства противоположностей, национальная идея дойдет неминуемо до абсурда и превратится в националистическую - скажем, типа фашистских наци.

- Что же все-таки лежит сегодня в основе очередного всплеска национальных чувств: экономический интерес, как считали классики марксизма, или нечто другое?

Л.К. Я бы сказал «маятниковый эффект». В организационном плане движение к единому советскому народу было слишком быстрым и опережало естественный исторический процесс, а, возможно, происходило и вопреки ему. После распада СССР началось попятное движение, т.е. восстановление национального начала. И хотя я, скажем, не одобряю политику некоторых республик по вытеснению некоренных наций, но подоплека их понятна - малые народы хотят во что бы то ни стало сохранить себя как особую общность. Поэтому я не согласен с теми, кто видит постиндустриальное общество в виде людей с большими головами и короткими ножками, единой культурой, языком и т.д.

С.С. Я думаю, что национальная идея и экономические интересы совпадают и сегодня. Ведь мы были раньше колонией и наша экономика была существенно недоразвитой. И так как полноценно сотрудничать с передовыми западными странами мы пока не способны, имеет смысл развивать сотрудничество с бывшими колониальными народами советской империи. В противном случае мы будем поглощены транснациональными монстрами, и, подобно советским временам, человек снова превратится в винтик огромного механизма. По существу такая корпорация стала бы новым вариантом имперской структуры.

- А есть ли силы у украинской экономики сопротивляться такому развитию событий?

С.С. Если их еще нет в экономике, они есть в народе. Ведь то, что на смену эпохе колониальных империй пришла эпоха национального строительства, связано не только с экономическими потребностями наций, но и с культурными. Поэтому я не верю, что РФ сохранится в нынешнем ее составе.

- Но как это возрождение произойдет практически, если главный его мотор - интеллигенция - либо агонизирует, либо эмигрирует, либо обслуживает криминалитет?

С.С. Только путем мобилизации всех сил нации и особенно украинского села - главного донора интеллектуального слоя. Сегодня село по существу уничтожено, превращено в вотчину колхозных баронов-рабовладельцев. Нужно расшевелить всю эту массу, вернуть ей любовь к труду не только на своей грядке, но и на строительстве новой державы.

- Прошу прощения, пани Слава, но это одни лозунги. Давайте порассуждаем. Есть старая номенклатура, которая практически осталась у власти, плюс «новые украинцы» или молодая наша буржуазия, причем и те и другие в значительной мере криминализированы. Далее есть пребывающая в прострации интеллигенция. Наконец, есть зарубежные спонсоры, которые формально пытаются нас приобщить к западной цивилизации. Так какая из этих групп станет, по-вашему, застрельщиком сотворения новой Украины?

С.С. Только националисты! Нужно постепенно приводить к власти подлинных патриотов, которые не будут ее обкрадывать и готовы рисковать жизнью, чтобы не позволять это делать другим. Для этого, естественно, нужно иметь организованную силу, которую КУН и пытается создать по всей стране, вплоть до сельских ячеек. Первым делом нужно разбудить, конечно, автохтонную, коренную нацию. Но одновременно надо привлечь к этому святому делу и все нацменьшинства, чтобы они не чувствовали себя чужаками и не уезжали на свою историческую родину.

С.К. И в прошлом веке, и в нынешнем мы наблюдаем в молодых государствах один и тот же процесс - первоначальное накопление капитала. Вот для защиты своих новых экономических интересов нация и создает свое независимое государство, которое должно строиться на базе трудовых усилий всех его граждан. Если же мы будем подтягивать логику экономического развития под национальный романтизм в виде национальной идеи, ничего путного не получится. Резюме: если в ХIХ веке национальный романтизм в какой-то мере предшествовал экономическому интересу, то сегодня бал правит чистой воды прагматизм.

- Выходит, национальной идее ныне нет места в общественном сознании?

С.К. Сложный вопрос. Думаю, в связи с дискредитацией технократической идеологии национальная идея имеет право на существование как гуманитарная отдушина. Потому-то каждый ее понимает по-своему. Что касается Украины, то я представляю себе ситуацию таким образом. До 1991 г. это были США в уменьшенном масштабе, где переплавлялись постепенно в единый народ различные этнические группы. При распаде Союза формирование новых государств не могло обойтись без такого идеологического обеспечения как украинская, казахская, грузинская и т.п. идеи. Но «праздник» этот давно отшумел, а на повестке дня - суровые будни многонациональной общности, где все силы нужно посвятить освобождению из плена кризиса экономики, а не национального духа.

В.Е. Да, в свое время национальный романтизм совпал с логикой экономического развития. Но сейчас такого совпадения нет. Тем не менее идея создания национального государства так захватила нашу элиту, что проблемы экономического развития оказались где-то на периферии ее внимания. Мои посещения Эстонии и ряда бывших соцстран показали, что и там поначалу происходило нечто подобное. Но очень скоро их лидеры поняли, что без серьезной экономической основы национальные задачи неосуществимы. У нас, увы, еще не пришли к такому пониманию.

- Вам, очевидно, известна теория американского политолога Хантингтона о том, что основным типом крупного международного конфликта стало сегодня столкновение цивилизаций. Мы это наблюдаем в Югославии, Палестине, на Кипре, в Кашмире и т.д. Это - с одной стороны. А с другой, возникает все та же экономическая подоплека происходящего в виде процессов мировой экономической регионализации. Действующие на сегодняшний день три мощных региональных узла - западноевропейский, североамериканский и азиатско-тихоокеанский - возникли в первую очередь на цивилизационной основе. С этой точки зрения распад СССР стал не просто распадом империи, но разделом трех цивилизаций - славяно-православной, западнохристианской и исламской. Вот фундаментальная причина «ухода на Запад» стран Балтии, на Восток - Узбекистана, Туркмении, Азербайджана, кровавых конфликтов в Карабахе и Осетии, Абхазии и Чечне, Таджикистане и Приднестровье, метаний Киргизии и Беларуси, Грузии и Армении. Но в наиболее сложном положении находятся «двуцивилизационные» Казахстан, Молдова, Украина и... Россия. Что касается восточноевропейских стран «народной демократии», то все их «танцы с натовскими волками» есть не что иное как idee-fixe быть признанными «своими западынцями».

В.Е. Мне нравится ваш подход к понятию цивилизации. Ведь у нас только и разговоров: «цивилизованное государство», «цивилизованный рынок» и т.д. и т.п.

- На самом же деле мы просто имеем в виду западную цивилизацию. Вот и надо говорить: «мы хотим построить западное государство, западный рынок» и т.д. А это уже совсем другая песня.

В.Е. Именно другая! Ведь при этом как бы за кадром остается тот факт, что в течение веков происходило - пусть и насильственное - культурное, идеологическое и политическое влияние с Востока, оставившее в украинском народе глубокие корни, выкорчевать которые очень и очень трудно, если не невозможно. То же самое, кстати, происходит и с польскими и австро-венгерскими «генами» в Западной Украине, хотя их временное воздействие было значительно скромнее.

Л.К. Цивилизационное родство обладает несомненно мощной интеграционной силой. Но только в условиях демократии. А что произошло с сегодняшней РФ? Ельцин выступал в 1991 г. как демократ и объявил Россию равной среди равных. Этот лозунг продержался год. А потом российские имперские корни затребовали восстановления былого величия. И пошли разговоры о глобальных интересах и тысячелетних традициях.

С.К. Можно, видимо, согласиться и с такой трактовкой протекающих у нас процессов. Она прежде всего сказывается на различном понимании сущности национального государства западными и восточными украинцами. Так, адепты жесткой национальной идеи типа пани Стецько или пана Кравчука натягивают на манекен украинской государственности одежды западной цивилизации и не обращают внимание на то, что большинство населения не приемлет эту «топ-модель». Но тем самым они разрушают государство, а не строят его. Никто так не дискредитирует украинскую идею, как элита западных областей.

- Как, по-вашему, есть нечто общее между национальной и тоталитарной идеями: примат общности (нации, класса) над личностью и государства над гражданином, сакральный характер связи между обществом и индивидом, мифологизм в освоении истории, наконец, господство политики над экономикой?

С.С. О таком сочетании нельзя говорить. Есть целый ряд стран (США, Великобритания), где национальная идея имеет огромное значение для их населения, а тоталитаризма нет и в помине. Зато в российской, а затем советской империи тоталитаризм был сильно развит, а национальная идея душилась. Или возьмите Германию. У фашистов такое сочетание было налицо, а в современной демократической ФРГ ничего подобного не наблюдается. Другими словами, это - два самостоятельных явления. Если национальная идея объединяет всех, кто живет на данной земле, то тоталитаризм провозглашает господство одной группы над остальным населением. Когда я вернулась в Украину, меня спросили, как я отношусь к русским националистам. «Очень хорошо, - ответила я. - Плохо отношусь я к русским империалистам».

- Вы правы, когда говорите, что у американцев сильно развита национальная идея. Но в то же время одним из главных их приоритетов служат и права человека. Как в вашей программе отражена эта коллизия?

С.С. У нас нет приоритетов, а есть сочетание интересов человека, семьи, общества и государства. Не может быть так, что человек выше нации, а нация выше человека. Это означает, что человек не имеет права быть эгоистом и не думать об обществе и государстве. Государство же должно служить человеку и обеспечивать его права.

С.К. Если взглянуть на программы, которые выдвигают КУН, Рух и другие партии и движения, называющие себя национально-демократическими, то там везде проходит мысль, что любой гражданин обязан жить во имя нации. Если государство построено только на национально-этнической идее, ищите там авторитаризм и подавление инакомыслия. В довоенные и послевоенные годы в Западной Украине, а сегодня в некоторых республиках Средней Азии тех, кто активно противодействует так называемому национальному возрождению, попросту уничтожали своими или чужими руками. А вот еще пример репрессивного использования национальной идеи - я имею в виду процесс возвращения крымских татар. Сейчас их вернулось в Крым свыше 200 тыс., примерно еще столько же намерены приехать туда. Встречаясь с их представителями, наша комиссия обнаружила: потенциальным переселенцам из Узбекистана, Казахстана, России их «активисты» приказывали в течение месяца собрать пожитки и отправляться на «историческую родину». Есть, мол, решение народа и надо ему подчиняться, иначе будут неприятности. Вот вам четкое сочетание национальной идеи и тоталитаризма.

- Да, исламская религия весьма жесткая в этом плане.

С.К. Точнее будет сказать, религия плюс национализм. Кстати, греко-католицизм представляет собой тоже достаточно жесткую систему управления своей паствой по сравнению с православием.

- Из ваших слов вытекает, что наши националисты, отвергая свою родственность с восточнохристианской цивилизацией, утвердившейся в России, на самом деле исповедуют ту же византийскую идеологию, где государство объявлялось высшей ценностью.

С.К. Скажу больше: они утрируют по сути идеологию папского государства жесткого подчинения общества духовной власти. Если же вспомнить попытки Богдана Хмельницкого создать централизованную систему управления, то ему это сделать не позволила казацкая вольница. Именно эти зачатки демократии подавило потом русское самодержавие. И сегодня радетели официального проекта Конституции из национал-демократических рядов не желают замечать заложенную в ней авторитарную вертикаль власти, неподконтрольную обществу. То есть опять-таки налицо одно лицемерие: с одной стороны, долой Россию, а с другой, да здравствует ельцинская Россия.

Л.К. Да, в определенные отрезки истории политика диктует свои условия экономике. В данном случае это - период строительства национального государства. И не потому, что государство плохое. Но когда стоит задача трансформировать общество и перейти на новые основы жизни, требуется сильная власть, поскольку иначе решить эти задачи невозможно. Ведь повсеместно наблюдается разгул коррупции, деградация правовой и духовной сфер. В этот момент название «демократическое государство» носит характер политического ориентира.

- Вы хотите сказать, что при родовых схватках не до демократии?

Л.К. Совершенно верно. Как говорил классик, чтобы выйти из состояния рабства, требуются рабские методы. Мы попытались открыть сразу все шлюзы и... захлебнулись.

В.Е. В идеале права человека должны быть выше прав общности. Но даже в самых демократических государствах создан своего рода коридор для социального перемещения индивидума. То есть существует иллюзия, что человек свободен, но стоит ему попытаться выйти из невидимого коридора и он упирается в бюрократическое ограждение. Весь вопрос, как организовано данное ограждение в законодательном и исполнительном аспектах. Именно от этого зависит, тоталитарно общество или нет. Естественно, что особенно остра эта проблема на этапе строительства национального государства.

Сегодня, когда я слушаю или читаю выступления наших политиков, ученых, общественных деятелей, то остро ощущаю, насколько утрачено наше прошлое и как крайне важно его восстановить. Но только не в форме мифа! Увы, как правило, все происходит наоборот. Если, скажем, ратуют за возрождение казачества, то просто проецируют ситуацию XVI-XVII веков на сегодняшний день. Не обращая внимание на тот очевидный факт, что будь казачество живо все эти столетия, оно бы кардинально трансформировалось, подобно кубанскому или сибирскому.

В части взаимоотношения политики и экономики я согласен с Леонидом Макаровичем: в переживаемый нами период приоритет первой над второй - объективный закон. Почему на Западе построено развитое социальное общество? Потому что впереди «шагала» идея, на какой экономической базе это можно сделать.

- Все зависит от степени разрыва между ними. Если бы, например, ФРГ подходила к вопросу воссоединения с восточными землями, исходя из чисто экономических соображений, то она бы не вкладывала сегодня в них такие огромные средства, из-за чего собственно и пошел вниз курс марки. Но эту национальную идею не довели до абсурда. Просто последняя играет роль инициатора долгосрочных вложений, которые завтра обязательно окупятся с лихвой. А вот мы в своих «идейных разногласиях» с Россией, по-моему, хватили лишку.

В.Е. Я здесь наших лидеров национально-патриотических организаций в какой-то степени оправдываю. Было несколько попыток создать государство на базе украинской нации. Ни одна из них не удалась. Сегодня - может быть, последняя, и они боятся упустить шанс, тем более, что перспективы отнюдь не радужные. Но им не хватает стратегического мышления, которое бы ответило на вопрос: как отгородиться от внешнего мира так, чтобы и внутренние процессы консолидации нации интенсифицировались и не был закрыт путь позитивным влияниям извне. В этом же контексте должны строиться и отношения с Россией. Подход к ним подсказывает тот видимый парадокс, когда ни один госдоговор о сотрудничестве не работает, а предприятия вопреки всем действующим законам взаимодействуют. Стало быть, строить наши взаимоотношения следует на совершенно новой основе.

В любом случае этап ренессанса украинского самосознания мы должны пройти. Если оно не удовлетворит потребность иметь свое государство сегодня, эта идея наверняка возникнет завтра, причем в еще более острых формах. Лишившись же комплекса неполноценности, нация, как и любой индивид, начинает более активно контактировать с окружающим миром и готова вступать в те или иные «браки по любви».

- Известный американский политолог Ф.Фукуяма в своей статье «Неясность национального интереса» полагает, что в условиях постиндустриальной глобальной экономики основной источник процветания любой страны заключен не в размерах ее территории, природных ресурсов и населения, а в технологических инновациях и качестве человеческого материала. Вместо традиционной обращенности в прошлое важнейшим геополитическим компонентом положения страны становится ее сопричастность будущему. Как в этом контексте выглядит национальная идея?

В.Е. Мне приятно слышать имя Фрэнсиса Фукуямы. В своей работе по этнонациональному развитию он с симпатией упоминает Украину в контексте ее возрождения. Что касаемо приведенного вами тезиса, то я его принимаю без возражений. Но к пониманию этой идеи надо дойти, воспитав соответствующим образом нашу национальную элиту. Когда последняя перестанет сотрясать воздух в парламенте и делать до десятка ошибок в сложно-подчиненном предложении, когда она перестанет изрекать чужие идеи, полное изложение которых даже не держало в руках, только тогда мы сможем оторваться от качества «родной земли» и обратить главное внимание на качество «родного народа». В этом, кстати, и должна состоять главная помощь со стороны украинской диаспоры.

Как, спрашиваете вы, смотрится в этом обрамлении национальная идея? Я рассматриваю национальное государство в соответствии с западными воззрениями не в этническом, а в политическом смысле. Но чтобы добраться до последнего, надо пройти «этноэтап». Это означает, что должно быть этноядро, вокруг которого бы вращались представители других этнических групп. У нас таким естественным ядром является украинский этнос. В таком случае национальная идея представляет собой, как говорят американцы, mainstream - главное течение, в которое включены все мелкие потоки других этнических интересов.

С.К. Я также согласен с американцем на 100%, но... в условиях развитого индустриального общества. Поскольку в Украине это условие не выполняется, указанные приоритеты следует поменять местами. Кстати, западные политики мыслят точно так же и потому намерены превратить Украину в буферную территорию между Востоком и Западом. А для этого необходимо помогать ей таким образом, чтобы поводок был как можно короче и не давал возможности объединяться ни с Восточной Европой, ни с Россией, ни с Белоруссией. В этих условиях гипертрофированная национальная идея ведет нас прямиком к статусу буферного государства.

- По-вашему выходит, что национальная идея есть не что иное как пережиток нашей технологической отсталости?

С.К. В какой-то мере, да. И чтобы преодолеть ее, у нас есть только один путь - на Восток. Во-первых, потому что, как показали годы независимости, Запад нам не только не подарит высокие технологии, но и не продаст. Во-вторых, язык, человеческие и культурные связи, наконец, стоимость обучения - все это указывает только в одном направлении. В-третьих, ученые и специалисты, выехавшие на Запад из развивающейся страны, назад обычно не возвращаются. Если Фукуяма не возвращается в Японию, то что уж говорить об Украине.

С.С. Мы считаем, что духовность должна превалировать над материей. Скажем, армия может быть прекрасно вооружена материально, но не идеологически. А раз так, то завтра оружие может быть повернуто против собственного народа.

Л.К. С Фукуямой можно согласиться только в той части, о которой я говорил вначале: если большие и малые народы рассматривать как часть человечества. Тогда малый народ может найти свою нишу и такие политико-экономические формы, которые позволят ему воспринять все передовое, что есть у других. Но народ, отказавшийся от прошлого, не может выжить - он превращается в стадо. Когда США, к примеру, проводят выставку на территории другого государства, то это - демонстрация не просто техники, а образа жизни и культуры. Американцы гордятся своей страной, ее историей и делают все, чтобы другие народы жили по их образу и подобию. Поэтому я рассматриваю национальную идею как связь прошлого с настоящим во имя будущего.

- А как вы полагаете, не является ли политическое навязывание национальной идеи попыткой заблокировать свободное соревнование между группами коренного и некоренного населения страны?

Л.К. Все зависит от того, как понимать опять-таки национальную идею. Если как этническую, то такая опасность несомненно существует. Поэтому нельзя допустить, чтобы живущие в Украине иные народы были подавлены или ассимилированы коренной нацией. Только на базе взаимообогащения народов, наций, национальностей можно ожидать всплесков гениальности в технике и культуре - одним словом, Возрождения с большой буквы.

В.Е. Безусловно, есть политические силы, которые хотят штурмом взять общество в плане укоренения в нем национальной идеи. Но на госуровне такой подход мало ощутим. Пока не структурирована политическая система нашего общества, через парламент трудно что-то провести - неважно, хорошее оно или плохое (что мы и наблюдаем на примере Конституции). В общем же сейчас как в замедленной съемке идет процесс дерусификации и этнического ренессанса проживающих в Украине национальностей. Нацменьшинства должны при этом почувствовать себя устойчивым структурным элементом украинского общества, чтобы строить национальное государство в политической интерпретации. Если мы максимально быстро найдем оптимальные соотношения интересов украинского и других этносов, то госстроительство не будет блокироваться ни с одной стороны и конкуренция примет нормальные, экономические черты. Скажем, в США экономическое благосостояние ранее было «американской мечтой», а теперь стало национальным стандартом. Здесь нам есть чему у них поучиться и, в частности, культурному плюрализму. Поэтому мы намерены начать переходить от программ поддержки русской, еврейской и т.д. культур к одной поликультурной программе и для этого развить такое понятие, как этнополитический менеджмент. Ну а если у государства найдутся средства, то хотим создать лабораторию этнической конфликтологии. В совокупности все это должно серьезно помочь становлению украинского государства и уберечь его от нежелательной межнациональной конкуренции.

С.К. Вопрос стоит не о конкуренции коренных и некоренных народов (большинство из них имеют в Украине вековые корни), а титульного и нетитульных этносов. Если первый имеет подавляющее численное преимущество, особых проблем не возникает. Но когда он составляет несколько больше половины населения, мы по сути возвращаемся к практике царской России, где русский этнос подавлял все остальные культурно и экономически. Ну а это способно привести лишь к распаду государства. Поэтому мы, социалисты, выступаем за то, чтобы на первом плане было социальное, а национальное - на втором.

С.С. Движущая сила любого прогресса - конкуренция. Поэтому для получения полноценной украинской интеллигенции мы должны использовать именно этот механизм. Когда Гитлер уничтожил в 1941 г. наше националистическое правительство, мы привлекли в него людей самых разных партий и национальностей. А в УПА существовали даже отдельные национальные подразделения.

- Тогда как вы относитесь к протесту Степана Хмары против статьи из проекта Конституции, где записано: «Мы, украинский народ - граждане Украины всех национальностей...»? Этой коварной формулировкой, полагает народный избранник, коренной этнос лишается права субъекта строительства собственного государства.

С.С. Я думаю, что национальный характер государства должен быть отражен в Конституции. Если там не сказано, что есть коренная нация и нацменьшинства, то это лишает первых чувства национальной гордости и отбивает охоту жертвовать многими благами ради созидания своего государства. Но в то же время там должно быть сказано, что все граждане равны перед законом. У нас же есть определенный перехлест в делах строительства как национального государства, так и гражданского общества.

Л.К. Для С.Хмары украинский народ - это украинцы, а для меня - весь народ, живущий в Украине. Если за основу будет принята этническая теория, это чревато серьезными противоречиями и конфликтами.

- После всего, что тут было сказано, ваш прогноз: к какой цивилизации примкнет, в конце концов, Украина - к славяно-православной или западнохристианской?

В.Е. Я думаю, к первой. Но вопрос - в какой форме? Если это будет аналог ЕС, многие проблемы будут сняты ввиду открытости такой структуры для общения с другими странами.

Л.К. Какое-то время Украина будет балансировать между этими цивилизациями. Но поскольку католицизм исповедуют 1,2 млрд. человек, а православие только 60 млн., я предвижу, что Украина будет постепенно смещаться к Западу. Наиболее же перспективным для нас было бы христианское единство.

С.К. Все же с большей вероятностью Украина войдет в славяно-православную цивилизацию. Причем мне почему-то кажется, что ее примеру в конце концов последуют и чехи, и словаки, и другие славянские народы.